Елена Батурина: как жена бывшего мэра Москвы заработала миллиарды - Михаил Козырев

Все это с одной стороны. С другой – Лужков триумфально переизбрался на должность мэра Москвы. И с этой позиции его так просто теперь не сдвинуть. Тем более что Путин вроде бы демонстрирует дружелюбие – одним из первых позвонил и поздравил с победой.

Растет и бизнес «Интеко». По итогам 2000 г. его оборот составил $34 млн, чистая прибыль – около $2,3 млн. В дополнение к выпуску изделий из пластика набирает обороты производство пенопропилена на московском НПЗ. С некоторой натяжкой, но можно сказать, что успешно завершен калмыцкий проект. «Интеко» готовится к экспансии уже на столичном строительном рынке.

Условия для быстрого развития бизнеса по-прежнему налицо – московское городское хозяйство находится под контролем Лужкова, Елена Батурина по-прежнему полна энергии и амбиций. Уже спустя пять лет российское издание Forbes включит ее в число богатейших предпринимателей России.

Глава IV Миллиарды Батуриной. Большая спекуляция

Передвинем стрелки еще на год вперед. Начало 2001 г.

Юрий Лужков и его жена Елена Батурина приходят в себя после неудачной схватки за Кремль. Еще идут последние иски. Владимирское УФСБ, которое Лужков поносил в своих интервью, потребовало публичных извинений. Офицеры управления подали иск в Пресненский межмуниципальный районный суд города Москвы. Чекисты потребовали наказать московские газеты, а также Юрия Лужкова и его жену Елену Батурину за то, что те в своих высказываниях и публикациях дискредитировали правоохранительные органы, оскорбили честь и достоинство их сотрудников. Адвокаты Лужкова и Батуриной с легкостью парировали обвинения. Мол, мэр и его жена имели полное право на изложение своего мнения, и это право зафиксировано в российской конституции. Да к тому же в ходе процессуальных действий и в самом деле были нарушения закона, о чем свидетельствуют письменные извинения по этому поводу генпрокурора и прокурора Владимирской области.

Все это выглядит смешным, если знать о последующих многочисленных исках Елены Батуриной к журналистам, которые тоже осмеливались излагать свое мнение. Например, о том, что жена-предприниматель при муже-мэре имеет в городе большие возможности для развития бизнеса, чем прочие бизнесмены. Но вся эта суета уже не имела значения для Батуриной. С политикой она завязала и вплотную занялась развитием бизнеса. Первым крупным активом, приобретенным «Интеко», стала одна из ведущих строительных организаций Москвы – ОАО «Домостроительный комбинат № 3». У этой сделки трагическая предыстория.

1

Майским утром 1999 г. 62-летний Юрий Свищев вышел из дома на Егерской улице, где он проживал, прогулять своего миттельшнауцера.

Не последний человек в московском строительном комплексе, Свищев работал генеральным директором ДСК-3. Производственные мощности компании позволяли строить более 500 тыс. кв. м жилья в год. ДСК-3 специализировался на возведении домов серии П-3М, одной из самых современных к тому времени. В состав корпорации Свищева входил завод по производству изделий из железобетона и несколько строительно-монтажных управлений, численность сотрудников превышала 3000 человек. Это была одна из крупнейших в городе строительных компаний. Свищев был не только ее директором, но и крупнейшим акционером. Однако перед несколькими громилами, подступившими к нему прямо у подъезда на Егерской, Юрий Свищев оказался беззащитен. Неизвестные (следствие так и не выявило ни исполнителей, ни заказчиков преступления) набросились на директора ДСК-3 и безжалостно избили его. Свищев потерял сознание и через полгода скончался в больнице.

Комбинат остался без хозяина. Среди акционеров начались разброд и шатания, в городские суды были поданы иски о признании недействительной одной из эмиссий акций ДСК-3. И когда «Интеко» проявила интерес к ДСК-3, то встретила взаимопонимание со стороны наследников погибшего директора.

«Вдова Свищева предложила нам акции. В общем, достаточно случайный фактор», – рассказала в 2005 г. Батурина Forbes о той сделке. Вместе с ДСК-3 «Интеко» приобрела 20 % московского рынка панельного домостроения. У купленной Батуриной компании был, правда, один большой минус. Она участвовала в многочисленных стройках – в 2001 г. возвела 470 тыс. кв. м жилья, но в подавляющем числе случаев действовала лишь как подрядчик. А действительно большие деньги можно было заработать лишь став инвестором строительства, то есть владельцем прав на земельный участок.

«Интеко» начала поиск пятен под застройку. Первым большим проектом, куда смогла вклиниться Батурина, стала Ходынка , грандиозный девелоперский проект на северо-западе Москвы.

Почти 140 га земли вдоль Ленинградки давно манили столичных девелоперов. Когда-то здесь располагался Центральный аэродром им. Фрунзе, с тех пор земля принадлежала Минобороны. Там оставалась забетонированная взлетно-посадочная полоса и корпуса нескольких авиационных конструкторских бюро. КБ можно было бы перенести, а на освободившихся площадях построить около 1 млн кв. м жилья. И если в 90-е годы реализацию проекта тормозило отсутствие платежеспособного спроса, то в начале 2000-х, когда у среднего класса завелись деньги и цены на московские квартиры уверенно поползли вверх, застройка Ходынки обрела коммерческий смысл. Вокруг проекта началась возня.

Первоначально фаворитом выглядел столичный Департамент инвестиционных проектов и строительства (ДИПС), один из наиболее активных московских застройщиков того периода. Но в конце 2001 г. глава департамента Леонид Краснянский заявил, что его структура от проекта отказывается. Это случилось буквально через несколько дней после того, как мэр Юрий Лужков утвердил документы, запускавшие строительство. С военными вопрос был урегулирован. Они должны были получить в новом микрорайоне квартиры. Видимо, тогда же было принято окончательное решение о том, кто из московских строителей будет реализовывать проект.

Спустя полгода эта информация была обнародована: Ходынку отдали ОАО «Мосфундаментстрой-6» (владелец – Виктор Нестеренко, давно и плодотворно сотрудничавший с военными).

Сразу после выхода постановления о застройке Ходынки по Москве ходили слухи, что решение городского правительства может быть оспорено – МФС-6 получило право застройки без необходимого в таких случаях инвестиционного конкурса. Однако когда стало известно, кто является партнером Виктор Нестеренко в деле застройки Ходынского поля, все встало на свои места – на щитах вокруг зоны строительства появилась надпись, что в проекте в качестве соинвестора участвует ДСК-3, то есть фактически «Интеко» Елены Батуриной.

Характерная деталь – на право застроить Ходынское поле претендовал принадлежащий компании ПИК ОАО «ДСК-1», еще один гигант столичной строительной индустрии. «ДСК-1» строил дома серии П-44Т. И в первоначальном проекте застройки Ходынки возведение нескольких таких корпусов было предусмотрено. Но по ходу дела выяснилось, что подобных домов правительство Москвы на Ходынке видеть не желает.

«Действительно, мы интересовались Ходынкой, но после того, как нам сообщили, что наша серия там не пойдет, мы перестали интересоваться проектом», – заявил потом заместитель гендиректора ДСК-1 Андрей Паньковский.

А что еще он мог сказать? Похоже, вопрос о том, кто получит лакомый кусок, был решен еще полгода назад, когда Лужков подписал документы с военными. Бороться против «Интеко»? Требовать справедливого инвестиционного конкурса? Так в московском стройкомплексе дела делать не привыкли. Агломерация столичных строительных организаций как была в советское время, так и оставалась при Лужкове, по сути, подотчетной городским властям. Мэрия раздавала заказы. Она же помогала модернизировать производственные мощности и ставить на поток отливку панелей новых проектов домов. Чужаков здесь вплоть до середины 2000-х годов не было – спасибо «московской модели» приватизации. А раз так, то возмущаться передачей жирного проекта одному из конкурентов, тем более жене мэра, смысла не было. Соблюдение правил игры служило гарантией, что не этот, так другой кусок достанется тебе.

Но вернемся к Ходынке.

Компаниям – инвесторам строительства городские власти предоставили немалые льготы. «Интеко» и МФС-6 получали 70 % построенного жилья, в то время как обычно город забирает 36 %, а иногда и до 50 %. Остальные 30 % были предназначены для военных, но город взялся обменять их на уже существующее жилье из фонда Департамента муниципального жилья и жилищной политики. Столичные власти забирали себе 40 % нежилых помещений и 20 % мест в гаражах-стоянках. Однако в обмен, а также «учитывая социальную значимость комплексной застройки», правительство Москвы освободило соинвесторов от оплаты расходов на строительство необходимых городских инженерных сетей и сооружений, взносов за подключение к ним, а также от взносов на развитие социальной и инженерной инфраструктуры города.