Планета «Execution» - Алиса Буйских

Капитан попытался приободрить Макса, он был изумлён, что тот ведёт себя так странно, хотя на этой Планете, видимо, можно было ожидать чего угодно.

Они поднялись и снова пошли вперёд. Макс по-прежнему шёл за капитаном.

«Определённо мы здесь не были», – рассуждал капитан про себя.

– Кэп, по-моему, мы уже вообще на поверхности планеты, – проговорил Макс.

Нэй остановился.

– С чего ты взял?

– Так ведь пещеры нет, кэп, просто темно.– Макс посветил прожектором вдаль – действительно, свет фонаря не отражался от стен пещеры.

– А почему же темно? Ведь на поверхности утро, ты же знаешь.

– Вот это и непонятно. Темно. А не пещера. Утро, а темно. Смотри вдаль – увидишь даль; смотри в небо – увидишь небо; смотри в пещеру – увидишь темноту…

– Не заговаривайся, – зло произнёс капитан. – Нам никто не поможет, пока не доберёмся до корабля.

Они снова поплелись вперёд.

«Действительно, – думал про себя Нэй, – всё это очень странно. Сюда надо экспедицию астрологов. А не простых исследователей. С ума можно сойти с этой Планетой. Вон, даже Макс, и тот: то устал, то несёт какую-то ерунду. И Лубни, куда он, чёрт побери, пропал? Команда называется, исследователи разбрелись, как дети в детском саду на прогулке».

Было по-прежнему темно. Нэй остановился и выключил прожектор; от неожиданности Макс едва на налетел на командира.

– Кэп, ты чего?

– Не знаю, сам же говоришь: утро, светло.

Макс тоже погасил фонарь. Они постояли. Светло не было. Но и сплошной темнотой тоже это нельзя было назвать. Была абсолютная тишина.

– Тихо, – сказал Макс.

– Предлагаешь позвать кого-нибудь? – усмехнулся Нэй. Макс не ответил.

Впереди – или Нэю это только казалось – просматривались какие-то очертания.

– Что это там, ты видишь? – он показал рукой.

Макс только пожал плечами.

– Скала, что же ещё. Надоело мне всё это. Скучно. Камни и скалы. Жуть, – он зевнул.

– Пошли, посмотрим! – Нэя заинтересовало хоть что-то, появившееся на этой Планете. Он поспешил вперёд. Макс плёлся за ним.

Подойдя ближе, Нэй увидел дом, деревянный полуразвалившийся дом. Капитан оглянулся на Макса. На того, казалось, дом, появившийся неизвестно откуда и уже даже непонятно где, то ли в пещере, то ли на поверхности, не произвёл никакого впечатления.

Нэй подошёл поближе и, обойдя дом немного сбоку, заметил вход, достаточно небольшую лестницу, которая, видимо, вела на второй этаж.

Нэй начал подниматься. Лестница после десятка ступенек поворачивала налево.

– … Маленькие девочки не лазят одни по незнакомым домам, да ещё и ночью, – раздалось сзади.

– Ты не одна, ты со мной, – он сначала ответил, потом изумлённо оглянулся и увидел, что внизу, у начала лестницы, стоит его белокурая дочь и смотрит на него своими широко открытыми васильковыми глазами, – он всегда видел её такую во сне.

– Ты откуда здесь взялась? А где Макс? – изумлённо спросил он.

– Какой Макс? – Она захлопала ресницами и ступила на первую ступеньку лестницы, – как тут высоко, я могу упасть!

«Так, главное – спокойно, – сказал себе капитан. – Моя дочь, если она у меня вообще есть5, находится в данный момент за тысячи, миллионы тысяч километров отсюда, на другой планете; она не может оказаться здесь, значит, это – не она. Но куда же они дели Макса? Он всё время шёл сзади и вёл себя очень странно, может, подменили его уже давно? А я заметил только сейчас?»

– Давай-ка иди вперёд, – пропустил он девочку и слегка придержал её. Тело казалось реальным. По крайней мере, она была вполне ощутима. Теперь он мог лучше рассмотреть её. Маленькая девочка – он не мог понять, как надо к ней обращаться – была в лёгком летнем платьишке, туфельках и белых гольфах, на голове завязан большой фиолетовый бант. Нэй вспомнил, что именно так она и была одета, когда снилась ему последний раз перед вылетом. Она всегда снилась ему перед вылетом.

«Так, спокойно, это сон. Она всегда мне снится. Наверное, я уснул, потому что устал; Макс же говорил, что хочется спать, мы на ногах вторые сутки. Я просто уснул». Девочка поднималась по ступенькам впереди и непрерывно говорила:

– Какие крутые ступеньки!

Лестница повернула ещё раз. «Такой маленький дом, и такая большая лестница: непонятно; хотя на этой планете всё непонятно».

– И как это наша бабушка ходила всю жизнь по таким ступенькам, – проговорила девочка.

«Стоп. Какая бабушка? Не было никакой бабушки. Откуда взялась бабушка?» – подумал Нэй.

– С чего ты взяла, что она здесь ходила?

– Но она же жила в этом доме и всё время поднималась наверх, она мне рассказывала, а потом сюда уже никто не лазил. Вот и я, наверное, не смогу пролезть.

Нэй поднял голову и увидел, что впереди лестница действительно уж очень сильно сужалась, и пролезть не было никакой возможности. Девочка уже, кажется, застряла и теперь дрыгала ногами в воздухе.

– Помоги мне, – попросила она.

– Сейчас позову кого-нибудь, – ответил Нэй и начал спускаться вниз.

Опять начались бесконечные ступеньки, причём если вверх он поднимался по обычной деревянной лестнице, то теперь это была приставная лестница внутри какого-то деревянного жёлоба.

– Ох уж мне эти ходы! Прямо не Планета, а сплошная нора, – ворчал он про себя. Сверху не раздавалось ни звука.

«Так, спокойно. Главное – без паники. Всё можно понять, надо только сесть и подумать. Эта девочка всегда снится мне во сне. Значит, сейчас я сплю. Я просто устал и уснул, наверное, ещё на привале. И всё остальное мне только снилось. Правильно, именно тогда впервые не отозвался Лубни. Всё это сон. Почему Макс меня не разбудил? Вероятно, сам спит или просто считает, что невежливо будить капитана. Не надо было никому лезть в пещеру, может быть, всё-таки прав был Игний. Сейчас я немного посплю, а потом проснусь, и мы вернёмся на „Ласточку“. А пока я могу всё обдумать как следует. Итак, я уснул, и мне приснилось, что пещера расширилась, и я увидел дом и возле него свою дочь. Ну что же, это бывает, я её часто вижу во сне».

Капитан опустился на ступеньку крыльца. Дом стоял на довольно обширной равнине. Казалось, только что рассвело. И звезда стояла ещё не высоко над горизонтом. Вокруг дома ничего не было, кроме травы и цветов.

«Ну вот. Я точно сплю. Ведь на этой планете нет ни цветов, ни травы. Я не мог правильно мыслить, так как не понимал того, что я сплю, а теперь, когда я это понял, всё встало на свои места. Итак, я сплю и вижу сон».

По траве, собирая букет цветов, весело бегала девочка, которую он оставил наверху в доме. Её длинные кудрявые волосы точно такого же оттенка, как у капитана, развевались по ветру.

«Правильно, она не могла мимо меня незаметно спуститься: я же сижу на ступеньках, а она уже бегает по траве. Так бывает только во сне. И вообще, с чего я взял, что это моя дочь, может, у меня и вовсе нет дочери?»

– Папа, что же ты сидишь, пошли, посмотри как тут хорошо! – прокричала девочка и положила ему на колени букет из свежесобранных цветов.

– Да-да, конечно, – отозвался он.

Она опустилась недалеко на траву и стала плести венок из сорванных цветов, иногда искоса поглядывая на него. Нэй заметил, что над цветами теперь уже появились бабочки. Ему также показалось, что вокруг не было той прежней тишины. Тихонько жужжали какие-то насекомые, что-то стрекотало в траве…

«Наверное, кузнечики», – пришло ему в голову. «Я ведь даже не знаю, как её зовут», – успел подумать он.

– Меня зовут Миа, – проговорила девочка. – Хочешь, я тебе всё здесь покажу. Я так рада, что ты наконец пришёл!

«Что же здесь можно смотреть? – изумился капитан, – трава и цветы вокруг».

– И мама обрадуется, она ведь ещё не знает, что ты вернулся, – продолжала девочка.

«Так, теперь ещё и мама. И я вернулся», – это начинало напрягать Нэя. Девочка сбивала его с логических рассуждений. Нэй по-прежнему не знал, как её называть.

– Пошли, я тебе покажу! – Миа вопросительно смотрела ему в глаза.

– Куда пошли? – спросил Нэй.

– Домой, конечно! – рассмеялась девочка.

– Домой, конечно, куда же ещё. Так ведь дом уже есть, – капитан оглянулся назад, на полуразвалившийся дом, на ступенях которого он сидел.

– Это не наш дом, – опять рассмеялась девочка, – я же тебе говорила – это бабушкин дом. Пошли, – и она потянула его за руку.

– Ну, пошли, – согласился капитан, – посмотрим НАШ дом.

– Тут недалеко, – продолжала без остановки говорить Миа, – я тебе всё-всё покажу. И мама обрадуется, – опять повторила она.

– Да, конечно, пошли, – вынужден был согласиться капитан.

Её рука была тёплая и мягкая, слегка вымазанная соком от сорванных цветов. Во второй руке она держала недоплетённый венок, и всё время, размахивая им, без конца что-то говорила и говорила.

– Вот здесь у нас весной маки жёлтые цветут; знаешь, как красиво! Мы всегда любуемся. Ты ведь помнишь жёлтые маки?