Мертвая петля - Евгения Ветрова

отвечает. Звонил уже сегодня. Не берет трубку. Может, спит еще.

Все дружно посмотрели на часы. Половина двенадцатого.

Жанна подхватила Камаева под руку.

– Ну как? Есть ли у нас план? – Тот молча показал ей листок с адресом. – А ты, пожалуй, сгодишься на роль Гастингса, – одобрительно сказала она. – Только как же мы выйдем из отеля? Этот страшный дядечка из службы безопасности, вообразивший себя великим сыщиком, не велел выходить наружу. Увидит нас на камерах, и ага!

– Думаю, наш новый друг поможет… – Камаев повернулся к Мамурину: – Где тут у вас запасной выход?

* * *

– Как там, наладили? – Малинин мерил шагами комнату.

– Скоро, Анатолий Борисович. У них тут такая древность, боюсь, как бы сервер не слетел.

– Мне надо, чтобы все камеры выводились на наши мониторы. И для верности пусть люди у входа подежурят. С этими шустрыми стюардессами надо быть начеку.

– Есть!

Малинин удовлетворенно посмотрел на монитор, разделенный на множество квадратов.

– Чисто? – спросил он в микрофон.

– Да, – прошуршало в ответ. – Вход под наблюдением.

– А служебный вход как?

– Виноват! Сейчас исправим.

– Быстро!

Малинин раздраженно посмотрел на помощников. Самим не сообразить? В любом учреждении всегда должно быть два выхода, тем более в отеле. Хотя куда они денутся? Но проверить надо. Пройтись по номерам. Так, на всякий случай.

Глава 6

Журналистка Штырц жила на окраине в трехэтажном домике на четыре подъезда. Кремовая штукатурка стен местами зияла сколами и проплешинами. От этого места веяло провинциальной запущенностью и отсутствием движения времени. Неподвижно висело белье на веревке, натянутой меж трех деревьев. Неподвижно лежал дворовый серый кот в тени рассохшейся скамьи у входа в подъезд. И даже дети, играющие в мяч, казалось, тоже застыли как видеозапись с нажатой паузой.

– Зато зелени много, – задумчиво сказал Камаев, оглядывая неказистый двор.

– Мне нравится твой позитивный настрой.

Домофона не было. Вернее, он был, но не работал. В подъезде оказалось относительно чисто: стены не разрисованы, пол не заплеван. На втором этаже возле нужной двери Камаев надавил на кнопку звонка. Трель раздалась неожиданно громко. Жанна вздрогнула.

– Ильяс, – шепнула она, трогая его за рукав, – смотри, кажется, открыто…

Дверь колыхнулась, Камаев просунул руку в щель и тихонько ее расширил. Они посмотрели друг на друга. Много чего было в этом взгляде. Потом дружно вздохнули и переступили порог.

Татьяна Штырц была красивой женщиной, и форма стюардессы ей явно шла. Это было видно даже сейчас, когда голова ее покоилась прямо посередине темно-красной густой кляксы. Глаза неподвижно смотрели в стену, на плинтус, к которому уже подбирался кровавый ручеек.

Жанна попятилась и зажала рот рукой. Запах крови заполнил нос, не давая вздохнуть.

– Спокойно. – Камаев сильно сжал ее плечо и заставил остановиться. – Просто не смотри.

Камаев прошелся по комнате, порылся на столе – искал документы. Но не нашел. Развел руками.

– Идем, – развернул он ее ко выходу. – Тихо и спокойно.

Но ее все же скрутило. Она присела, пытаясь справиться с тошнотой. Камаев терпеливо стоял рядом. На полу, под ножкой дивана, валялся темно-коричневый окурок. Жанна протянула руку и взяла его. Поднесла к носу.

– Эй, ты как там?

– Ильяс. – Голос внезапно пропал, и она сипло откашлялась. – Белковский…

– Где? – Камаев резко дернулся, потом недоуменно уставился на окурок в ее пальцах.

– Это его. Он курит такие же…

Взгляд Камаева стал жестким, он взял окурок, втянул воздух, резные ноздри его восточного носа дрогнули.

– Не факт…

– Спорим? Я вчера весь вечер эти сигариллы нюхала. Все волосы пропахли.

– Думаешь, он был здесь? Или…

Видимо, Камаеву пришла в голову та же мысль, что и ей. Неужели Белковский успел побывать в квартире раньше их? Получается, убил он? За что? Значит, он узнал ее на видео, решил забрать документы, она не отдавала, и тогда…

– Идем. Пока соседям на глаза не попались… – Жанна поднялась, цепляясь за услужливо поданную ей руку, и с некоторым удивлением посмотрела, как Камаев заворачивает окурок в чистый носовой платок, вытащенный им из кармана брюк. Надо же, у этого сурового ордынца джентльменские привычки?

– Фу! – На улице ей удалось отдышаться. – Никогда не верила фильмам, где обязательно блюют над трупом. Но теперь верю. Еще бы немного… и все. Как это развидеть, а?

– Я вызову такси. – Камаев достал телефон.

– Малинин там уже, наверное, всю королевскую рать поднял по тревоге. Я бы не стала торопиться. Пусть поищет.

– Смотрю, что ты любишь бесить людей.

– Людей нет. А вот всяких там…

Чтобы не светиться во дворе, вышли на улицу в ожидании такси. Водитель всю дорогу говорил о спорте и немного о политике. Сидя на заднем сиденье, Жанна и Камаев молчали, не прерывая этот монолог.

– Это же Струковский сад? – спросила Жанна. Водитель подтвердил энергичным кивком.

Такси как раз остановилось на светофоре. Справа от дороги зеленели деревья. Меж ними проглядывали ровные дорожки. Судя по всему, они почти приехали. Жанна увидела задумчиво бредущего по тротуару невысокого дядечку в кепке, лихо сдвинутой набекрень, узнала в нем самарского представителя авиакомпании и попросила водителя остановить.

– Смотри, это же Вардун. Слушай, поезжай дальше, мне как раз надо с ним поговорить. Да и пройдусь заодно, а то меня все еще мутит, – на ходу придумала она объяснение. – Отсюда до гостиницы совсем близко, пешком дойду… – Прежде чем Камаев успел возразить, она уже выскочила из машины.

Вардун все так же неторопливо шел, разглядывая асфальт под ногами.

– Добрый день, Ефим Сергеевич! – окликнула она его.

Вардун резко остановился, повернул голову, узнал ее и широко улыбнулся.

– Здравствуйте, здравствуйте… Гуляете? Как вам Самара?

– Великолепно, – абсолютно искренне восхитилась Жанна. – Даже думаю приехать сюда на несколько дней в отпуск. А то три дня – это мало.

– Вот это верно! Мало, три дня – это мало. Тут у нас, знаете, какие красоты? – И он вздохнул.

– Что-то вы не веселы, Ефим Сергеевич, – проницательно заметила Жанна.

Вардун махнул рукой.

– С моей работой не до веселья. То одно, то другое. У нас же, сами знаете, семь пятниц на неделе. Все надо сделать не сегодня, а еще вчера, да еще предугадать, что начальство хотело, но не сказало. А виноват кто?

Жанна благоразумно промолчала.

– Ладно, это все мелочи. Сегодня прекрасный день. Рядом со мной идет красивая женщина. Прямо чувствую, как все мужчины мне завидуют.

Жанна взяла его под руку.

– Чтобы завидовали еще больше, – рассмеялась она. Вардун, видимо, был из тех легких людей, способных радоваться жизни даже в мелочах. Ей бы такое умение.

– Все хотел спросить, в вас нет