Импланты - Илья Одинец

Алекс слушал внимательно, стараясь не упустить ничего важного, но ничего важного Иван Иванович не сказал.

— Вон, видишь ту девочку? Как думаешь, о чем она может думать?

Тропинин посмотрел на девчушку, лет десяти, которая сидела на соседней лавочке. Взгляд ее был грустным, она теребила подол своего красного пальто и всхлипывала.

— Не знаю. Может, домой хочет?

— Верно. Она скучает по маме. А теперь расслабься, посмотри на девочку, попытайся дотянуться до нее рукой, но рукой не шевели.

Тропинин старательно выполнил инструкции.

— Чувствуешь что-нибудь?

— Нет.

— Тянись к ней сильнее, словно в волосах у нее сидит жук, и ты хочешь его снять так, чтобы девочка не заметила и не испугалась. И расслабься.

— Легко сказать: напрягись и расслабься одновременно.

— Не болтай.

Алекс чувствовал себя глупо. Сидеть на лавочке с лысым дядечкой и изо всех сил таращиться на маленькую девочку, пытаясь мысленно снять с ее головы воображаемого жука…

К МАМЕ ХОЧУ. СКОРЕЕ БЫ УЖЕ ОБЕД, ПОТОМ ТИХИЙ ЧАС, ПОТОМ ЧАСЫ ДЛЯ ПОСЕЩЕНИЙ…

Алекс вздрогнул и едва не свалился со скамейки.

— Получилось? Уже? Надо же… значит, способности у тебя посильнее моих будут.

Девочка в красном пальто медленно поднялась со скамьи и отправилась вглубь сада.

— Это действительно ее мысли?

Иван Иванович кивнул.

— Попробуй теперь того старика. Я до него так и не достучался. Или у него маразм и он ни о чем не думает, или думает, но слишком «тихо».

Тропинин повернулся к пожилому мужчине в инвалидной коляске и попытался настроиться, как делал с девочкой.

— Да не смотри ты так! — рассмеялся вдруг врач. — Честное слово, словно на унитазе сидишь! Глаза вывалятся! Ты лучше щурься. Эффект тот же, зато выглядит куда приличнее. Путь думают, будто у тебя близорукость.

Алекс смутился и последовал совету Ивана Ивановича, а через три минуты напряжения ему стало ясно, что у него тоже не получается прочесть мысли мужчины.

— Ну, главное, ты понял, как это делается, — физиотерапевт поднялся с лавочки. — Больше на этом поприще я ничем тебе помочь не смогу. Тренируйся, развивай способности.

Сказать, что молодой человек был разочарован, значит, не сказать ничего. Один единственный урок, и тот больше похож на дружеский совет, нежели руководство. Он ожидал чего-то большего, чего-то, что позволит ему читать людей с такой легкостью, словно их мысли — заголовки газет.

— Не обижайся, Алекс, — врач напоследок оглянулся. — Ты больше не нуждаешься в моей опеке. Программу свою выполняешь, мускулы растут как надо, а с мыслями справишься самостоятельно, ведь ты с первого же раза сумел прочесть первый слой, а я нужен другим пациентам.

Тропинин кивнул. Да, такие люди, как Иван Иванович всегда кому-нибудь нужны.

— Спасибо.

— Не за что.

Врач удалился, и Алекс остался наедине с сбой.

С телом у него теперь полный порядок, а с чтением мыслей как-нибудь разберется. Главное, поступить в «Школу». Неужели действительно простого стандартного набора недостаточно? Неужели, если он не понравится директору, придется отодвинуть исполнение мечты на второй план и работать вышибалой в ночном клубе? Нет, этого Алекс допустить не мог. Не для того он пошел на операции, не для того истратил отцовское наследство. Он должен поступить в «Школу», должен научиться всему, что там преподают, и попасть в армию. Или в правительственную охрану. Судьба обязательно улыбнется ему! Он поступит в «Школу» и пройдет полный курс обучения.

— Я научусь, — решил Тропинин. — Во что бы то ни стало научусь. Если не стану лучшим, стану уникальным. Уникумом. И тогда меня точно примут.

Оставшееся до выписки из клиники время пролетело быстро, и вот Алекс стоял перед воротами. Шаг, и начнется новая жизнь. Какая? Стоило ли тратить деньги на имплантаты? Не проще ли было вложить капитал в ценные бумаги и жить на проценты?

— Уходишь?

Тропинин обернулся и увидел своего физиотерапевта.

— Ухожу.

Иван Иванович улыбался, но улыбка казалась грустной.

ВСЕГДА ТАК. ТОЛЬКО БЫ СДЕРЖАТЬСЯ. СИЛЬНЫЙ СТАЛ.

Алекс покраснел.

— Прочел? — врач тоже смутился. — Не всегда чужие мысли читать полезно, иногда можно узнать неприятные вещи.

— Например, что вы переживаете за каждого своего пациента.

— Переживаю. Такой уж я человек.

Тропинин кивнул. Сумка с вещами стояла у ног, он наклонился, чтобы поднять ее, но передумал:

— Вы ведь не все мне рассказали про «читатель»?

Иван Иванович опустил глаза.

— Все. Ты, главное, тренируйся. И в Школе свои умения не афишируй. Атмосфера там строгая, серьезная, к конкурентам относятся с опаской… поостерегись.

Алекс кивнул и взял сумку.

УДАЧИ ТЕБЕ.

— Спасибо. И вам.

Алекс пожал протянутую руку и вышел за ворота клиники.

Когда Алекс пришел в себя после сокрушительного удара Банана, увидел щербатого улыбающегося небритого мужчину в грязном бушлате непонятного цвета. Он не смотрел на молодого человека, он ощупывал его карманы в поисках наживы.

— А ну, отойди от него! — послышался откуда-то слева гневный мужской голос.

Алекс поморщился — голова взорвалась вспышкой боли. Перед глазами закружились алые вихри, в ушах зашумело, будто он находился на несущемся со скоростью звука авиалайнере.

— Пшел отсюда! — снова произнес невидимый незнакомец.

Бомж в бушлате хлюпнул носом, затравленно оглянулся, но занятие свое не оставил.

Из носа Алекса текла кровь, в глазах двоилось. У него, как оказалось, не было возможности прогнать воришку — голова закружилась даже оттого, что он просто поднял руку.

— Отойди от него, кому сказано!

Бомж вскрикнул — кто-то, кого Тропинин не видел, ударил его палкой по спине.

— Вали, сказал!

Воришка отбежал в сторону. Судя по его расстроенной физиономии, добраться до кошелька он не успел.

— Ты как?

В поле зрения Алекса возникла другая физиономия: такая же небритая, как у типа, пытавшегося оставить его без средств к существованию, только этот человек смотрел не затравленно и жадно, а сочувственно. Он был одет в черные резиновые сапоги, широкие штаны и грязную рубашку, поверх которой повязан грубый темно-синий рабочий фартук дворника, а палка, которой он ударил бомжа, оказалась метлой.

— Встать можешь? Давай помогу.

Дворник протянул Алексу руку, но тут же одернул ее и снял грязные рабочие перчатки.

Рука ангела-спасителя оказалась теплой, но грубой от мозолей. Алекс, пошатываясь, встал.

— На вот, вытрись.

Как по волшебству в руках дворника появился носовой платок — чистый, аккуратно сложенный, словно его извлекли не из кармана фартука, а из кармана смокинга или фрака. Не хватало только запаха духов.

— Спасибо, — Алекс приложил платок к носу. — Вы мне очень помогли.

— Да уж. Если б не я, не видать тебе денег. Домой добраться сумеешь?

— Угу, — Тропинин поморщился, пытаясь сосредоточиться и прогнать красные круги перед глазами. — Спасибо вам большое.

— Да пустяки.

— Нет, не пустяки. В наше время мало кто кому помогает. Как вас зовут?

— Дворник я. Федор.

— Алекс.

— Ну, будем знакомы.

— Где вы живете?

Алекс задал вопрос и почувствовал, как напрягся его спаситель.

— Хотел платок вам вернуть…

— Оставь себе, — Федор удобнее перехватил метлу, словно собирался снова использовать ее как оружие. — У меня еще есть.

— Я не хотел вас обидеть или испугать.

— Ты ведь имплант? Стандартный набор?

Тропинин кивнул.

ВОТ ВЛИП. СЕЙЧАС КАК ДАСТ… А У МЕНЯ ДОЧКА… ЮЛЕНЬКА НЕ ВЫЖИВЕТ ОДНА. МАЛА СЛИШКОМ.

Алексу стало больно, но болела не переносица, куда ударил Банан (надо еще проверить, не сломал ли он ему нос), а душа. Оттого, что хорошие люди не доверяют хорошим людям и даже за помощь не ждут награды, а прощаются с жизнью. Репутация у имплантов была еще та…

Тропинин достал из кармана спортивного костюма бумажник и вытащил деньги.

— Держите, Федор. Не подумайте плохого, просто… кроме денег мне больше нечем вас отблагодарить. Да и платок… если не говорите, где живете, позвольте мне хотя бы так отплатить вам за доброту.

Дворник отшатнулся от Алекса, словно тот протягивал ему не деньги, а гранату с выдернутой чекой, секунды две молча смотрел на молодого человека, а потом побежал.

— Федор! — Тропинин рванул было следом, но голова снова словно взорвалась, окрестности приобрели подозрительный красный оттенок, и Алекс остановился, опершись о фонарный столб, тот самый, о который некоторое количество времени назад опирался Банан.

Вот тебе и подвиги. Быть суперменом не так легко, как кажется. А все из-за того, что он не разобрался в ситуации и людях. Ни когда Банан избивал распускавшего руки клиента, ни сейчас, когда нечаянно обидел хорошего человека. Ведь хорошего человека легко обидеть. Особенно деньгами.