Смертельный эксперимент - Джон Локк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кэтлин обратила внимание на яркую картину, висевшую над камином.
– Это что, жена Сала Мария?
– Ты угадала.
– Она очень молодо выглядит. Когда она позировала?
– Лет пятнадцать назад.
Молодая женщина пробиралась сквозь толпу в нашу сторону.
– Но, Донован, она и сейчас прелестна! – воскликнула Кэтлин.
– Как ты права, Кэтлин! Познакомься, это Лиз Бонаделло, дочь Сала.
Лиз была классической итальянской красавицей, почти ровесницей Кэтлин – то есть ей было около тридцати пяти. Наблюдать, как они общаются друг с другом, было одно удовольствие. В течение следующих двух минут они умудрились коснуться с полдесятка различных тем и восторженно обсуждали что-то, что периодически вызывало у них взрывы смеха. У стороннего наблюдателя могло создаться впечатление, что они знают друг друга многие годы.
У Лиз было свое жилье, но Сал и Мария всегда держали ее старую спальню наготове, на случай, если Лиз заглянет на уик-энд. За всю ту неделю, что я просидел здесь на чердаке, Лиз ночевала дома только один раз. Обжившись, я тогда смог расслабиться и насладиться атмосферой их дома. В те часы, когда Сал и Мария куда-то уезжали, я спускался вниз, делал набеги на кухонные шкафы и холодильник, принимал душ и пользовался старым компьютером Лиз.
Кэтлин и Лиз закончили свою беседу и расстались с обещанием никуда не пропадать.
– Ну и как она тебе? – спросил я Кэтлин, когда Лиз отошла.
– Изысканная, темненькая, с хорошими сиськами и умеет хорошо одеваться, – ответила женщина.
– А вы, женщины, всегда оцениваете друг друга таким образом?
– Всегда. А ты вообще-то откуда свалился?
– И что же, по твоему мнению, она сейчас о тебе подумала?
– Изысканная, светленькая, сиськи маленькие, очень сексуальный сопровождающий.
– За это стоит выпить, – предложил я. – Особенно за то место про сопровождающего.
– Я бы тоже не отказалась. А где здесь бар?
– Вон там, – ответил я, показав на дверь, которая вела на веранду.
Выйдя в сад, я понял, что Сал превзошел самого себя. Терраса была украшена профессионалами. На ней стояли стильные колонны и различные цветочные композиции; все это было опутано сотнями крохотных белых лампочек, которые превращали террасу в волшебную, сказочную поляну. Столы покрыты льняными скатертями с выделкой, а в центре каждого стола стояла композиция из свежих орхидей. Стулья под белоснежными чехлами, с саше из органзы королевского голубого цвета.
Бар был около двадцати футов[24] в длину, и обслуживали его трое барменов, трудившиеся без передышки. Однако, несмотря на все их старания, свою выпивку мы получили только минут через десять. Пока мы ждали, я рассматривал дом. Шторы на всех окнах были отдернуты, а в комнатах зажжены все люстры. Я даже рассмотрел внутренности спальни Сала и Марии.
У меня тогда была серьезная причина, чтобы прятаться на чердаке у Сала. Ему слили какую-то ложную информацию про меня, и он решил, что меня необходимо убрать. Тогда я решил, что самым безопасным местом для меня будет его чердак. Я поставил его телефон на прослушку и просверлил несколько десятков крохотных отверстий в потолке во всех комнатах. В эти отверстия я вставил крохотные телекамеры. Моя цель была выяснить, кто из лейтенантов Сала оклеветал меня. Я думал, что когда обнаружу негодяя, то смогу вырвать у него признание. А если этого не произойдет, то мне придется убрать Сала. Как оказалось, ждать мне пришлось недолго. На шестую ночь, когда Сал и Мария находились в постели, я услышал, как проникли в дом два человека. С помощью камер я видел, как они крались по дому в сторону хозяйской спальни с обнаженными пистолетами. Сам я расположился над спальней Сала. Когда они включили свет, я, вооруженный двумя пистолетами, прыгнул сквозь стропила, проломил потолок и открыл стрельбу. Оба наемных убийцы были мертвы, а позже я узнал, что их прислал Арти Бутс, тот самый, который хотел подставить и меня.
Вы можете подумать, что Сал рассыпался в благодарностях, однако ему понадобилось целых два года, чтобы простить меня. И одной из причин, по которой он опять стал мне доверять, было то, что с помощью Виктора и Хьюго я смог завалить Джозефа Де Мео. Я наложил лапу на его офшорные счета, на которых хранились миллионы, и честно отдал Салу половину от всего украденного.
Счастья за деньги не купишь, но за очень большие деньги можно купить благосклонность.
Когда мы отходили от бара, я заметил Сала и Марию, принимавших своих подданных на другом конце террасы.
Один за другим бандиты подходили к Салу, целовали его в щеку и передавали ему конверты. Сал жал им руку, что-то говорил и все время улыбался. Как только очередной подданный отходил, Сал заглядывал в конверт и говорил что-то или Кости, или Большому Плохому Парню, он же Плохиш, – своим телохранителям. Мне показалось, что Кость что-то записывает в маленькую тетрадку, не исключу, что это были суммы подношений. После этого Сал укладывал конверт в большую деревянную шкатулку, которая стояла на столике и с которой Плохиш не спускал глаз.
Самое большое впечатление на нас с Кэтлин произвел задний двор.
Восемь широких ступеней спускались от центра террасы к солярию и бассейну, который был сегодня закрыт громадной сценой для танцев. На бельведере рядом с раздевалкой расположился оркестр из восьми музыкантов, – правда, он еще не начал играть. Пока что лабали двое довольно странных восьмидесятилетних стариков. У одного из них, скрипача, была шапка белых седых волос и самые толстые темные очки, которые я только видел в своей жизни. Не переставая играть, он двигался по залу, останавливаясь время от времени около хорошеньких женщин и шепча им что-то на ушко. Второй, гитарист, строил гостям гримасы, как ревнивый любовник, и изо всех сил старался не отстать от скрипача как в музыкальном, так и в социальном плане.
– Мне эти музыканты очень нравятся, – сказала Кэтлин. – Они такие милые.
– Милые, – согласился я.
– Ты только посмотри на них. А ведь каждому из них лет по восемьдесят, не меньше.
Я посмотрел. Более того, я их хорошо знал. Джонни Ди и Сильвио Брака были действительно восьмидесятилетними стариками, которые легко могли сыграть вам романтическую балладу, а уже в следующий момент разбить вам коленные чашечки молотком.
– Интересно, что он шепчет этим женщинам, – задумчиво сказал я.
– Хочешь, я пойду в толпу и сама узнаю? – предложила Кэтлин, широко улыбнувшись.
Глава 12
Сал увидел меня и махнул, чтобы мы подошли. Мы пробрались сквозь толпу, которая его окружала.
– Это моя жена Мария, – сказал он Кэтлин.
– А это Кэтлин, – в свою очередь сказал я.
Я кивнул Кости и Плохишу, и каждый из них коротко кивнул мне в ответ.
Сал устроил большое шоу из того, как он наклонился и поцеловал руку Кэтлин. Затем сделал шаг назад и осмотрел ее так, как мясник осматривает тушу быка, выбирая между первосортным мясом и обрезками. Первый сорт победил.
– Ага, – сказал он. – Правильно сделал, Крид, что привел эту цыпочку с собой.
– Прекрати, Сал, – вмешалась Мария. – Ты заставляешь девочку краснеть. – Повернувшись к Кэтлин, она продолжила: – Не обращайте на него внимания; он думает, что все еще жеребец.
Кэтлин улыбнулась.
На лице Марии появилась ярость.
– Я говорю правду, – сказала она. – Не смейте обращать на него внимания.
Кэтлин залилась краской и с недоумением посмотрела на меня.
– Мария, Кэтлин – подружка Крида, – с нажимом произнес Сал и поднял брови, чтобы подчеркнуть эти слова.
Видно было, что Мария не верит.
– Ради всего святого, они собираются усыновить ребенка, – добавил Сал.
– Это правда, Донован? – Отношение Марии мгновенно поменялось.
– Правда, – ответил я.
– Вы должны разрешить мне помочь вам с венчанием. – Женщина широко улыбнулась Кэтлин.
– Слышь, – расхохотался Сал, – они еще не собираются – как это называится? – обмениваться кольцами. Им больше нравится жить во грехе, как мы с тобой жили, помнишь? – И он подмигнул своей жене.
– Никогда ничего подобного не было, – фыркнула Мария и опять повернулась к Кэтлин: – Он говорит правду? Свадьбы действительно не будет?
Но прежде чем Кэтлин успела ответить, Мария осуждающе покачала головой и отошла к другим гостям.
– Ты принес конверт? – спросил Сал.
– Я принес кое-что получше, – ответил я, – но нам придется вернуться в дом, чтобы до этого добраться.
– А ты точно не врешь? – спросил Сал. – Тогда пошли быстрее.
Он велел Кости остаться и охранять наличность, а Плохишу приказал следовать за нами. Мы стали пролагать свой путь сквозь толпу доброжелателей и веселящейся публики.
– Откуда ты узнал про усыновление? – спросил я на ходу.
– У меня есть – как это называится? – свои источники, – улыбнулся Сал. – И, обернувшись к Кэтлин, спросил: – Вы когда-нибудь видели, как он дерется?