Чистые души. Книга 1 (СИ) - Эм Рина

Мальчишка смеется сквозь слезы:

— Ты врешь! Он изменился! Стал другим, нормальным!

— Тот, кто живет теперь с вами, не твой отец.

— Хотите сказать, он призрак какой-то⁈ Да и наплевать!

— Он не призрак, а подменыш. Колдун открыл границы между мирами, забрал из другого мира того, кто сейчас живет с вами, а твоего отца отправил туда.

— Да и плевать! Я же сказал!

— И теперь на той стороне такой же мальчик, как ты, плачет из-за него. Повторяю, твой отец не изменился.

На миг лицо мальчишки вытянулось. Сглотнув, он спрашивает:

— Не изменился…

— Там жила семья. Такая же, как твоя. Тот мужчина, который сейчас живет с вами, хороший человек, его жена, такая же, как твоя мама и сын — ты сам. Они жили своей хорошей жизнью, а потом колдун украл их мужа и отца, и подкинул им твоего папу. И они страдают.

Несколько секунд мальчик смотрит в пол. Вот, он шмыгает носом. Глухо переспрашивает:

— Тот мальчик, как я?

— Он и есть ты. Только он живет в ином мире.

— И у него теперь мой старый отец вместо того, кто теперь живет тут?

— Да.

— Меня Дима зовут…

— Здравствуй, Дима. Что ты думаешь об этом. Не жалеешь?

Несколько секунд пока длится молчание Семен может надеяться. Он знает, шансов почти нет, но надежда всегда…

— А почему ему достался нормальный отец, а мне — вон тот⁈

… разбивается последней.

— Такова судьба. Вы не выбираете. Вы лишь…

— Вот не надо! Не надо мне этого! Я ничем не хуже того! Такого же! Я тоже имею право на хорошую жизнь!

— имеете право раскаяться, либо остаться при своем мнении, но я бы посоветовал раскаяться и…

— Да плевал я каяться! — мальчик вскакивает, вернее пытается, но тут же Семен возвращает его место. Мальчик говорит, сжимая кулаки:

— Ему все — а мне пьяницу⁈ Не буду я каяться! Я просто хотел нормально жить! Я имею право!

— отречься от обиды, зла и зависти. Ты желаешь отречься?

— Да плевал я! Сказал же! Почему ему все⁈

Семен делает еще одну попытку:

— Разве тот мальчик выбирал вам судьбы? Он ни в чем не виноват.

— А я разве виноват⁈

— Попробуй отомстить тому, кто виновен.

— И кто же это⁈

— Тот, кто ткет полотно судьбы. Стань сильным, преодолей трудности, сохрани душу, вырасти над страхом, болью и обидой и…

— Не заговаривайте мне зубы! Я уже все получил! Ищите сами вашего ткача!

— Хорошо, — Семен прикрывает глаза на миг. До сих пор разочарование дается ему с трудом. — Ты не желаешь раскаиваться. Это твое право и я принимаю его.

— Вот именно! — парень кивает, вполне довольный собой.

— Я должен предупредить: шанс на раскаяние у тебя только один.

— Идите вон. Я сейчас вызову…

— Молчи и слушай, я должен объявить тебе о последствиях. Закон есть закон и сегодня же твой отец вернется назад, а тот, кого украли, будет возвращен. Страдания, понесенные им и его семьей лягут на твои плечи и плечи колдуна поровну…

— Нет! Я не позволю вам забрать его!

— Ты можешь…

— Я заплатил за это! Вы его не заберете!

— Ты можешь потребовать расплаты и расследования для колдуна ссылаясь на то, что не знал последствий.

— Нет! Мне это не надо! Просто уйдите! Я ведь заплатил!

— К сожалению то, что ты отдал колдуну в расплату, уже не вернется. Но за сделанное он заплатит сполна.

— А что он отдал колдуну, — бормочет Прохор. — Посмотри?

— Сейчас скажу, — мгновение Семен осматривает мальчика. Тяжело вздыхает:

— Он отдал половину сердца.

— Что⁈ — мальчишка прижав руки к груди, смотрит на него. — Нет! Мое сердце тут!

Семен с Прохором переглядываются и качают головами. Половина сердца — половина чувств.

— Ты можешь так же увидеть, какие последствия ждут тебя из-за того, что ты заключил сделку с колдуном, являющимся силой зла. Будешь смотреть? — со вздохом спрашивает Семен.

— Нет! Ничего я не буду смотреть! Уходите отсюда! Я пожалуюсь колдуну и он вас… сожжет!

— Мальчик напуган, — говорит Прохор.

— Да, я вижу. Ну что ж, идем. Мы сделали что могли.

— Вы не тронете моего папу! — мальчишка бросается на него, но прежде, чем он вскакивает с дивана, они уже переходят в межмирье.

Они видят, как парнишка мечется по кухне, с этой стороны им видно, как над головой у него бушует сине-бурые вихри.

— Парень искалечен, — говорит Прохор. — Кто знает, что он сотворит теперь, когда вернется прежний отец?

— Я сожалею, но мы не можем помочь, — Семен тяжело вздыхает.

— Сожалеешь? Это ведь эмоция, как у людей? — Прохор долго смотрит на него. Потом добавляет:

— Ты можешь еще раз вернуться и предупредить о последствиях. Это не противоречит уставу. Все же мальчик участник дела и с ним можно это обсудить.

— Наверное я вернусь. Когда он немного успокоится и подумает.

— Только помни, его жизнь — это его дело. Мы не имеем права и знания, что и когда можно менять у них.

— Твои заберут украденного? — на прощание спрашивает Семен и Прохор кивает:

— Вернут все назад. Сегодня же. Ты заходи как-нибудь, выпьем вместе. Расскажешь, кто тут хулиганит, откуда ждать бед? Я не знаю местных колдунов.

Семен, со вздохом, говорит:

— Вот об этом. Предупрежу сразу. Старый Прохор сбежал не просто так, а потому, что тут появилась чистая душа.

Он некоторое время ждет хоть какой-то реакции, но новый Прохор молчит.

— Около чистой вьется колдун. Он убил моего заказчика идеальным проклятьем. Думаю, это было ревностное проклятье, но точно не скажу. Старый Прохор ждал много бед. Он считает, они неизбежны после появления чистой.

— Что ж, спасибо, что сказал. Буду смотреть за границами в оба. Примешь мой совет?

— Конечно.

— Вижу, тебя очень увлекают люди. Такое случается с нами — их эмоции манят. Некоторые начинают считать, что тоже могут их испытывать. Важно помнить, это не так. Мы чувствуем только отражение их эмоций. Нам не стать людьми и лучше всего для нас — держаться в стороне и выполнять свой долг.

— Тебе кажется, я склонен к нарушению устава?

— Нет, но старый Прохор был осужден за такое нарушение. Он считался среди нас не надежным и его взгляды были очень специфичны. А вы много общались. Поэтому я решил сказать.

— Что он сделал, ты знаешь?

— Знаю. Худшее из преступлений для стража баланса. Он убил человека. Вмешался в судьбу. Триста лет он провел в уединении ледяных пещер. Но говорят, однажды совершив преступление против устава, почти невозможно вернуться назад.

Глава 5. Карина

Хранителям запрещено вмешиваться в дела материального мира без обращения человека.

К дому мальчика Димы Семен вернулся через два дня. Кто его знает, сколько времени занимает у людей успокоение? Два дня это много, или мало? Иногда им хватает часа, а иногда они беснуются неделю. Причем каждый человек обязательно будет реагировать по-своему. Его всегда это сбивало с толку: невозможно предсказать, как они отреагируют на то, или иное событие.

Семен приехал на машине, оставил её в переулке и решил подойти пешком, немного осмотреться. Но едва он свернул на улицу, стало понятно — он опоздал. Три машины с мигалками застыли у въезда, рядом машина скорой. Носилки с накрытым телом несут четверо.

На миг ему захотелось развернуться и уйти. Тут уже ничего не изменить. Однако ноги сами собой понесли вперед. Легкий пас руками и полицейский у калитки кивнул ему, как старому знакомому.

Семен поднялся по ступеням. Несколько полицейских еще заканчивают осмотр, укладывают образцы в пакеты. Следователь что-то пишет в блокнот. Рядом, на диване, рыдает женщина. Дима сидит на стуле и смотрит в пространство. Над головой у него горит алое пламя гнева и такое же пламя в груди доедает остатки его сердца. Семену не надо приглядываться, чтобы увидеть это.

Он подходит к следователю и просит:

— Дайте нам поговорить с парнем.

Следователь смотрит так, будто только его заметил и вдруг улыбается: