Рюрик Скьёльдунг - Олег Львович Губарев

что часть из этнонимов носит территориальный характер, якобы свидетельствует о разложении родовых отношений. А также указывает на перемешивание славян в процессе расселения на новых землях (Горский 2010: 6–15).

Собственно, ничего нового в смысле анализа источников или археологических находок, которые давали бы основание для таких терминологических нововведений, пока нет. Но ведь ранее историки и археологи выделяли славянские племена и говорили именно о родо-племенных отношениях у славян не на пустом месте. Такой источник, как ПВЛ, составленная в XI в., говоря о славянах доваряжского периода, тем не менее, постоянно упоминает о славянских родах (ПВЛ 1950 ч. 1: 208, 209, 214). Создается впечатление, что и во время составления ПВЛ род еще был живучей социальной общностью. Тем более что антропологи продолжают отстаивать использование термина «племя», имеющего долгую и интересную историю (Крадин 2015).

Нельзя сказать, что историки, использовавшие, говоря о славянах, термин «родоплеменные отношения», не осознавали всего этого. В свое время В. О. Ключевский указал на родовые отношения славян и на единственный известный нам из летописи факт существования племенного союза дулебов. «На Карпатах эти славяне, по-видимому, жили еще первобытными родовыми союзами. Черты такого быта мелькают в неясных и скудных византийских известиях о славянах VI и начала VII в. По этим известиям славяне, управлялись многочисленными царьками и филархами.т. е. племенными князьками и родовыми старейшинами, и имели обычай собираться на совещания об общих делах. По-видимому, речь идет о родовых сходах и племенных вечах. В то же время византийские известия указывают на недостаток согласия, на частые усобицы между славянами — обычный признак жизни мелкими разобщенными родами. Если что можно извлечь из этих указаний, то разве одно предположение, что уже в VI в. мелкие славянские роды начинали смыкаться в более крупные союзы, колена или племена, хотя родовая обособленность еще преобладала» (Ключевский 2002: 106–1075).

Ключевский указывал на раздробление родовых отношений при переселении, но, основываясь на источниках, тем не менее, считал, что в основе своей эти отношения продолжали господствовать в славянских обществах и на новых местах. А как сказал В. Ф. Минорский «Одним подозрением нельзя удалить слов, стоящих в рукописи».

Использование этой новой терминологии, как кажется, имеет целью затушевать отсутствие конкретной информации о восточных славянах и финнах до появления варягов. И подчеркнуть более высокий уровень организации этих племен, чем он был на самом деле. Все сводится к тому, чтобы показать любыми средствами, что славяне, и восточные славяне в частности, находились на пороге создания своей государственности. На мой взгляд, это возрождение «славянской теории происхождения Руси» времен официального антинорманизма СССР, только в новом обличье.

Восточные славяне, конечно, развивались бы и создали рано или поздно свою государственность, поскольку им не мешали воинственные соседи, как помешали они балтийским славянам. Другой вопрос — насколько этому мешала племенная рознь, отмеченная у всех славянских племен и особенно наглядно проявившаяся у балтийских славян. Но у восточных славян отсутствовал тот внешний фактор, тот механизм, который запускает процесс складывания государства и который, согласно Классену, необходим для развития государственности (Классен 2006: 79).

Интересны выводы Р. Л. Карнейро о влиянии географического фактора. Карнейро пишет относительно разбросанных в лесах общин Амазонии, что побежденное в междоусобных стычках племя или община всегда могли уйти и скрыться в лесах. Поэтому победители не делали попыток покорить побежденных и обложить их данью. В таких условиях у общин не было стимула к объединению (Карнейро 2006: 60). Что очень напоминает ситуацию у славянских и финских племен лесной зоны.

Фактором, который мог стать пятым необходимым условием создания государственности по X. Дж. М. Классену у восточных славян, могла быть «нужда в защите торговли на дальние расстояния» (Классен 2006: 79). Но прежде чем дальняя торговля начала серьезно воздействовать на восточнославянское общество и вести к обогащению и выделению знати, разложению родоплеменных отношений и образованию предпосылок для создания государственности, таким внешним фактором оказались варяги-русы. Они появились в землях славян и финнов на Северо-Западе начиная с VIII в., и, возможно, таким же фактором явились хазары на Юге. Именно варяги в середине IX в. создали, занимая уже существующие славянские и финские городища, ряд форпостов на пути «из варяг в греки», способствовавших дальней торговле.

3.2. Культура восточных славян

Для того чтобы понять, как повлияли варяги Рюрика на жизнь славянских и финских племен, нужно посмотреть, как славяне и финны жили до появления варягов. Этнографы в основном пытаются восстанавливать быт и культуру восточных славян по аналогии с более поздними известными нам обычаями и обрядами восточных славян — русских, украинцев, белорусов (Зеленин 1991). Для этого им приходится также обращаться к скупым сообщениям византийских источников и археологическим находкам на местах славянских поселений и погребений до второй половины IX в.

В раннем Средневековье уровень культуры определялся в основном наличием кузнечного дела. Кузнецы ковали бытовые орудия и оружие, из металла изготавливались украшения. Без качественного металла невозможно было изготавливать оружие, а без качественного оружия и защитного снаряжения нельзя было вести рукопашный бой на открытой местности. А без этого не были возможны никакие военные предприятия, направленные на расширение территории или подчинение соседних племен. Таким образом, уровень развития кузнечного дела определял очень многое.

«…Остаются пока лишь достоянием историографии интересные идеи Н. А. Рожкова и И. М. Кулишера относительно развития древнерусского ремесла. Если, по мнению Н. А. Рожкова, выступающего вразрез утвердившейся точке зрения, "обрабатывающая промышленность Х — ХІІ ев. была ничтожна", то, что же она могла представлять собой в VI–VII вв.?… К этому можно добавить, что изделия из черных металлов, в том числе предметы вооружения на памятниках славян VI–VII вв. хотя бы типологически (о производстве не говорим) славянам не принадлежат. По мнению Н. И. Лященко, и гончарное производство на Русь было занесено иноземными мастерами. Вряд ли кто из археологов не согласится с тем, что даже лепная раннеславянская керамика VI–VII вв. изготовлена крайне неумело, если не сказать примитивно. Но эти авторы опубликовали свои труды в первой половине 1920-х годов, когда еще не установился цензурно-идеологический гнет, а современные историки и археологи вряд ли пойдут на то, чтобы исправить написанное ими на основе книги Б. А. Рыбакова "Ремесло Древней Руси"» (Поляков 2006: 18).

Как же обстояло дело с кузнечным ремеслом у восточных славян? Основным видом руды была болотная руда низкого качества (Рыбаков 1948: 123–126).

«Основным материалом для изготовления кузнечных изделий являлись железо и сырцовая сталь, полученная непосредственно в сыродутном горне. Металл отличается низкими показателями микротвердости структурных составляющих… Картина в местном кузнечном ремесле резко меняется в ІХ–ХІ вв., когда происходит