Избранные стихи - Вадим Шефнер

Наследственность

Нас не обманешь божьим раем:Бессмертья нет, — мы это знаем.Но все ль развеется в былом?

Наследственность бессмертной птицейВлюбленным на плечи садитсяИ осеняет их крылом.Нет, дело не в портретном сходстве,—

Вся жизнь твоя бросает отсветВ далекий день, в грядущий род.Она души твоей чертами,Она делами и мечтами

В твоих потомках оживет.Самой природой ты допущенВ мир предстоящий, настающий,И от тебя зависит он.

Пусть не расчетливостью черствой,—Пусть добротою и упорствомТы в ком-то будешь отражен.Знай: мы в забвение не канем,

Как в пропасть падающий камень,Как пересохшая река.Наследственность бессмертной птицейВлюбленным на плечи садится,Зовет в грядущие века.

1962

До Прометея

Костер, похрустывая ветками,Мне память тайную тревожит,—Он был зажжен в пещерах предкамиУ горно-каменных подножий.

Как трудно было им, единственным,На человеческом рассвете.На неуютной и таинственной,На необстроенной планете.

Быть может, там был каждый гением(Бездарность выжила б едва ли) —С таким бессмертным удивлениемОни нам землю открывали.

На них презрительными мордами,Как на случайное уродство,Посматривали звери, гордыеСвоим косматым первородством.

Мы стали опытными, взрослыми,А предки шли призывниками,Как смертники, на подвиг посланныеПредшествующими веками.

…Еще не поклонялись идолам,Еще анналов не писали…А Прометей был после выдуман,—Огонь они добыли сами.

1965

Первый мост

…И вот он вырвался из чащиПо следу зверя. Но поток,В глубокой трещине урчащий,Ему дорогу пересек.

На берегу другом — добыча,Для всей семьи его — еда:Нетронутые гнезда птичьи,Косуль непуганых стада…

Себе представив на мгновеньеЗакрытый для него простор,Затылок он в недоуменьеКосматой лапою потер.

И брови на глаза нависли,И молча сел на камень он,Весь напряженьем первой мысли,Как судорогою, сведен.

И вдруг — голодный, низколобыйОн встал, упорен и высок.Уже с осмысленною злобойВ ревущий заглянул поток.

И, подойдя к сосне, что кривоРосла у самого обрыва,И корни оглядев — гнилье!Он стал раскачивать ее.

И долго та работа длилась,И камни падали в обрыв,И с хрустом дерево свалилось,Два берега соединив.

И он тропою небывалойНа берег перешел другой,И пот со лба отер усталойУже не лапой, а рукой.

1954

Первопутник

Дорога может быть проложенаОдним — его забудут имя.А после сколько будет хоженоИ езжено по ней другими!

Чем путь верней и несомненнее —Следов тем больше остается,И тем трудней под наслоеньямиУвидеть след первопроходца.

Но пешеходная ли, саннаяИли с фельдъегерскою прытью —Дорога будет та же самая,Меняться будут лишь событья.

Она булыгою оденется,Потом гудрон на щебень ляжет —Не раз ее одежда сменится,Но суть останется всё та же.

На ней делиться будут мыслями,Спешить на свадьбы и сражения,Смеяться, плакать — независимоОт способа передвижения.

Автомобильная механикаПридет на смену тяге конной,—А там следы босого странникаЛежат под лентою бетонной.1965

Камни под асфальтом

Самосвал с дымящеюся лавою,Выхлопов летучие дымки…Словно тучи, грузно-величавыеДвижутся дорожные катки.

К вечеру зальют асфальтом улицу —Скроются булыжины от нас.Молча камни на небо любуются,Видя белый свет в последний раз.

С «москвичами», «волгами», прохожими,Зорями, рекламами кино,С днями, друг на друга не похожими,Им навек проститься суждено.

Я и сам за скорое движение,В тряске я удобств не нахожу,Я люблю асфальт, — но с уважениемНа каменья старые гляжу.

Много здесь поезжено, похоженоВ давние нелегкие года,Много в мостовую эту вложеноГорького, безвестного труда.

Крепостным голодным было любо лиКамни эти на горбу таскать!Если бы не их булыга грубая —Нашему б асфальту не бывать.

Здесь рабочие за баррикадами,Царский отражая батальон,Замертво на эти камни падали,Боевых не выронив знамен.

В их руках мозолистых, натруженныхКаждый камень яростью дышал —Безоружных первое оружие,Бунтарей булыжный арсенал!

В дни, октябрьским светом озаренные,К схватке изготовясь штыковой,Шли матросы революционныеПо булыжной этой мостовой.

И, шагая в бой по зову ПартииНа защиту Родины своей,Первые отряды Красной гвардииШаг свой отпечатали на ней.

Помнят ночи долгие, бессонные,Голод, и блокаду, и войнуЭти камни, кровью окропленные,Камни, не бывавшие в плену!..

Помнят ополченье всенародное,Помнят, как по этой мостовойТанки на позиции исходныеК недалекой шли передовой.

…Пусть, полна движенья, обновленнаяУлица смеется и живет,Пусть к Дворцовой площади колоннамиВ праздники идет по ней народ.

Пусть поет и торжествует новое, —Не столкнуть с пути нас никому!Под асфальтом камни спят суровые,Основаньем ставшие ему.

1958

Ступени

Завидовал кто-то птицам,Но был не из рода Дедалов, —Чтоб медленно ввысь возноситься,Он лестницу вырубил в скалах.

Другому в долину спуститьсяХотелось, чтоб жить там получше, —Спуститься и чтоб не разбиться,Он лестницу вырубил в круче.

Ступени — замена полета,Ступени — замена паденья,Ступени — работа, работа,Терпенье, терпенье, терпенье.

Я к небу медленно лезу,Ступени ввысь прорубаю,Я гору железом, железом

Долбаю, долбаю, долбаю.Пусть ангелы в горнем полетеСмеются над неокрыленным;

Не богу — работе, работеС киркой отбиваю поклоны.

Усилья, усилья, усилья,Спина — будто натертая кровью.

А вдруг это крылья, крыльяПроклевываются с болью?

1967

Дом, предназначенный на снос

Двери — настежь, песни спеты,Счетчики отключены,Все картины, все портретыМолча сняты со стены.

Выехали все живые,Мебель вывезли — и весьЭтот дом вручен впервыеТем, кто прежде жили здесь.

Тем, кто в глубину погостаОтошли на все века…(А под краской — метки ростаУ дверного косяка…)

В холодке безлюдных комнатНе осталось их теней,Но слои обоев помнятСмены жизней и семей.

Здесь покоя не ищитеВ упаковке тишины, —Здесь взрывчаткою событийЭтажи начинены.

Здесь — загадка на загадке,Свет и тьма, добро и зло…Бьет мальчишка из рогаткиВ запыленное стекло.

1965

Старый храм

Как все здесь неуклюже и негладко,Пороги вязнут в вековой грязи,И храма циклопическая кладкиБесформенною кажется вблизи.

Уходит ввысь уверенно и хмуроЗамшелая бугристая стена,И камня первозданная фактураЩербата и ничем не смягчена.

Но вверх взгляни — над сизыми холмамиУвидишь ты ожившую мечту:Как дым костра в безветрии, как пламя,Как песня, храм струится в высоту.

Он рвется ввысь, торжественно и строго,Певучей силой камень окрылен, —Для бога он иль не для бога строен,Но Человеком был воздвигнут он.

И нет в нем лицемерного смиренья, —Безвестный зодчий был правдив и смел:Он стал творцом — и окрылил каменья.И гордость в них свою запечатлел.

И ты стоишь на каменном пороге,И за людей душа твоя горда, —Приходят боги и уходят боги,Но Человек бессмертен навсегда.

1946