Иной 1941. От границы до Ленинграда. - Алексей Валерьевич Исаев

с энтузиазмом: «Силы противника были слабыми, наступление развивалось хорошо, и дивизия захватила переправы через Юру в неповрежденном состоянии».

По советским данным, бои на рубеже р. Юра начались уже в 8.30 утра 22 июня. Как отмечалось в истории той же 11-й пехотной дивизии, «оборонительные сооружения на Юре были в незавершенном состоянии, и на организованное сопротивление поначалу не рассчитывали. Наступление осложнялось беспокоящим огнем русской артиллерии, которая с помощью отдельных дальнобойных орудий, прикрепленных к тягачам, по карте обстреливала важные точки маршрута»[27].

Скорее всего, это была артиллерия 90-й стрелковой дивизии, заранее подготовившая данные для стрельбы. В 12.00 22 июня в оперсводке 10-го стрелкового корпуса прозвучали слова: «На фронте 90 сд действует до двух ПД и одного танкового полка, имеются моточасти»[28]. Оценка эта была достаточно реалистичной, за исключением «танкового полка». Тема танков получила продолжение, в той же сводке указывалось: «Установлено большое скопление танков и мотоциклистов в районах 1) в лесу юж. м. Дидкемис, 2) в р-не Тринопис (3 км ю.-з. Пограмантис)»[29]. Причем в этом месте в документе есть приписка карандашом: «Дважды подтверждено скопление танков». Скорее всего, в качестве «танков» выступил 185-й батальон штурмовых орудий, приданный I армейскому корпусу.

В действительности крупные массы немецких танков были на соседнем участке, на шауляйском направлении. Довольно часто можно встретить утверждение, что катастрофы летом 1941 г. можно было бы легко избежать, если бы 20–21 июня из Москвы последовал приказ армиям прикрытия привести войска в боевую готовность и занять оборону в УРах. Однако у нас есть прекрасный пример того, как развивались бы события, если бы соединения первого эшелона во всех армиях прикрытия все же встретили агрессора на позициях на границе. Это боевые действия в полосе 125-й стрелковой дивизии 8-й армии Северо-Западного фронта. Можно даже сказать, что перед нами даже несколько идеализированный вариант расположения соединения Красной армии на границе. 125-я дивизия мало того, что заблаговременно села в укрепления, но еще и заняла позиции в глубине. Непосредственно на границе было лишь боевое охранение. Соответственно у обороняющегося была небольшая, но ощутимая фора по времени, за которое противник проходит предполье. Комплектность 125-й стрелковой дивизии была, по меркам 1941 г., хорошая. На 21 июня она насчитывала 10 522 человека. В дивизии было много самозарядок Токарева — в соединении имелось 8190 обычных винтовок и 3630 самозарядных. Помимо этого, дивизия располагала 813 пистолетами-пулеметами ППД. Такой высокий уровень оснащения автоматическим оружием был редкостью даже в армиях приграничных округов. Разница в количестве единиц стрелкового оружия и численности личного состава дивизии, очевидно, объясняется наличием запаса для вооружения призываемых по мобилизации. Артиллерией соединение было укомплектовано практически по штату. Одним словом, 125-я стрелковая дивизия генерал-майора П. П. Богайчука была крепкой боевой единицей даже с учетом ее неотмобилизованности.

Дивизия генерала Богайчука строила оборону в два эшелона: 657-й стрелковый полк занимал оборону юго-восточнее Таураге на участке 12 км, 466-й полк — северо-западнее Таураге на участке шириной 13 км, 149-й полк находился в резерве командира дивизии и был сосредоточен в районе севернее Таураге. Таким образом, полки получили полосу обороны, полагавшуюся по уставу для всей дивизии. Напомню, что согласно проекту Полевого устава 1939 г. (ПУ-39), «на нормальном фронте стрелковая дивизия может успешно оборонять полосу шириной по фронту 8–12 км и в глубину 4–6 км; стрелковый полк — участок по фронту 3–5 км и в глубину 2,5–3 км». Здесь следует заметить, что уставные плотности обороны не берутся с потолка. Они являются производной от технических возможностей оружия дивизии, а также маршевых возможностей ее подразделений.

Противник у 125-й стрелковой дивизии 22 июня был куда более серьезный, чем у соседа справа, — соединение находилось в полосе наступления XXXXI моторизованного корпуса 4-й танковой группы. Пользуясь своей подвижностью, немецкие танковые и моторизованные части вышли на исходные позиции в последний момент перед началом кампании. В ночь на 22 июня 1-я и 6-я танковые дивизии XXXXI корпуса пересекли Неман и к 3.0 подошли к границе. Советской разведкой, если опираться на разведсводки Прибалтийского военного округа, группировка механизированных частей противника вскрыта не была. Впоследствии это станет типичной ситуацией для начального периода войны. Немецкие механизированные соединения раз за разом форсированными маршами выходили в новый район сосредоточения и наносили сокрушительный удар. Советская разведка не успевала отслеживать эти перемещения, а советское командование, соответственно, реагировать на них. По такому сценарию впоследствии развивалась катастрофа Юго-Западного фронта под Киевом в сентябре 1941 г., Западного и Брянского фронтов на дальних подступах к Москве в октябре 1941 г. В первый день войны произошла генеральная репетиция будущих прорывов. Две немецкие танковые дивизии атаковали с марша после короткой, 5-минутной, артиллерийской подготовки по выявленным целям на советской территории.

Непосредственно вдоль шоссе на Шауляй наносила удар 1-я танковая дивизия. Использование крупного шоссе в качестве оси наступления было типичным решением для немецких «блицкригов». Также традиционно для немецкой практики боевых действий 1-я танковая дивизия была разбита на боевые группы, наступавшие по параллельным маршрутам. Первая, так называемая боевая группа Вестховена, была «мотопехотной». Она строилась вокруг мотопехотного полка, и ей была придана всего рота танков. Соответственно вторая группа была «танковой». Она называлась боевой группой Крюгера и объединяла танковый и мотопехотный полки. Лидером каждой боевой группы была «бронегруппа» из танков и батальона на БТР. Только в одном случае это была рота (18 машин), а в другом — почти два батальона. Впереди группы Крюгера наступала ударная группа Кнопфа (37-й саперный батальон). Саперы расчищали дорогу танкам. Инженерное обеспечение действий танков стало одним из «ноу хау» Второй мировой. В Красной армии оно было отлажено во второй половине войны.

Момент внезапности было решено использовать по максимуму. Крюгером был сформирован передовой отряд из 10 Pz.III, 2 Pz.IV, мотопехоты на 16 БТРах, двух самоходных 20-мм зенитных автоматов и батареи легких гаубиц. Он начал наступление уже в 3.00 берлинского времени. Отряд быстро прорвался через реку Юру благодаря найденному броду у деревни Дабкишки, к западу от Таураге.

На преодоление предполья 1-я танковая дивизия затратила примерно два часа. Выделенные для обороны предполья советские стрелковые роты были окружены и упорно бились в полной изоляции. Одним из преимуществ, которое было у немцев в первый день войны, являлась возможность наступать вместе с пехотой. В дальнейшем моторизованные корпуса вырывались на оперативный простор, оставляя пехотные дивизии далеко позади. 22 июня 1-й танковой дивизии был подчинен 489-й пехотный полк. Это усиливало пехотное звено ударной