Перекрестный галоп - Дик Фрэнсис

— Уже давно крашу волосы, — пояснила она. И нервно хихикнула. — Ну и набрала несколько фунтов, как ты заметил, это после родов.

Вирджиния Бейли, пухленькая и белокурая, она же Джинни Вортингтон, худенькая брюнетка. Одно и то же лицо.

— Страшно рад видеть тебя, — сказал я, покривив душой.

— А ты сейчас у матери живешь? — спросила она.

— Да.

— Вот и славно. — Она сканировала мои покупки. — Такая эффектная женщина, твоя мама. С тебя три двадцать. — Я протянул ей пятифунтовую банкноту. — Она у нас здесь настоящая звезда. — Джинни протянула мне сдачу. — Все наши местные страшно гордятся ею, надо же, получила такую премию! — Она положила мой сандвич и банку с напитком в пластиковый пакетик. — Очень была рада повидать тебя.

— Спасибо. — Я взял пакетик. — Я тоже страшно рад. — И уже собрался уходить, но затем остановился и спросил: — Какую премию?

— Как, разве ты не знаешь? — удивилась она. — Национальную премию «Женщина года». Буквально в прошлом месяце. В Лондоне. И вручал ее не кто-нибудь, а сам принц Уэльский. По телевизору показывали.

Я тупо смотрел на нее. Неужели был настолько поглощен собственными делами и проблемами, что не заметил, как мать получила такую высокую награду?

— Прямо не верится, что ты не знал, — заметила Джинни.

— Да меня в тот момент просто не было в стране, — рассеянно пробормотал я.

И снова повернулся к выходу.

— Можешь прийти чуть попозже и угостить меня выпивкой, — бросила мне Джинни в спину.

Меня так и подмывало спросить, с какой такой радости я должен угощать ее выпивкой, а она меж тем продолжила:

— Мой старик устраивает вечеринку в «Виллрайт» в честь моего дня рождения. Будут и другие, из школы. И ты тоже приходи.

— Спасибо, — ответил я. — Где это будет?

— В «Виллрайт», — повторила она. — «Виллрайт Армс». В семь вечера.

— Сегодня?

— Ну да.

— Так, значит, у тебя сегодня день рождения?

— Ага, — кивнула она и улыбнулась.

— Ну, тогда с днем рождения тебя, Джинни, — с улыбкой сказал я.

— Ага. Спасибо. — Она тоже улыбнулась во весь рот. — Так приходи сегодня, если сможешь. Повеселимся.

Я с трудом представлял, что за веселье может ждать меня в местном пабе на вечеринке в честь дня рождения девушки, которую я почти не помнил, в компании других людей, которых тоже наверняка не вспомню. И которые не имеют со мной ничего общего, ну, разумеется, кроме того факта, что двадцать лет тому назад мы ходили в одну школу.

«А с другой стороны, — подумал я, — все лучше, чем провести еще один выматывающий душу вечер за обедом с отчимом и матерью».

— Ладно, — кивнул я. — Приду.

— Вот здорово! — воскликнула Джинни.

Так что пришлось пойти.

Вечеринка оказалась куда лучше, чем я ожидал, а ведь я едва не отказался.

К семи часам вечера небо почернело и полил дождь, крупные капли вертикально падали в лужи между домом и конюшнями, образуя крупные пузыри.

Я посмотрел на свои туфли из черной кожи, то была единственная пара обуви, и подумал: может, лучше остаться дома, перед телевизором? Заодно посмотреть еженедельное автомобильное шоу и вынудить мать сменить старый «Форд» на что-то новенькое.

Хотя, наверное, все равно ничего не получится.

И вместо этого я решил выяснить, можно ли натянуть высокий резиновый сапог на искусственную ногу. Впрочем, я мог надеть на здоровую ногу одну туфлю, а протез оставить как есть. Вряд ли он испортится от воды, но, с другой стороны, вид человека, шагающего по улицам с одной босой искусственной ногой, может перепугать соседей, уже не говоря о людях в пабе.

В кладовой я нашел самую большую пару резиновых сапог, и, что удивительно, они прекрасно мне подошли. Я также позаимствовал у матери длинный плащ-дождевик и кепи — у отчима. И отправился в «Виллрайт Армс» относительно хорошо защищенный, хотя капли воды все же попадали за воротник и стекали по спине.

— Я уж думала, ты не придешь, — сказала Джинни, пока я стоял в предбаннике и снимал плащ, оставляя на белом каменном полу огромные лужи. — Тем более в такую жуткую погоду.

— Псих, — согласился с ней я.

— Кто? Ты или я? — спросила она.

— Да оба хороши.

Она расхохоталась. Джинни изо всех сил старалась организовать мне радушный прием. И это было делом непростым. Уж лучше бы она оставила меня в покое и веселилась с другими гостями. Мужу ее это тоже не понравилось, и я принял это как добрый знак — значит, брак у них крепкий и по любви. Но насчет меня беспокоиться ему не стоило. Джинни, конечно, женщина славная, но не в моем вкусе.

А кто, интересно, в моем вкусе?

Я переспал со многими девушками, но то были ничего не значащие мимолетные связи, иногда всего на одну ночь. Настоящей подружки у меня никогда не было. В то время как в Сэндхерсте, а потом и в полку друзья мои, молодые офицеры, заводили серьезные романы, даже женились иногда. Я же, если честно, был женат только на армии. Без сомненья, я до сих пор был влюблен в армию и, уж определенно, собирался прожить с ней и только с ней, пока смерть не разлучит нас.

Но так уж вышло, что разлучила нас не смерть. Расстались мы из-за сущего пустяка — ампутированной после ранения ноги.

— Чем зарабатываете на жизнь? — спросил меня муж Джинни.

— Как раз в поисках работы, — ответил я.

— Ну а раньше-то чем занимались? — не отставал он.

«Господи, — подумал я, — почему бы прямо не сказать ему, что служил в армии? Разве я не гордился тем, что являюсь солдатом? Правда, то было до ранения. А сейчас, получается, не горжусь?»

— Банкир, — ответил я. — Работал в городе.

— Стало быть, рецессия достала? — с явной насмешкой в голосе заметил он. — А вся проблема в том, что выплачивали слишком большие бонусы. — Он кивнул. Он знал.

— Может, вы и правы, — ответил я.

Нас было семеро, и стояли мы, облепив бар. Помимо Джинни с мужем, здесь были еще две супружеские пары. Я не узнавал никого, ни один из этой четверки не выглядел по возрасту достаточно старым, чтоб ходить со мной в начальную школу.

Один из мужчин шагнул к стойке заказать для всех выпивку.

— Я кого-нибудь из них знаю? — тихо спросил я у Джинни, кивком указав на компанию.

— Нет, этих нет, — ответила она. — Думаю, погода отпугнула других гостей.

Я уже начал подумывать о том, как бы незаметно смотаться отсюда, как вдруг дверь отворилась, и в бар вошла еще одна пара, оставляя лужи на полу.

По крайней мере, мне показалось, что это пара, — до тех пор, пока они не скинули плащи. Две девушки — вернее, две молодые женщины, — и одну из них я узнал тотчас же, как только она сняла шляпу и встряхнула головой с длинными белокурыми волосами.

— Привет, Изабелла, — сказал я.

— Господи, — пробормотала она. — Вот уже лет сто, как никто не называл меня Изабеллой. — Потом пригляделась. — Черт побери! Это же Том Каури!

— Том Форсит, — поправил ее я.

— Ну да, да, знаю, — смеялась она. — Это я нарочно тебя так назвала. Всегда любила поддеть.

Что правда, то правда. Она всегда поддразнивала меня, порой довольно безжалостно, и это несмотря на то, что в возрасте десяти лет я был безумно влюблен в нее и даже попросил выйти за меня замуж. Она немного поправилась с тех пор, но это ей даже шло. Все у нее было на месте.

— Как же теперь тебя зовут? — спросил я.

— Белла, — ответила она. — Или Иззи. Только мама по-прежнему называет меня Изабеллой, в основном когда сердится.

— И часто ты ее расстраиваешь? — небрежно спросил я.

Она заглянула мне прямо в глаза, улыбнулась:

— Стараюсь как можно чаще.

«Вот это да», — подумал я.

Мы с Изабеллой почти полностью игнорировали празднование дня рождения Джинни, возобновив старую свою дружбу. А мне показалось, что и прежнее чувство к ней вернулось.

— Ты замужем? — почти сразу осведомился я.

— Тебе-то что за дело? — ответила она.

— Ну, просто хотелось бы знать, на чем стою, — то был довольно неуклюжий ответ.

— А самому-то тебе как кажется, на чем ты стоишь? — с долей ехидства спросила она.

Я стоял на своей единственной ноге. Что, интересно, она на это скажет?

— Ладно тебе, давай рассказывай, — попросил я.

Но за весь вечер она так и не ответила на этот вопрос, и это несмотря на то, что я намеками, косвенно, спрашивал ее об этом раза три-четыре. И в конце пришлось воспринять ее молчание как положительный ответ, оставалось только гадать, кто же этот счастливчик.

Часов в десять народ начал расходиться, и я спросил разрешения проводить ее до дома.

— С чего ты взял, что я сюда пешком пришла? — спросила она.

— Слишком уж промокла. Не похоже, что бежала от машины до двери.

— Тоже мне, умник нашелся! — рассмеялась она. — Ладно, так и быть. Но только проводить, и только до дома. Никаких бонусов.