Попаданец со шпагой-2 - Вячеслав Коротин

Ладно, Вадь, пора мне — ещё потеряю свой отряд. Удачи и береги себя.

— Ты тоже особо не геройствуй. До встречи!

Мы обнялись, и Серёга птицей взлетел в седло. Оборот, прощальный взмах рукой, и по дороге мерно застучали копыта его жеребца...

Вот это влопался!

Кажется, скоро стану главным спецом по засадам на переправах во всей армии — чуть что, сразу моей группой дырку затыкают. Правда на этот раз в бой ввязываться не придётся: на севере, за речкой Касплей, разведка обнаружила какое-то движение противника. Вот и пойми, что это — французы действительно готовят фланговый охват или это блеф, чтобы мы разбросали свои силы. Так что наша задача просто наблюдать броды и, в случае, если противник действительно начнёт переправляться, засветить ракетой в небеса и во весь опор отходить на соединение с главными силами.

До реки вёрст тридцать с небольшим, так что часа через полтора-два, должны были не особенно напрягаясь, прибыть на место.

Жара уже несколько спала, и ехать вполне комфортно, правда лес справа от дороги здорово давил на психику. И дело даже не в том, что мне рассказал Горский — вообще не люблю ельник, самый мрачный из лесов, пожалуй: самый густой, тёмный и плохо проходимый. И с не гниющим буреломом, который постоянно норовит своими растопыренными, частыми и острыми ветками зацепить за одежду или снаряжение.

И хоть продвигались мы по дороге, всё равно, густо стоящие ели производили гнетущее впечатление.

До речки оставалось уже совсем недалеко, когда едущий в авангарде Спиридон встревожено вскрикнул и показал вперёд: из-за поворота показался весьма неуверенно держащийся на ногах человек, бредущий нам навстречу.

Дружно дали шпоры своим лошадям и через пару минут окружили раненого казака. Правый бок его куртки был в крови, и вертикальное положение донец удерживал с большим трудом. Вернее, когда мы подъехали, силы его практически оставили колени подогнулись.

— Свои! — счастливо выдохнул раненый. — Помогите, братцы!

Мы моментально послетали с сёдел и подскочили к казаку. Пришлось приказать своим людям отойти, чтобы иметь свободный "доступ к телу".

— Что случилось-то? — спросил я опускаясь перед лежащим парнем на колени.

— Не понял я, ваше благородие. Ехали впятером, вдруг, из леса несколько мужиков... И сразу палить начали. Сначала мне бок ожгло, а братков как одного с сёдел поснимали — умеют стрелять, сволочи. Я попытался уйти, так умудрились мне булыгой по башке засветить... До сих пор гудит. В общем, сознание из меня вон... Когда очнулся, смотрю — все наши мёртвые лежат, а хорунжего и вовсе нету... — раненый прервался и тяжело задышал.

— Как давно было?

— Да не знаю я сколько провалялся. Очнулся когда, станичных осмотрел, да и побрёл по дороге. Вот вас, слава Всевышнему, встретил...

— Понятно. А где?

— Да версты две-три отсюда. Хотя мне показалось все десять.

Ясненько... Явно те, о ком Серёга говорил. А может уже и их "вторая производная". Надо же — "булыгой засветили", неужто среди русских мужиков пращники имеются? Здравствуй российская Фронда?

— Малышко, — обратился я к солдату, — останешься со мной, пока я этого перевяжу, я ты, Гаврилыч, с остальными слетайте к месту, посмотрите что там и как. Может ещё кто живой остался.

— А вы как же тут?.. — засомневался фельдфебель.

— Да не на каждом же шагу засады, — отмахнулся я, — Наиболее опасно как раз там, так что повнимательнее будьте. Четверти часа, вероятно, хватит, чтобы туда-обратно смотаться.

Мой подчинённый не стал спорить и махнул рукой остальным. Те повскакивали в сёдла и уже через минуту отряд скрылся за поворотом.

Пора заняться раненым. Достав подобие индпакета, стал расстёгивать на нём полукафтан и заметил, что казак уже в полузабытьи. Ну и ладно — мне же легче его бинтовать будет.

— Малышко, возьми его подмышки и приподними.

Пионер молча нагнулся и выполнил приказ.

Кровь уже подсохла как на верхней одежде, так и на белье, значит рана неглубокая...

Мой солдат вздрогнул и стал заваливаться набок, практически одновременно с этим от леса донёсся звук близкого выстрела.

Чтобы вскочить и обернуться хватило секунды. Возле деревьев я успел заметить три фигуры в сером и облако расплывающегося дыма.

Не успев схватиться за ручку пистолета, получил удар по коленным сгибам и пребольно брякнулся спиной и затылком о дорогу. Не успев даже подумать: «Вот тебе и здрасьте!», почувствовал, как на меня навалилось тело «засланного казачка» и перед лицом блеснул лезвием нож.

— Не дёргайся, благородие, коли жить хочешь!

Физиономия мерзавца была совершенно бесстрастной. Чувствовалось — приколет и не поморщится в случае чего.

Героя из себя выкомаривать смысла не было, поэтому я спокойно дал себя перевернуть и лжеказак крепко стянул мне запястья за спиной.

— Вставай, пошли!

Легко сказать! Попробуйте встать со связанными за спиной руками из положения «лёжа на пузе». Секунд через двадцать моих трепыханий в пыли, бандит за шкирку помог принять вертикальное положение и подтолкнул в сторону леса:

— Шагай давай.

Мысли по дороге к опушке лезли в голову насквозь пессимистические. Одно радовало: вроде убивать не собираются, значит, какие-то шансы остаются. Слышали ли мои выстрел? Вроде бы не очень далеко отъехали, но ведь свернули за лес, может деревья звук экранируют. Могли и не услышать... Но, в любом случае надежда только на них, и, в первую очередь, на Спиридона.

Что-то совсем меня не вдохновляет пребывать в шкуре Шарапова. Правда, выбирать не приходится — моё мнение на этот счёт мало кого интересует.

В подтверждение последнего получил толчок в спину:

— Шевелись!

Ага, нервничают ребята, беспокоятся, чтобы на дороге сейчас никого не показалось. Особенно это было заметно по ожидавшим возле леса мужикам: постоянно вертели головами то в одну сторону, то в другую. Двое из них были уже в возрасте, а один явно недавно шагнул в третий десяток, даже бороды нет, только пушок на щеках. Хотя ружьё перезаряжал именно он, значит его пуля досталась Малышко. Оставалось надеяться, что солдат только ранен...

Меня разглядывали без особого любопытства, но с лёгким недоумением, вероятно предыдущие пленённые этими гопниками офицеры поначалу громко возмущались в духе «Запорю!», «В железа закую!», «На каторге сгною!» со всевозможными вариациями.

Я молчал не от какого-то особого мужества (честно говоря, мурашки шастали по спине табунами), а просто знал о существовании этой банды и ей подобных. И о их манере действий — солдат убивать, а офицеров брать в плен. Вероятно, с целью передать наступающим французам, когда те подойдут. Небезвозмездно по всей вероятности.

С самого начала пути по лесу невольно «заскучал» — если сперва было хоть некоторое подобие тропинки, то после свернули в чащу и пошли сквозь откровенные буреломы. А связанные за спиной руки, превращают передвижение по подобной местности в весьма малопривлекательное занятие. Речь даже не о еловых ветках, которые приходилось раздвигать собственной физиономией — всякой дряни о которую можно споткнуться, а после приземлиться на неё грудью или лицом, под ногами валялось в преизбыточном количестве. Как я ни разу не шмякнулся по дороге, до сих пор удивляюсь.

И мысли лезли соответствующие по оптимизму: в голове не укладывалось, что Спиридон, в случае чего, сможет найти наши следы в этой чащобе.

Но даже самое неприятное когда-нибудь кончается, потихоньку ельник начал редеть, сосны стали попадаться всё чаще и чаще, твердь под ногами превращалась уже во вполне подходящую для передвижения почву. Соответственно и мысли стали заняты не только проблемой сохранения устойчивого положения, но и оценкой имеющейся ситуации.

Вопрос первый: Зачем я им нужен?

Ведь Малышко-то они застрелили, хотя он им вроде бы «роднее» меня, «кровопивца-дворянина». Да и Серёга рассказывал, что в подобных случаях убивали именно солдат, а офицеров похищали (пока назовём это так). Вряд ли для того, чтобы предать особо изощрённой казни — я ведь всё-таки не их помещик, на которого они могли бы иметь большой зуб.

Тактическая военная информация этим варнакам тоже ни к чему. Самое разумное, предположить, что собираются они сдать нас «победоносным» французам, с целью продемонстрировать свою лояльность и в ожидании некой «морковки» в награду. В виде денег, земли, особого статуса при оккупации или ещё чего-то подобного. А может и всего вместе. Сами до таких перспектив эти землепашцы вряд ли додумались бы, значит действительно, в нашем тылу действуют вражеские эмиссары. Хотя бы один. Но один — не масштаб для Наполеона — наверняка этих провокаторов немало. Ладно, будем ждать новой информации...

Следующее: Чем это чревато непосредственно для меня?

Не убьют. Посадят в какую-нибудь землянку или сарай к другим пленным офицерам — собственной тюрьмы у них не имеется, так что об отдельных камерах рассуждать не приходится. Хотя может и просто связанными под открытым небом оставят. В этом случае перспективы совсем тусклые. Но будем надеяться на лучшее.