Heartstream. Поток эмоций - Том Поллок
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За исключением того вечера, когда я с визгом остановила велосипед у придорожного кафе с жареной курицей, а какой-то человек пробирался на выход из-под рекламных щитов. На мгновение я почувствовала возмущение, а потом нелепую ревность. Интересно, сколько еще людей молилось в моей часовне.
Если бы кто-нибудь в сообществе услышал эту историю (Господи, пожалуйста, не дай этому случиться), меня лишили бы профиля на RickResource за то, что я не узнала его, но было темно. Я видела его только со спины, он был в капюшоне, и я не могла разглядеть лицо. Он переходил на другую сторону улицы на перекрестке в пятидесяти метрах от меня.
Именно тогда меня оглушил грохочущий рев. Я оглянулась и увидела огромную фуру, раскачивающуюся на дороге позади нас.
— Эй! — позвала я его. — ЭЙ!
Но он не оборачивался, словно не замечая, что двадцать тонн грохочущей смерти едут прямо на него. Он мягко качал головой.
«О, черт, — помню, подумала я. — Он в наушниках».
И я бросилась крутить педали. Я проклинала себя за то, что ехала сюда так быстро, так яростно, что забились мышцы ног.
«Давай, Кэт. Ну же, Кэт. Вперед, Кэт. ШЕВЕЛИСЬ!»
Задыхаясь и ругаясь, я сумела разбудить в себе гнев, связанный с перспективой не успеть. Рев ветра смешался в ушах с ревом грузовика, когда я ускорилась, и теперь я слышу визг тормозов, но он слишком близко, слишком громко, и точно не остановится вовремя, и весь мой мир сейчас представляет толстовка, натянутая на плечи, которые, хотя и симпатичны, вряд ли достаточно хороши, чтобы умереть за них, ну да ладно, слишком поздно, чтобы отступать, а потом уфф!
Мир содрогнулся. Мы рухнули в клубок конечностей и спиц, и воздух снова вернулся в легкие, когда колеса прогремели в нескольких дюймах от нас.
— Твою ж… Ого! Спасибо.
Я сразу узнала его голос. И осталась лежать на асфальте лицом вниз. У меня галлюцинации. Иначе быть не может. Я не осмелилась поднять глаза, даже когда он осторожно поставил меня на ноги. Взглянешь на солнце и ослепнешь.
— Ты спасла мне жизнь, — произнес голос Райана Ричардса.
Мое сердце подскочило к горлу и застряло в нем, словно огромная пробка. Я силилась сказать что-то классное, приятное и скромное. «Героиня? О, не думаю, что я героиня. А ты как считаешь? Что ж, кто я такая, чтобы спорить?»
Но на самом деле, насколько я помню, я произнесла:
— Фниииип?
Он засмеялся, и именно после этого смеха я позволила себе поднять глаза. Я поймала себя на мысли, что никогда раньше не слышала такого смеха. Я видела все интервью с ним, и он никогда не смеялся так глубоко, искренне, радостно.
— Я бы угостил тебя напитком в знак благодарности, но вряд ли что-то работает в столь поздний час. Посидим у меня?
Я покачала головой, не в качестве отказа, а в рефлексивном неверии. Он протянул мне руку, и я почувствовала, как у меня вскипела кровь, когда он осторожно перевернул мое предплечье.
— Ой, — он вздрогнул. Кровавая ссадина на полруки, словно отпечаток большого пальца великана. Я даже не чувствовала ее.
— Пойдем, — сказал он. — Вернемся к моим и хотя бы обработаем ее. А то тебе придется кучу времени просидеть в приемном покое.
— Мннеее? — выдавила я. Может быть, у меня и в самом деле сотрясение. Я не помню, как ударилась головой, но полагаю, что непосредственная близость к поп-звезде эквивалентна четырем сильным ударам по черепу.
— Я ничего и не подозревал. Ты спасла мою жизнь. Неужели тебе вместо награды достанется травма, тем временем как я жив-здоров? Я не прощу себе этого.
Он отвез меня в двухэтажную квартиру размером с ангар, которую группа арендовала на время пребывания в Лондоне. Я сразу должна уточнить, что в тот вечер мы не целовались и не занимались диким и необузданным сексом. Потому что в ту первую ночь я все еще была готова поклясться, что боксеры Райана Ричардса — святыня, содержимое которой предназначалось для Ника Лэмба, и только для него.
Уверенность в этом жила во мне вплоть до того момента, когда восхитительная белокурая девушка, которую я почти наверняка видела в клипе «Rainin’ You», вышла из спальни Ника в футболке, едва прикрывавшей задницу.
Ее звали Никки де Венн. Она была очаровательна и сидела со мной на кухне, выглядевшей как нечто среднее между космическим кораблем и датской абстрактной скульптурой, пока Райан ходил за аптечкой.
— Так, значит, Рай привел тебя сюда? — спросила она небрежно, смешивая себе мартини в серебряном шейкере. (Я говорю, что это был мартини, как будто знаю, что пьют супермодели. Слушайте, жидкость была прозрачной, и она добавляла туда оливки. Это могло быть и средство для очистки двигателя, кто знает.)
— Эм… похоже на то. А тебя?
— Ник. Мы пытаемся держать это в тайне.
Она заговорщически наклонилась над скамейкой:
— Фанаты парней. Они уверены, что Ник и Рай трахают друг друга, а любая их подружка — полный отстой.
— Ха-ха-ха, — слабо рассмеялась я. Два огненных шара, подпитываемых смущением, зажглись на щеках, но она, похоже, не заметила. Возможно, коктейль для очистки двигателя повлиял на ее наблюдательность.
— Одна девушка, Анна, кажется? Они узнали ее адрес и отправили ей домой ножницы, потому что она была прикрытием для гея, прикинь? Я уверена, они смеялись целый месяц, но девушка была в ужасе, ей пришлось переехать.
Я чувствовала себя так, словно мне врезали. Словно мое сердце выскочило из грудной клетки и болталось в животе вместе со всеми остальными органами. Я вспомнила Анну Карпентер и набор для стрижки. Я сидела в спальне Эви, собирая информацию в группе вотсап, в то время как Эви использовала ее, чтобы прочесать данные из LinkedIn и достать ее адрес.
— Хочешь маленький дружеский совет? — спросила Никки.
— Хм… да?
— Не пались. Я знаю, тебе хочется другого, и это похоже на запугивание, но поверь мне: скандалы тебе ни к чему.
— О… — сказала я. — Мы с Райаном не… вместе. Мы просто, я просто… Он привел меня сюда, чтобы обработать мне руку.
Никки подмигнула мне, ее безумно длинные ресницы сложились вместе и разлетелись в стороны.
— Да-да, — отозвалась она. — Именно так.
— Где пациент? — низким голосом произнес Райан, стоя
