Финал - Бекка Фитцпатрик

— Зацени, — сказала Ви. — Это Данте. Подумай. Их двое, нас двое. Я знала, что мне понравится бегать.

— Я чувствую внезапное желание продолжить бег, — пробормотала я. И не останавливаться, пока мы с Данте не разминемся на приличное расстояние.

У меня не было настроения продолжать вчерашний разговор. И, к тому уже, я не была в настроении наблюдать, как Ви разыгрывает из себя сваху. В этой роли она была невыносимо хороша.

— Слишком поздно. Нас заметили. — Ви разглаживала волосы рукой, словно пропеллером вертолета.

Ну конечно, Скотт и Данте прислонились к Барракуде, качая головами и усмехаясь нам.

— Преследуешь меня, Грей? — крикнул Скотт.

— Он весь твой, — сказала я Ви. — Я собираюсь закончить пробежку.

— А как же Данте? Он будет чувствовать себя третьим колесом, — сказала она.

— Ему это пойдет на пользу, поверь мне.

— Где пожар, Грей? — снова крикнул Скотт, и, к моему ужасу, они неспешным бегом направились к нам.

— Я тренируюсь, — ответила я. — Я думаю… попробовать записаться на марафон.

— До весны не будет никаких марафонов, — напомнила мне Ви.

Пропади все пропадом.

— Ах-ох, частота сердечных сокращений понижается, — крикнула я Скотту. И побежала в противоположном направлении.

Я слышала, как Скотт бежит за мной. Минуту спустя он поймал меня за бретельку топика, игриво таща к себе.

— Не хочешь сказать мне, что происходит?

Я повернулась к нему лицом.

— А на что это похоже?

— Похоже на то, что вы с Ви приехали, чтобы увидеть меня, отговариваясь пробежкой.

Я поощрительно погладила его по плечу.

— Хорошая работа, дружок.

— Итак, почему ты убегаешь? И почему Ви благоухает, словно парфюмерная фабрика?

Я замолкла, позволяя ему догадаться самому.

— Оу, — наконец произнес он.

Я протянула свои руки.

— Моя работа здесь закончена.

— Не пойми меня неправильно, но я не уверен, что готов провести с Ви весь день. Она немного… напористая.

Прежде, чем я могла дать ему мудрый совет, меня прервали.

— Играй роль, пока роль не станет тобой. — Данте остановился около меня. — Можно тебя на слово? — спросил он.

— О боже, — выдохнула я.

— А вот и сигнал, что мне пора идти, — сказал Скотт и, к моему разочарованию, унесся прочь, оставляя меня и Данте наедине.

— Можешь бежать и говорить одновременно? — спросила я Данте, думая, что предпочту не смотреть ему прямо в глаза, пока он будет посвящать меня в свои мысли о наших несуществующих отношениях. Плюс, это убедительнее всех слов показывало, как я жаждала этого разговора.

В качестве ответа Данте прибавил скорости, припустив трусцой рядом со мной.

— Рад видеть тебя бегающей, — сказал он.

— Почему это? — выдохнула я, отбрасывая несколько локонов волос прочь с моего запотевшего лица. — Тащишься, когда видишь меня в таком жутком виде?

— Это и то, что это хорошая подготовка к тому, что я приготовил для тебя.

— Ты что-то для меня приготовил? Почему я испытываю такое чувство, будто не хочу знать подробности?

— Может, ты теперь и Нефилим, Нора, но ты находишься в невыгодном положении. В отличие от естественно рожденного Нефилима, у тебя нет преимуществ в виде экстремально высокого роста, и ты не так физически вынослива.

— Я намного сильнее, чем ты думаешь, — заспорила я.

— Сильнее, чем была. Но не столь сильна, как женщина-нефилим. У тебя то же тело, какое было, когда ты была человеком, и раньше оно соответствовало тебе, но сейчас этого недостаточно. Твое тело слишком худое. По сравнению со мной ты слишком низкая. И твои мышцы в жалком состоянии.

— Ты мне льстишь.

— Я бы мог наговорить тебе того, что, как мне кажется, ты бы хотела услышать, вместо того, что тебе на самом деле нужно знать, но был бы я тогда твоим настоящим другом?

— С чего ты решил, что тебе нужно мне что-то говорить?

— Ты не готова бороться. У тебя ни единого шанса выстоять против падшего ангела. Все просто.

— Я запуталась. Почему я должна бороться? Я думала, что несколько раз вчера ясно дала понять, что войны не будет. Я веду Нефилимов к миру. — И держусь подальше от архангелов. Мы с Патчем определенно решили, что доведенные до ярости Нефилимы — лучшие враги, чем всесильные архангелы. Было очевидно, что Данте хотел сражаться, но мы не были согласны. И, как лидер армии Нефилимов, окончательное решение оставалось за мной. Я чувствовала, будто Данте подрывал мой авторитет, и мне это ни капли не нравилось.

Он остановился, хватая меня за запястье так, чтобы он мог смотреть прямо на меня.

— Ты не можешь контролировать все, что происходит вокруг, — спокойно сказал он, и холодок скользнул по мне, словно я проглотила кубик льда. — Знаю, ты думаешь, что я пытаюсь избавиться от тебя, но я пообещал Хэнку присматривать за тобой. Я скажу тебе одно. Если вспыхнет война, или даже бунт, тебе с этим не справиться. Не в том состоянии, что ты сейчас. Если с тобой что-то произойдет, и ты не сможешь вести армию, ты нарушишь свою клятву, а ты знаешь, что это значит.

О, я знала, что это значит, да. Прыгну в свою собственную могилу. И захвачу свою маму с собой.

— Я хочу обучить тебя навыкам, которых будет достаточно, чтобы защитить себя, — сказал Данте. — Это все, что я предлагаю.

Я сглотнула.

— Думаешь, если я буду с тобой тренироваться, то смогу стать достаточно сильной, чтобы справиться. — С падшими ангелами, конечно. Но что насчет архангелов? Я обещала остановить восстание. Подготовка и обучение навыкам, которые могут понадобиться мне в битве, не входила в список моих целей.

— Думаю, стоит попытаться.

Мысль о войне заставила мой желудок сжаться, но я не хотела показать свой страх Данте. Он уже и так думал, что я не смогу справиться со всем сама.

— Так что же? Ты мой псевдо-парень или мой личный тренер?

Уголки его губ дернулись.

— И то, и то.

Глава 3

Когда Ви высадила меня после пробежки, на моем телефоне высвечивалось два пропущенных вызова. Первый был от Марси Миллар, моего временами заклятого врага, и, по велению судьбы, сводной сестры по крови, но не по любви. Последние семнадцать лет я прожила в полном неведении, что девчонка, которая крала мое шоколадное молоко в начальной школе и крепила прокладки на мой шкафчик в средней школе, еще имела мою ДНК. Марси первой узнала правду и не поленилась швырнуть ее мне прямо в лицо. У нас была негласная договоренность не обсуждать наше родство на публике, и, по большей части, это открытие нас ни капельки не изменило. Марси так и осталась испорченной анорексичной пустышкой, а я по-прежнему настороженно бдела, чтобы она не выкинула чего-нибудь нового в мой адрес.