Компьютерный вальс - Александр Лонс

Место, куда был вызван Алекс, оказалось неприметным сероватым зданием, спрятанным среди домов сталинской застройки. Транспортная Прокуратура Юго-Западного Округа Москвы. Почему транспортная? Кроме общественного, никаким иным транспортом Алекс последнее время не пользовался. Единственный его личный транспорт — велосипед — уже давно стоял без дела и ржавел на балконе. Иногда его подвозили на своих личных машинах консультируемые пользователи компьютеров, но никаких происшествий при этих поездках, слава Богу, не случалось. Сам он в аварии не попадал и ничего аварийного не наблюдал. Алекс вошел внутрь здания и там показал дежурному свои документы с повесткой.

— Пройдёте на второй этаж, — оживился дежурный, — по коридору направо.

И тут же схватился за телефон и стал кому-то звонить. Эта сцена плохо подействовала на Алекса. Сразу вспомнился Штирлиц, шедший к Мюллеру. Поднявшись на второй этаж, Алекс увидел длинный коридор, вдоль которого располагался ряд дверей, а кое-где между дверями у стен стояли стулья. На некоторых стульях сидели люди. Стены коридора, почему-то, покрывал паркет. На полу паркета не было — только старый, исхоженный и местами порванный, грязно-белый линолеум. С обоих концов коридор заканчивался стенами с зарешёченными с двух сторон окнами. Местами на стенах, под листами плексигласа, висела всякая информация — картинки, тексты, образцы неких-то документов, фотографии. Поскольку окна в коридоре света почти не давали, то освещение производилось посредством обычных люминесцентных ламп, какие часто встречаются в государственных учреждениях. Некоторые из ламп перегорели, одна мигала и потрескивала. Алекс быстро нашел нужный кабинет. Дверь была обита искусственной кожей, кроме металлических цифр — «2» и «4», никаких других опознавательных знаков на двери не имелось. На ближайших стульях сидело пять человек.

— Извините, — как в поликлинике спросил Алекс, — в двадцать четвертый кабинет, кто крайний?

— Мужчина, за мной будете.

В тон ему ответила молоденькая миниатюрная девушка с дальнего стула. Алекс кивнул, сел на свободный стул и стал рассматривать других сидельцев. У самой двери расположилась на вид печальная и пожилая уже женщина в черном пальто и черном платке. Она тяжело посмотрела на Алекса.

— Тут вызывают, — тихо сказала женщина и опустила глаза, — ждите, и вас вызовут.

В руках у нее была такая же, как и у Алекса повестка, которую она держала поверх своей сумки. Алекс попробовал читать книжку, но быстро понял, что прочитанное не остается в его памяти — он по нескольку раз вычитывал один и тот же абзац, совершенно не понимая его содержания. Читать он просто не мог.

Становилось жарко. В отличие от поликлиники, в данном учреждении, несмотря на постоянное наличие некоторого числа посетителей, раздевалки не полагалось. А топили в здании очень хорошо, поэтому все сидевшие страдали от перегрева. От нечего делать Алекс стал анализировать впечатления о томившихся около него людях. Каждый решал проблему избыточного тепла по-своему. Сидевшая прямо напротив маленькая девушка сделала просто — сняла свою кожаную, круто навороченную куртку, аккуратно сложила ее и уселась сверху. Девушку плотно обтягивали модные джинсы, а белая водолазка сексуально подчеркивала её крепкую грудь. Поверх водолазки была одета расходящаяся спереди коротенькая джинсовая жилетка без пуговиц. Совсем короткие волосы девушки, казались мокрыми и иголочками торчали в разные стороны, имея ярко-зеленый, как майская трава, цвет. Девушка бесцеремонно разглядывала Алекса.

Восседавший рядом с девушкой худой старик в толстых очках максимально расстегнул и распахнул пальто и раскутал кашне. Алексу почему-то подумалось, что этот старик говорит именно по старомодному — «кашне», а не «шарф». На коленях он держал кейс, а на нём кожаную кепку, как у московского мэра. «Прям профессор, — подумал Алекс, — в старых фильмах так ученых изображали». Рядом со стариком, у самой двери кабинета номер двадцать четыре, находилась женщина в черном платке. Лицо ее было красным, а на лбу выступили капельки пота. Несмотря на жару, она ничего не делала для охлаждения, так и сидела в своем застегнутом на все пуговицы пальто и черном, туго закутанном, похоже шерстяном, платке.

На стороне Алекса было еще двое посетителей. Рядом с ним оказался толстый мужик в испачканном чем-то черным ватнике защитного цвета. Ватник был, полностью расстегнут. От мужика густо пахло машинным маслом и бензином. «Шофер, — продолжал свои наблюдения Алекс, — наверное, как и я, прямо с работы». Дальше находился еще кто-то, кого этот мужик загораживал.

По примеру девушки Алекс тоже снял свою куртку, но не стал на нее садиться, а сложил у себя на коленях.

Время тянулось невыносимо медленно. Постепенно от жары, монотонного жужжания люминесцентных ламп и запаха бензина, которого Алекс не переносил, у него разболелась голова. Никто ни с кем не разговаривал, и сохранялось полное безмолвие.

Наконец дверь раскрылась, и из двадцать четвертого кабинета вышла красивая высокая девушка с красными глазами и носовым платком у лица. Очевидно, она плакала. Вся компания молча проводила ее взглядами, но никто не сделал никаких попыток войти в кабинет. «Тут вызывают», — вспомнил Алекс.

Через какое-то время дверь снова раскрылась. Ожидающие своей очереди с надеждой повернули головы. Возникшая там невысокая молодая женщина, в хорошо сидевшем на ней «офисном» костюмчике, спросила:

— Алекс здесь есть?

Все непонимающе уставились на нее. Алекс молча встал.

— Это вы Александр Николаевич? Проходите.

— Позвольте, я сижу тут у вас уже два часа, — возмутился «профессор», — когда же вы меня примете?!

— Может, пропустите дедушку? — хрипло попросил «шофер».

— Тоже мне, внучек! — огрызнулся «профессор».

«Вот ведь старых хрыч, — возмутился про себя Алекс, — ему сочувствуют, а он еще крысится».

— Александр Николаевич? Проходите… Присаживайтесь. Вашу повесточку… Вы, наверное, уже поняли, почему вас пригласили?

— Нет, не понял. Можно сказать — теряюсь в догадках.

— Я — Никоненко Валентина Игоревна, следователь. Давайте заполним бланк…

В кабинете, оказывается, было еще три рабочих места. За двумя другими столами находились какие-то мужики. Один что-то быстро писал, изредка поглядывая на сидевшего перед его столом мрачного мордастого дядьку, в точно такой же грязноватой ватной куртке, как и «шофер» в коридоре. «Еще один следователь работает», — решил Алекс. На дальнем столе громоздилась гора папок, и стоял компьютер. За компьютером, молодой человек кавказской внешности, играл в какую-то компьютерную игру, судя по звукам — «Doom». Четвертый стол — девственно чистый и пустой, блестел полированной столешницей. Но и около него, с внешней стороны, имелся такой же стул для посетителей, как и у следователей, а между столом и стеной стояло офисное кресло. Пустое. В дальнем углу комнаты располагались сразу три сейфа. Один — большой, темно-коричневый, раскрашенный с жалкими потугами на древесный рисунок. На нем стоял сейф поменьше, синей окраски — его дверца была распахнута. Местами краска облупилась, а из-под нее выглядывала чернота. Сейф казался пустым. На синем сейфе стоял железный ящик еще меньшего размера, выкрашенный почему-то в огненно-красный, как пожарная машина, цвет. А совсем сверху громоздилась электрическая пишущая машинка «Ятрань». Вся эта конструкция напоминала чудовищную пародию на детскую пирамидку. Рядом с дверью возвышалась рогатая металлическая вешалка. Вешалка была свободна. Стены кабинета кто-то выкрасил масляной краской в светло-зеленый тон, а стена смежная с коридором, на высоту человеческого роста была почему-то покрыта белым глянцевым кафелем, как в туалете. В другом углу стоял обычный деревянный — «платяной» — шкаф с глухими дверцами. На потолке тихо гудели такие же светильники дневного света, как и в коридоре.