Самоутверждение педагогов в инновационной деятельности - Людмила Долинская

Интересные результаты были получены И. А. Кондратьевым при изучении отношения педагогов к коллегам-новаторам и диагностике толерантного отношения к субъектам инновационной деятельности и самому себе как участнику инновационного процесса [86]. Ученый выявил тенденцию, которая во многом определяет проявление той или иной стратегии в инновационной деятельности. И. А. Кондратьев сделал вывод о том, что в процессе инновационной деятельности происходит сочетание доминирующего «терминального» консерватизма, сопряженного с негативной оценкой текущей ситуации в целом, со специфической разновидностью «инструментального» консерватизма, основанной на субъективно положительной оценке педагогами индивидуальной модели социальных коммуникаций. Это предполагает значительное преобладание экстрапунитивных реакций в конфликтных ситуациях педагогического общения, а в отношении инновационной деятельности наличие установки, которая может быть обозначена (по аналогии с известной установкой, обозначаемой как NIMBY-not in my backyard; буквально: «только не на моем заднем дворе») как ENIMBY – «ОСОБЕННО не на моем заднем дворе».

В данном исследовании толерантность рассматривалась в ее инструментальном аспекте как условие эффективности инновационной деятельности. Он доказал, что связь между уровнем толерантности в педагогическом коллективе и успешностью указанной деятельности не является прямой.

Инновационная деятельность предполагает эвристический либо креативный уровень интеллектуальной активности ее субъектов, причем именно последний обусловливает появление радикальных, «прорывных», инноваций; при этом креативных индивидов отличают личностные черты (самонадеянность, агрессивность, неприятие чужих мнений), предполагающие весьма низкий уровень толерантности. Таким образом, интеллектуальная активность любой группы с долей лиц, чей уровень толерантности достигает оптимальных или даже только ситуативных значений, стремящихся к 100 %, будет заведомо ограничена эвристическим уровнем; из этого следует, что «экстремально» высокий уровень толерантности группы с необходимостью влечет за собой падение эффективности инновационной деятельности. Социальные и психологические барьеры оказывают катализирующую роль в развитии пути инноваций, что особенно верно в отношении креативных индивидов, для которых потребность в преодолении трудностей является одной из ведущих; в то же время не выявлен аналогичный эффект для ситуаций жесткого личного соперничества внутри креативной части коллектива. Из этого следует, что необходимым условием для стимулирования инновационной деятельности креативной части группы является наличие в группе значительной доли лиц с выраженной интолератностью по отношению к любым инновациям; в противном случае деструктивный потенциал креативной прослойки (объективно представляющий собой одно из условий полноценной реализации ее инновационного потенциала) будет в подавляющей степени реализовываться внутри нее самой.

Данный вывод значим с точки зрения стратегий самоутверждения, так как, по утверждению Н. Е. Харламенковой, в данной ситуации актуализируется доминантная стратегия самоутверждения, вызванная в определенной степени критической ситуацией, которая провоцирует педагога на актуализацию именно данной стратегии. По-видимому, ситуация отстаивания своего взгляда, концепции, идеи – это проверка личности на то, чего она стоит. Это – ситуация экспертизы, где решается вопрос о том, насколько хорошо человек справился с поставленными перед ним требованиями и задачами, изменив свою идентичность, переосмыслив и переоценив ценность собственного Я. Если неуверенная стратегия обеспечивает «вход» в новую ситуацию, знакомство с обстановкой, требованиями, ориентировку, поиск, апробирование себя, то доминантная стратегия (в норме) – это ситуация «выхода» из периода ориентировки, проверка того, насколько хорошо были выполнены те или иные требования, произошло ли принятие новых социальных ориентиров [216].

Актуальна идея о том, что оценка собственной значимости требует большого мужества и сил, индивидууму бывает сложно справиться с интенсивно возрастающей тревогой и напряжением, и устранение их обретает форму «защиты по типу нападения». Нередко она осуществляется через проецирование неприятного, нежелательного, отвергаемого на внешние объекты.

Доминантная стратегия операционально обнаруживается в стремлении унизить, отказав в необоснованной просьбе, в желании продуцировать негативные мысли и чувства, в снижении положительных оценок и чувств в отношении других людей, в наступательной инициации социального общения, где сразу устанавливаются неравновесные отношения. В доминантной стратегии практически отсутствует аффилиация и установлена власть над ситуацией, людьми, миром в целом. Иными словами, доминантные стратегии происходят на фоне переживания человеком высокой степени открытости опыту. Доминантные стратегии сопровождаются удачной экстернализацией конфликтов, которые и осуществляются посредством их проецирования вовне.

Важно подчеркнуть и такую мысль Н. Е. Харламенковой, что при демонстрации конструктивной стратегии самоутверждения могут проявляться агрессивные тенденции. Конструктивно действующий человек имеет достаточный импульс доминантности, но именно того властолюбия, которое выражается в замечательной формуле: Один имеет власть над Другим в той мере, в какой Он может заставить делать Другого то, что он, предоставленный самому себе, не стал бы делать. Формула замечательна тем, что она практически исключает такие проявления доминантности, которые граничат с агрессией как мотивом поведения. Власть очень вариативна и в том ключе, в котором мы о ней рассуждаем: она – скорее обязанность, чем свобода и безответственность. Власть требует принятия ответственности на себя за Другого человека, она основана на умении понять многое, прежде всего, каковы намерения, способности, таланты, достоинства и недостатки этого Другого, каков его потенциал, каков его импульс. Конструктивная линия поведения требует громадной ответственности и решительности в совершении действий, она – наступательная сторона самоутверждения личности, соседствующая с ее оборонительными стратегиями – неуверенностью и доминантностью.

Анализируя особенности поведения педагога в процессе инновационной деятельности, И. А. Кондратьев утверждает, что не существует и прямой связи между уровнем толерантности педагога и уровнем его инновативности (т. е. восприимчивости к инновациям). Он приводит утверждение Э. Роджерса о том, что социально-психологические портреты субъектов ранних стадий инновационного процесса, определенные для социума с низкими значениями параметров «дистанции власти/боязни неизвестности» (архетип общества – «сельский рынок», архетип инноватора – «изобретатель»), в приложении к социуму с высокими значениями данных показателей (архетип общества – «пирамида людей», архетип инноватора – «революционер», в том числе, если не в основном, революционер «сверху») нуждаются в существенной корректировке. В частности, «революционность» жестко связана с интолерантностью, а революционность «сверху» предполагает незыблемость статуса доминирования как инструментальной ценности.

Конец ознакомительного фрагмента.