Петр I. Материалы для биографии. Том 1, 1672–1697 - Михаил Михайлович Богословский

Царь скончался в 4 часа пополудни, и три удара в большой соборный колокол возвестили московскому населению об этом событии. В присутствии патриарха и высшего духовенства начался печальный обряд прощания с почившим царем. В числе прощавшихся упоминаются члены Боярской думы, придворные чины, столичное и городовое дворянство иноземного и московского чина: генералы, полковники, стольники, стряпчие, дворяне и дети боярские, наконец, высший чин торговых людей — гости. Поклонившись праху почившего, прощавшиеся целовали руки у обоих царевичей — Ивана и Петра. Затем патриарх, высшее духовенство и члены Боярской думы собрались в Передней палате дворца, и здесь происходило совещание, кому из обоих царевичей быть на царстве. Раздались голоса, что этот вопрос может быть решен только собранием всех чинов Московского государства, т. е. Земским собором. Эти чины и были тотчас «для того» призваны, по выражению официального объявления о кончине царя Федора и об избрании Петра на царство. Созвание собора не представляло затруднений, потому что чины, в него входившие, были здесь же, во дворце, и только что прощались с умершим царем. Служилые чины: стольники, стряпчие, дворяне московские, дьяки, жильцы, городовые дворяне и дети боярские, а также представители тяглого населения: гости, члены гостиной и суконной сотен и, вероятно, по обыкновению старосты черных сотен Москвы, — находились на крыльце, что перед Передней палатой, и на внутренней дворцовой площадке у церкви Спаса на Бору. Известно, что служилые и тяглые московские столичные чины рассматривались как представители также и провинциального населения. Служилые московские чины — стольники, стряпчие, дворяне московские, жильцы — представляли те уезды, где они владели поместьями и вотчинами, а высшие разряды московских посадских людей — гости, члены гостиной и суконной сотен, набиравшиеся в Москву из провинциальных посадов, но продолжавшие нередко владеть в этих посадах имуществом и вообще не терявшие с родными посадами связей и отношений, служили представителями посадского населения всего государства, так что в лице столичного населения у правительства был всегда под рукой готовый Земский собор. Такой собор в экстренных случаях оно и собирало. Но кроме московских тяглых чинов на дворцовой площади 27 апреля 1682 г. могли присутствовать и выборные от посадов, находившиеся тогда в Москве для обсуждения податной реформы и распущенные только 6 мая 1682 г.[59] Когда патриарх с высшим духовенством и боярами вышел на крыльцо, что перед Передней, к собравшимся на этом крыльце и на площади у Спаса чинам, — Земский собор оказался налицо в полном своем составе. И в самом деле, присутствовали все общественные группы, обыкновенно входившие в состав земских соборов: Освященный собор с патриархом во главе, Боярская дума, представители служилого и тяглого классов. К этому собору патриарх и обратился с речью о кончине царя Федора, которую закончил вопросом, кому из царевичей быть на царстве. В ответ послышались крики за Петра Алексеевича; были голоса и за Ивана Алексеевича. Один из таких голосов занесен в записки современника события А. А. Матвеева: «От противные стороны некто Максим Исаев сын Сумбулов, в ту же пору будучи в городе Кремле, при собрании общем с своими единомышленниками, гораздо из рядового дворянства, продерзливо кричал, „что по первенству надлежит быть на царстве государю царевичу Иоанну Алексеевичу всея России“»[60]. Но первые крики были сильнее или, по крайней мере, так казалось руководителям собора. Был провозглашен царем Петр, и патриарх, вернувшись во дворец, благословил его на царство.

Итак, на предварительном совещании Освященного собора с Боярской думой, а затем и в созванном вслед за этим совещанием Земском соборе не было полного единодушия. Когда патриарх предложил избрать на царство кого-либо из двух братьев, пишет по близким и свежим воспоминаниям участников события автор «Гистории о царе Петре Алексеевиче» князь Б. И. Куракин, то «стало быть несогласие, как в боярех, так и площадных: один одного, а другие другова. И по многом несогласии избрали царем царевича Петра Алексеевича»[61].

Решение собора было результатом того взаимоотношения, в какое стали дворцовые партии к моменту выборов. На ожесточенность предвыборной борьбы партий указывает, например, тот факт, что приверженцы Петра — князья Борис и Иван Алексеевичи Голицыны и князья Долгорукие, отправляясь во дворец по случаю кончины царя Федора, надели под платье панцыри, опасаясь, что спор с Милославскими дойдет до ножей[62]. Всего естественнее был переход царского венца к старшему царевичу — Ивану. Но царевич Иван был хилый, болезненный мальчик с ограниченными умственными способностями. В случае его воцарения власть перешла бы к Милославским. Хорошо понимая это, партия Языковых и Лихачевых стала на сторону Нарышкиных. К союзу Языковых с Нарышкиными примкнул и патриарх Иоаким. Этот союз и решил дело в пользу Петра[63].

Итак, Петр был избран на царство. С его избранием обстоятельства должны были перемениться. Правительницей государства на время малолетства Петра по народному обычаю при отсутствии закона о регентстве становилась его мать царица Наталья. Теперь Милославские должны были, казалось, ожидать той участи, которую испытывали Нарышкины. Но ни Иван Михайлович Милославский, ни царевна Софья не были людьми, способными легко примириться с неудачей, и с необычайной энергией принялись поправлять дело. Первое столкновение между Софьей и царицей Натальей произошло на другой же день после царского избрания на похоронах царя Федора 28 апреля 1682 г. За гробом шли, как полагалось, обе вдовствующие царицы, Марфа Матвеевна и Наталья Кирилловна, и царь Петр в «смирном» (траурном) платье. Но, вопреки обычаю, запрещавшему царевнам показываться открыто среди публики, на похоронах Федора явилась, презирая общественное мнение, и царевна Софья. Наталья Кирилловна, раздраженная этим поступком падчерицы, поспешила проститься с телом царя Федора, вышла из Архангельского собора и увела сына, не дослушав литургии и отпевания и дав повод к разным толкам и пересудам, которыми воспользовались Милославские. Впоследствии, чтобы положить пересудам конец, царица принуждена была оправдываться, указывая, что малолетний царь не мог вынести долгой службы и голода. Царевна Софья после погребения на обратном пути из собора во дворец, обращаясь к народу, «вопила» и причитала, что враги брата Федора отравили, а Ивана отстранили от царства. «Умилосердитесь над нами, сиротами, — говорила она, — или отпустите в чужую землю к королям христианским». Этими жалобами царевна, очевидно, хотела указать, что считает происшедшие накануне царские выборы незаконными.

Тотчас же по избрании Петра Наталья Кирилловна вызвала в столицу А. С. Матвеева, на советы которого она рассчитывала опереться, и своих родственников Нарышкиных. Но Матвеев прибыл в Москву только 12 мая вечером, а между тем неопытная царица-правительница действовала робко и нерешительно и допускала ошибки, которыми тотчас же пользовались в