Свидетели живут недолго - Наталья Александрова

Жора уволился, ушел в бизнес, хотел открывать свое дело, но что-то там лопнуло, связался с МММ, а потом Надежда потеряла с ним связь. И вот он теперь звонит и просит приехать.

– Ну что ж, давай уйдем сегодня пораньше и встретимся с ним.

Они встретились, зашли в «Сладкоежку» на Марата, Жора сказал, что он угощает. Вообще он внешне мало изменился, но выглядел каким-то подавленным и Надежде сказал комплимент грустным голосом.

– Ну что, Жора, как дела твои?

– Ох, ребята, дела у меня – хуже некуда. Давайте за встречу и чтобы все наладилось.

Они выпили коньяку, потом Жора заговорил:

– Вы не поверите, но Сущенко-то у меня на квартире убили.

– Сущенко? Убили? – Это Надежда с Валей в один голос.

– Да тише вы, вон люди смотрят. Ну, сдавал я им квартиру для этого дела.

– Ты подожди, давай по порядку, говори толково, откуда у тебя квартира-то лишняя? – спросил Валя.

– Ну ладно, слушайте, по порядку так по порядку. В общем, как уволился я, сначала так перебивался, оформил ИТД в исполкоме, ну тут рыбки, кошечки, потом плохо все это пошло, и устроила мне одна знакомая баба заем в банке на три месяца. Я деньги в оборот пустил, все вовремя с процентами отдал, потом опять кредит взял, так и пошло, а потом связался с МММ. Сначала-то все нормально было, акции покупал, продавал, деньги все в срок возвращал, а потом... Говорили ведь мне умные люди, что пора с этим МММ завязывать, что лопнет все это, а меня жадность обуяла, дай, думаю, еще подожду, и в конечном счете пропало у меня... – Жора оглянулся и шепотом назвал сумму.

Надежда прямо ахнула:

– С ума сойти, какие деньги!

Валя присвистнул.

– Да уж, ты теперь как Марина Сергеевна: пострадал – и никому не веришь. Как же ты выкрутился-то?

– Ну, было что-то отложено, занял, кое-что продал, в общем, с банком рассчитался, остался ни с чем: ни денег, ни работы приличной. Новое дело начинать – капитал нужен, на работу хорошую не устроиться – возраст уже не тот. А у меня за год до этого тетка умерла одинокая и оставила мне квартиру у станции «Академическая» на улице Верности. Квартира однокомнатная, запущенная, все руки не доходили в порядок привести, а тут время нашлось. Прибрался там, старье выбросил теткино, обои новые поклеил даже, решил пока квартиру сдавать. А кому сдавать-то? Квартирка маленькая, приличный человек и не посмотрит. То араб какой-то приходил, порусски не понимает ни слова, думаю, наговорит еще по телефону на десять тысяч баксов, а потом слиняет; то две бабенки разбитные такие – понятно, будут мужиков водить, а в пятиэтажке ведь все виднослышно, соседи будут возмущаться. А потом опять же по знакомству свели меня с одним мужиком, в возрасте уже, за пятьдесят где-то, сговорились мы с ним. Я, говорит, там жить не буду, а так, мало ли с кем встретиться. Я его предупредил, конечно, чтобы все тихо было, а он так руками замахал: что вы, говорит, что вы, я человек семейный, мне неприятности ни к чему. Ну, проходит месяца два, деньги он аккуратно платит – дай, думаю, проверю, как там и что. Приехал как-то днем, гляжу – никого, в квартире чисто, только бутылки на кухне из-под коньяка и шампанского, а в шкафу – пять тюков постельного белья. Это значит, впятером они квартиру эту делили, с понедельника по пятницу, у каждого свой день недели, а на выходные – домой, к женам!

Надежда поморщилась, а Валя развеселился:

– Это же надо, как люди хорошо устроились!

– Да, ну что, подогнал я машину, еще тогда машина была, загрузил багажник бутылками этими, сдал все и домой поехал. Деньги они платили, а в остальном – какое мое дело?

– А что с машиной-то случилось? – заинтересовался Валя как истинный автомобилист.

– Да продал. Тут, понимаешь, тоже еще напасть. Тесть с тещей у меня в Даугавпилсе ведь жили. Тесть умер, теща надумала сюда переезжать, там к русскимто отношение сами знаете какое. Там все бросила и нацелилась на эту мою квартиру, теткину-то! В деревне, где дом у нас, жить не хочет – говорит, условия не те. Ну, я машину продал, баню ей там поставил, печку переложил в доме, не сам, конечно, мужиков нанимал, купил пекарню электрическую, 300 долларов стоит, и поселил тещу в деревне. Она довольна, каждый день булки горячие печет и еще соседей снабжает, мешок муки я ей туда отвез.

– Чего не сделаешь для любимой тещи!

– Да ладно, машина все равно старая была. В общем, квартиру я сдаю, все хорошо, а потом скандал получился. Одного из этих пяти мужиков жена выследила. Да еще, стерва такая, как его заметила, до квартиры моей уследила, сразу ломиться не стала, а дежурила у дома целую неделю, всех вычислила и всем женам сообщила!

– Вот это да! – Валя продолжал веселиться.

– Да уж, скандал был страшный. Хорошо хоть милицию не вызывали, сами разобрались. А я потом думаю – все, хватит! Все там убрал, замок даже сменил на всякий случай, а прошлой зимой звонит мне вдруг Сущенко и давай уговаривать, чтобы я ему квартиру сдал, сами понимаете для чего. Говорит, что там, где раньше он снимал, вроде все в Израиль уехали. Я сначала отказался наотрез, но он прилип как смола: сдай да сдай!

– И откуда же он, интересно, узнал, что у тебя квартира есть?

Жора отвел глаза и пожал плечами.

– Все ясно, Жорка, сам туда баб водил, вот слухи и пошли.

– Да я так, одну с нашей работы.

– Вот она и протрепалась! – Валя был полон негодования, а Надежде все это уже начинало надоедать.

– Вот что, мальчики, если вы хотите про баб разговаривать, то это без меня, меня муж ждет. Давай, Жора, переходи ближе к делу.

– Ох, извини, Надя. В общем, уговорил меня Сущенко. Я подумал, что он с этой Ларисой уже лет десять, если не больше, так что жена его, если бы хотела, давно бы уже поскандалила. Но слово с него взял: чтобы больше никого! Он обещал, конечно, а сам так меня подставил.

– Прежде всего он себя подставил. Давай, Жора, не тяни, кто там еще был?

– Да вот, ходил я как-то за квартиру платить и за свет, там сберкасса рядом, смотрю – мать моя! – Синицкий выходит из моей парадной!

– Синицкий? – Надежда вдруг ощутила тянущее чувство тревоги.

– Ну да, и с ним эта блондиночка, у вас в секторе работает, забыл фамилию, Лена вроде. Надо же, думаю, с виду тихоня такая, а туда же, с Синицким!

– Так она же... – заикнулся было Валя, но Надежда пихнула его под столом ногой, и он замолчал.

– Ох, и зло меня взяло! Вы же помните, это же он меня увольнял. Да я же, когда обходной подписывал, с ним в кабинете разругался вдрызг! И что же это получается, думаю? Я же этой сволочи еще и квартиру предоставляю для любовных, так сказать, утех? Хотел Сущенко звонить и сгонять с квартиры, а потом поостыл, деньги-то нужны, думаю, найду сначала нового съемщика, а потом уж откажу.

– Давно это было?

– Да месяца три назад. Никого я пока не нашел, чтобы квартиру сдать, а позавчера вечером звонит мне соседка снизу, говорит, пятно какое-то подозрительное у нее на потолке. Ну, я наутро приехал, а она уже участкового вызвала. Как заглянул он в квартиру, так сразу кричит, чтобы в милицию звонили. А как я в квартиру зашел, чуть от ужаса не помер. Сущенко голый у двери входной лежит весь изрезанный, кровища кругом засохла уже, а Лариса тут же, у двери, задушенная, тоже голая, синяя вся, ужас! Ты прости, Надя, что я в подробностях рассказываю, стоит этот кошмар перед глазами, ни есть, ни спать не могу. Квартира вся кровью изгажена, даже на обоях кровь. Милиция в меня вцепилась как клещ – да кому квартиру сдавал еще, да у кого ключи могли быть, а я и не знаю ничего. И договора у меня с Сущенко никакого не было, чтобы налог не платить.

– А что милиция думает, кто это их?

– Говорят, похоже на заказное убийство, но только кто же это нашего Сущенко заказал, кому же он мешал?

– А про Синицкого ты милиции говорил?

– В том-то и дело, что не говорил еще. Я хочу этой сволочи в глаза поглядеть, чтобы он перетрясся, а я посмотрю. А как с ним связаться, не знаю, телефон у него поменялся.

– Так ты нас за этим звал, чтобы мы тебе телефон его новый сообщили?

– Да нет, конечно. Я поговорить хотел – может быть, там, на работе, что-нибудь известно.

– Не знаю, Жора, что тебе и сказать. – Надежда подумала, переглянулась с Валей. – А если хочешь совета, то подожди пока, не говори с Синицким, ну уж если милиция очень наседать станет, тогда скажи, что видел его возле подъезда. А мы пока на работе попробуем что-нибудь узнать, потом тебе позвоним.

Жора уныло согласился, на том и распрощались. В метро Валя тихонько спросил:

– А почему ты ему не сказала, что Лена умерла, и про Никандрова тоже?

– А ты видел, как он коньяк пил?

– Видел, ну и что, расстроен человек просто, еще бы, такое увидеть в собственной квартире!

– Да нет, Валя, по-моему, он пить стал не в меру, а с пьющим человеком нельзя откровенничать, он по пьяному делу все растрезвонить может. Ну ладно, Валя, я сейчас домой тороплюсь, завтра поговорим с утра. Ох, не нравится мне все это!

– Завтра люди кругом будут, давай сейчас пешком пройдемся и поговорим.