Пыль - Хью Хауи

Ладонь Джульетты скользила по перилам. Приварены они были недавно, и в них еще чувствовалась шершавость. Да и сама ладонь была иссечена шрамами. Большую часть ее жизни они помогали друг другу, она и укрытие. До того дня, когда они едва не убили друг друга. И мелкие трудности в механическом, которые она надеялась когда-нибудь устранить, — скрежещущие насосы, текущие трубы, утечки из выхлопной трубы — бледнели по сравнению со страшным ущербом, вызванным ее уходом. Подобно тому как случайные шрамы — напоминания об ошибках молодости — затерялись под искалеченной плотью, одна большая ошибка, похоже, способна была похоронить все мелкие.

Оставляя позади ступеньку за ступенькой, она добралась до места, где бомба вырвала кусок лестницы. Провал был заделан металлической заплатой, сваренной из прутьев и перил, позаимствованных из ограждения лестничной площадки, которая после этого стала у´же. На стенах здесь и там были выведены углем имена погибших при взрыве. Джульетта осторожно прошла по искореженному металлу. Поднявшись еще выше, она увидела, что двери в отдел снабжения заменили. Сражение перед отделом было особенно ожесточенным. Это была цена, которую люди в желтых комбинезонах заплатили за то, что действовали заодно с механиками в синих.

Когда Джульетта подошла к церкви на девяносто девятом этаже, из нее как раз выходили прихожане после воскресной службы. Потоки людей спускались по спиральной лестнице к тихому базарчику, который она только что миновала. Губы у прихожан были плотно сжаты после долгих разговоров на серьезные темы, а суставы стали такими же жесткими, как их отглаженные комбинезоны. Джульетта прошла мимо и отметила их враждебные взгляды.

К тому моменту, когда она достигла лестничной площадки, толпа заметно поредела. Этот маленький храм был вклинен между старыми гидропонными фермами и квартирами рабочих с нижних этажей. Появился он еще до ее рождения, но однажды Нокс рассказал, как на девяносто девятом устроили этот храм. Произошло это в те давние времена, когда его отец был мальчишкой и начались протесты против музыки и шумных представлений, которые устраивали по воскресеньям. Служба безопасности не вмешивалась, когда протестующие разбивали импровизированный лагерь, возникший поблизости от базара. Люди спали на ступенях и заполняли лестницу до тех пор, пока всякое движение по ней не прекратилось. Ферма этажом выше была опустошена, снабжая едой всю эту толпу. Через какое-то время толпа протестующих почти заполнила и весь этаж с гидропоникой. Храм с двадцать восьмого этажа оборудовал на девяносто девятом временную церковь, и теперь она стала даже больше породившего ее храма.

Отец Вендел был на лестничной площадке, когда Джульетта одолела последний лестничный поворот перед ней. Он стоял возле двери, пожимая руки и что-то кратко вещая каждому из прихожан, покидавшему воскресную службу. Его белое одеяние слегка светилось, как и лысая голова священника, блестевшая от пота после недавних проповеднических трудов. Фигура Вендела вся словно искрилась. В глазах Джульетты особенно, ведь она только что ушла с этажей, где царила лишь грязь и смазка. Она физически ощущала эту грязь на себе, видя перед собой безупречной чистоты ткань его одеяния.

— Благодарю вас, отец, — произнесла женщина, слегка поклонилась и пожала руку священника, другой рукой удерживая младенца. Голова спящего малыша качнулась на плече матери. Вендел возложил руку на голову ребенка и произнес несколько слов. Женщина еще раз его поблагодарила и ушла, а Вендел пожал следующую протянутую руку.

Пока оставшиеся прихожане выходили из дверей, Джульетта отошла в сторону и прислонилась к перилам, чтобы не привлекать к себе внимания. Она увидела, как пожилой мужчина остановился и положил несколько звякнувших читов на раскрытую ладонь Вендела.

— Благодарю вас, отец, — нараспев произнес он.

Джульетта ощутила запах хлева и навоза, когда старик прошел мимо нее и зашагал наверх — наверное, к своим козам. Он покинул церковь последним. Отец Вендел повернул к Джульетте лицо и улыбнулся, показывая, что знал о ее присутствии.

— Мэр, — произнес он, разводя руки. — Это честь для нас. Вы пришли на службу к одиннадцати?

Джульетта взглянула на свои маленькие наручные часы.

— А разве она была не в одиннадцать? — спросила она. Получается, что она шла наверх в хорошем темпе.

— Нет, сейчас была служба, которая началась в десять. Мы добавили еще одну воскресную службу. Верхние прихожане спускаются на вторую, позднюю службу.

Джульетта удивилась, почему живущие наверху преодолевают такой длинный путь. Она рассчитала подъем так, чтобы службы уже закончились, и это, наверное, было ее ошибкой. Гораздо умнее было бы послушать проповедь — почему она привлекает так много людей.

— Боюсь, что смогу лишь ненадолго посетить храм, — сказала она. — Я зайду на службу, когда буду возвращаться, хорошо?

— И когда вас ждать? — Вендел нахмурился. — Я слышал, что вы возвращаетесь к работе, которую выбрали для вас Бог и Его паства.

— Скорее всего, недели через две. Все зависит от того, сколько времени мне понадобится, чтобы разобраться с накопившимися делами.

На площадку вышел служка с деревянной чашей, украшенной резным орнаментом. Он показал ее содержимое Венделу, и Джульетта услышала, как в чаше звякнули читы. На мальчике было коричневое одеяние, и, когда он поклонился Венделу, Джульетта увидела, что макушка у служки выбрита. Мальчик собирался уже уйти, но Вендел придержал его за рукав.

— Окажи уважение нашему мэру, — сказал он.

— Мэм. — Мальчик поклонился. На его лице не отразилось никаких эмоций. Темные глаза под густыми черными бровями, бледные губы. Джульетта догадалась, что он проводит мало времени за пределами церкви.

— Совсем не обязательно называть меня «мэм», — вежливо сказала она. — Просто Джульетта.

Она протянула руку.

— Ремми, — представился мальчик.

Он выпростал руку из рукава. Джульетта пожала ее.

— Займись скамьями, — попросил Ремми священник. — Скоро еще одна служба.

Тот опять поклонился им и побрел обратно. Джульетта почувствовала жалость к нему, но не могла понять ее причину. Вендел посмотрел на лестницу, наверное прислушивался, не приближаются ли прихожане. Придержав дверь, он пригласил Джульетту войти:

— Заходите. Наполните флягу. А я благословлю ваше путешествие.

Джульетта потрясла флягу, та оказалась почти пустой.

— Спасибо, — поблагодарила она и вошла вслед за священником.

Они миновали притвор, и Вендел пригласил Джульетту в нижнюю церковь, которую она посещала уже несколько раз за предыдущие годы. Ремми деловито расхаживал между рядами скамей и стульев, заменяя подушечки и раскладывая объявления, написанные от руки на узких полосках дешевой бумаги. Она заметила, что мальчик украдкой поглядывает на нее.

— Боги по вам соскучились, — заметил отец Вендел, давая понять, что ему хорошо известно, как давно она посещала воскресную службу.

С тех пор церковь расширилась. Здесь стоял кружащий голову дорогой запах опилок, говоривший о недавно обработанной древесине, добытой из дверей и найденных старых досок. Джульетта положила ладонь на кафедру, которая наверняка стоила целое состояние.

— Ну, боги знают, где меня найти, — ответила она, убирая ладонь с кафедры.

Она сказала это шутливо и улыбнулась, но увидела, как на лице священника мелькнуло разочарование.

— Иногда мне думается, уж не прячетесь ли вы от них всеми способами, какие возможны. — Отец Вендел кивнул на мозаичное панно за алтарем. Лампы за стеклом ярко светились, отбрасывая цветные пятна на пол и потолок. — Я читал с этой кафедры ваши записки о рождениях и смертях и понял, что во всех этих событиях вы видите божью волю.

Джульетте захотелось сказать, что это делала не она. Их за нее писали другие.

— А иногда я гадаю, — продолжил Вендел, — верите ли вы вообще в богов, если столь легкомысленно относитесь к их заповедям.

— Я верю в богов, — ответила Джульетта,