Дурь как Мана. Путь Наркомана - Просто Бостон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нормально всё, Доцык? – типа перекладывает ответственность. Хитро так.
– Нормально, – хорохорится этот шкет – Чего этот нарк мне сделает?
Ну тут я не выдержал. Курю я для себя, а не для того, чтобы мне каждый щегол, пусть и Домысла братишка, тыкал этим.
Я его убрал подсечкой и в пыль лицом уронил. За ухо взял и выкрутил. Но всё очень бережно, аккуратно, по-отцовски так.
– Слушай сюда, щеняра! Второй раз повторять не буду. Ещё раз вякнешь что-то в мой адрес или к малому моему подойдёшь – я тебе что-нибудь весёлое устрою. А НУ ОТОШЛИ!
Последнее я рыкнул на щеглов, подтянувшихся после того, как эта мелкая потасовка началась.
– Пошёл ты! – дрожащим голосом говорит Доцык. – Тебя Домысел порешает за меня! Понял? Порешает!
– А сам не такой крутой уже? К брату, как тёлка, побежишь?
– Пошёл ты! Ты старше, так что не западло! А вот Серый чёрт!
Ну а дальше я переборщил, но меня понять можно. Не буду я терпеть, когда моего родного братика при мне нехорошими словами обзывают. Я ему к-а-а-ак выкручу ухо. Хрящ сломался, и кожа лопнула у меня под пальцами. Доцык заорал благим матом со слезами сразу. Крик магическим образом подействовал на его друзей. Половина машинально отшагнули назад, а половина подпрыгнули вперёд и вверх. Бей или беги во всей красе. Похлопаем же нашим экспонатам! Один из шкетов всё-таки осмелился и продолжил бег. Я отпустил Доцыка, шагнул ему навстречу и аккуратно ткнул того в солнышко. Мелкаш охнул и загнулся.
– Стоять! – говорю остальным.
Я к этому моменту понимаю, что зашёл уже туда, где от мщения Домысла мне не укрыться, но и бить всех этих мелких казалось как-то низко. Надо уйти, пока не решились кинуться, и мне не пришлось избивать детей.
– Твой брат знает мой номер, – почти даже без вызова, да вообще почти без эмоций говорю лежащему Доцыку, что находится в пыли со слезящимися глазами, и ухожу.
Ну, разумеется, Домысел себя долго ждать не заставил. Он не позвонил, а отправил гончего. Пришёл ко мне прямо домой Георгий Акопов, он же Гох. Я у окна сидел и выглядывал, а у самого в нагрудном кармане рубашки косячок, чтобы было какое-то преимущество. Я ждал, что человек пять придёт меня вытягивать или сразу Домысел в хату ворвётся, но тот решил поступить по справедливости. Оно и понятно – он за районом тогда следил, оступаться было нельзя.
Выхожу к Гоху. Косячок раскуривать не стал. Чего мне этот коммерс сделает? Он руки редко в ход пускает. Ствол разве что, но в меня сейчас палить-то точно не станет.
Жмём ладони.
– Чего шумишь, Бостон?
– Чего Домысел хочет? – отбрасываю светские приветствия.
Гох хмыкает. Знает, что вся их компашка мне не авторитеты. Это для других моих ровесников пять лет разницы в развитии что-то решают, а я для себя уже поимел достаточно, чтобы в упор не видеть этих ребят. Ну, не совсем прям в упор. Минуту-другую я волновался, чего уж скрывать. Но потом вспоминал, что на кону стояла спокойная жизнь Малого и волнение как рукой снимало.
– Завтра в три на Сенокосе, – сообщает Гох. – Если не придёшь, то хуже будет.
– А чего завтра? – пропускаю его угрозу мимо ушей. – Давайте сегодня всё решим.
– Ждём завтра в три, – бросает Гох и уходит.
– Гоша!
Его передёрнуло аж. Он так долго отучивал всех от «Гоши» и настаивал на «Гохе», а тут младший ему это бросает. Я знал, как его задеть.
Гох тяжело повернулся и засунул руку в барсетку. Знаю, что у него там травмат. Этот коммерс работал на Ольгиного батю, вёл какие-то дела по бизнесу, и тот ему разрешение на ношение подогнал.
– Аккуратнее, Бостон, – хмурится Гошанчик. – Ты мне нравишься, но не нарывайся. Я к тебе нормально пришёл сообщение передать, а ты хамишь.
Ну бля, наверное, доля правды есть. Но всё равно нехуй. Припёрся важный, бросил мне лениво дату и время и утопать решил, как ни в чём не бывало. Придёт домой, будет чай пить, плюшки есть, а мне тут всю ночь думать, чего меня завтра в три поджидает. Пизды получить я не боюсь, не в первой, но всё-таки кажется, что обычной взбучкой дело не закончится. Но ничего, есть время зарядиться. Хорошо хоть не тёмную устроили, да ещё и предупредили. Ходил бы а то оборачивался.
– Лады, Гох, без обид. До завтра тогда.
Заснул я, конечно, не сразу. Волновался, прокручивал сюжеты. Как Домысел думает спросить с меня? Кровью, очевидно. Или вдобавок попытается в косяк загнать? Да хуй что выйдет, и он это понимает. Сам на меня кинется или Доцыка пустит, а мне сопротивляться не даст? Хрен их знает. Я позагонялся по этому поводу, а потом плюнул. Хуле толку? Не высплюсь только, от чего мне только хуже будет. Утро вечера мудренее.
Глава 4. Новое зелье
Утро того дня я начал не самостоятельно, и это меня выбесило. Люблю просыпаться сам, а когда кто-то в забор стучит, как дятел, мне не по душе. Еле разлепил веки и глянул на будильник. Да вашу Машу, петухи едва прокричать успели! Всунув педали в калоши, я побрёл к калитке. Я на ходу нарекал стучащего всеми известными мне неумными животными. И петухом он у меня тоже стал.
– Хрена вам так рано… – с сонным нервом начал я и осёкся.
У забора стоял Нюнчес, он же Гриша Нюняев, пацан из параллельного класса. Другом его не назову, но отношения у нас с ним были хорошие. Стреляли сижки друг у друга, прогуливались до баб иногда.
– Утро доброе, Бостон.
– Ну, положим, что доброе, – ответил я подозрительно.
Дело в том, что Нюнчес двигался с Домыслом. В темы всякие влезал, на стрелках их присутствовал, тренировался с ними и бухал. Вот поэтому я сейчас на него свой сонный глаз направил и тоном даю понять, что я не знаю, чего от него ждать. Ещё что-то Домысел передать хочет? А чего в такую рань-то?
Нюнчес стоит и мнётся. Пытается
