Дело кремлевских врачей: как готовилось убийство Сталина - Сигизмунд Сигизмундович Миронин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Абакумов был незаурядным человеком, хотя и не имел систематического образования. Как министр В. С. Абакумов, надо думать, обладал соответствующими знаниями и квалификацией. На практике он был очень даже неплохим профессиональным сыщиком. По делам Особого совещания Абакумов докладывал лично Сталину. В своей речи на суде Абакумов сказал: «В ЦК (Сталиным — С.М.) давались указания, а я их выполнял…» Однако после ноября 1950 года Сталин Абакумова будто бы не принимал. По крайней мере, в Кремле. Следовательно, при Абакумове Сталин давал указания Абакумову, то есть следил за делами в органах, а после его снятия следить за органами практически перестал.
Почетный чекист И. Краузе писал, что «хороший был человек Виктор Семенович Абакумов. К людям относился по-доброму, ценил их…» Ветераны-чекисты, знавшие Абакумова по службе в ГУГБ в 1937–1938 гг., уверяют, что в управлении не было более ревностного поборника соблюдения соц. законности, чем Абакумов. Чекист Ведерников говорил о нем: «Пальцем подследственных не тронет, даже голоса на допросах не повышал». Как известно, в 1938 г. ЦК ВКП(б) приняло ряд постановлений о НКВД, где требовало нормализации положения там.
По правде сказать, видимо, отдельные случаи рукоприкладства при Абакумове всё же были. Так, следователь Комаров показал на допросе, что он бил генерала Гончарова резиновой палкой по мягким местам по разрешению Абакумова. Но это не было системой. Расследование К. Столярова со всей очевидностью показало, что если при Абакумове и допускались физические воздействия на арестованных, то при Игнатьеве положение стало в 100 раз хуже. После ареста Абакумова в МГБ стали применяться физические воздействия на подследственных. В рапорте от 24 марта 1953 г. полковник МГБ Федоров сообщил, что Игнатьев призывал «снять белые перчатки» и дал понять, что на этот счет имеется указания свыше. Но Сталин в это время уже МГБ не занимался.
УДАР РЮМИНА ИЗ-ЗА УГЛА
И тут провидению помог случай или само провидение (что более вероятно) этот случай организовало — старший следователь МГБ СССР подполковник Рюмин М.Д. направил письмо Сталину, в котором имелось множество обвинений Абакумова. В документе под названием «Записка Берии тов. Маленкову Г.М.» от 25 июня 1953 года есть интересный факт. Написано, что в мае 1951 года Рюмину за то, что он не зафиксировал показаний Этингера, парторганизацией следственной части по особо важным делам МГБ СССР был объявлен выговор. В этот же период времени Управление кадров МГБ СССР потребовало у Рюмина объяснения по существу скрытых им при поступлении в органы МГБ компрометирующих его материалов. Будто бы Рюмин выступил на партийном собрании МГБ с заявлением, что им вскрыт опасный заговор, но министр не придает ему значения и пытается замять дело. В результате Рюмину по партийной линии вынесли строгий выговор с предупреждением за недобросовестную попытку дискредитации министра. Он был отстранен от участия в расследовании по «делу врачей» и отправлен на работу в Крымскую область.
Как показал заместитель начальника следственного отдела части по расследованию особо важных дел М.Т. Лихачев, допрошенный 13 июня 1953, «Рюмин не сдержал свое слово, и я еще раз ему напомнил, что он должен заполнить протоколы допроса Этингера, и через несколько дней после этого разговора Лихачев на заседании партбюро узнал, что Этингер умер. Но до заседания партбюро ни Рюмин, ни Леонов, начальник следственной части отдела по особо важным делам до заседания бюро не сказали ему ни слова о смерти Этингера. На заседании партбюро Леонов дал вводную и потом предложил обсудить поведение Рюмина. Коммунисты обвинили Рюмина в том, что он не заполнил протоколы, и предложили его наказать по партийной линии».
Почувствовав, что под ним заколебалась почва, Рюмин, чтобы избежать ответственности за совершенные им прегрешения, решил ударить первым.
ПИСЬМО РЮМИНА
Г.В. Костырченко, обнаруживший в архивах МГБ по «делу врачей» письмо Рюмина, сообщает, что оно датировано 2 июля 1951 года.
Вот основные выдержки из письма Рюмина:
«В ноябре 1950 года мне было поручено вести следствие по делу арестованного доктора медицинских наук профессора Я.Г. Этингера. На допросах Этингер признался. что он является убежденным еврейским националистом, и вследствие этого вынашивал ненависть к ВКП(б) и Советскому правительству Далее, рассказав подробно о проводимой «враждебной деятельности», Этингер признался также и в том, что он, воспользовавшись тем, что в 1945 голу ему было поручено лечить тов. Щербакова, делал все для того, чтобы сократить последнему жизнь. Показания Этингера но этому вопросу я доложил заместителю начальника следственной части тов. Лихачеву, и вскоре после этого меня и тов. Лихачева имеете с арестованным Этингером вызвал к себе тов. Абакумов.
За время «допроса», вернее беседы с Этингером тов. Абакумов несколько раз намекал ему о том, чтобы он отказался от своих показании о злодейском убийстве тов. Щербакова. Затем, когда Этингера увели из кабинета, тов. Абакумов запретил мне допрашивать Этингеpа в направлении вскрытия его практической деятельности и замыслов по террору, мотивируя тем, что он — Этингер «заведет нас в дебри». Этингер понял желание тов. Абакумова и, возвратившись от него, на последующих допросах отказался от своих признательных показании, хотя его враждебное отношение к ВКП(б) неопровержимо подтверждалось материалами секретного подслушивания и показаниями его единомышленника арестованного Ерозолимского. Используя эти и другие уликовые материалы, я продолжал допрашивать Этингера, и он постепенно стал восстанавливаться на прежних показаниях, о чем мною ежедневно писались справки для Доклада руководству.
Примерно 28–29 января 1951 года меня вызвал к себе начальник следственной части по особо важным делам тов. Леонов и, сославшись на указания тов. Абакумова, предложил прекратить работу с арестованным Этингером, а дело по его обвинению, как выразился тов. Леонов, «положить на полку».
Вместе с этим я должен отметить, что после вызова тов. Абакумовым арестованного Этингера для него установили более суровый режим, и он был переведен в Лефортовскую тюрьму в самую холодную и сырую камеру. Этингер имел преклонный возраст, — 64 года и у
