Легенда о Велесе - Галина Львовна Романова

Торопясь, пока они не поднялись, Мера поправила на плечах крылья и огляделась, прикидывая, куда лететь. Впереди открывалось ущелье. Постепенно расширяющееся впереди, оно могло вывести ее в горную долину, откуда добраться назад было бы проще.

Она подошла к краю и раскинула руки. Ветер подхватил ее под крылья, отрывая от камней. Ощущение было так похоже на тот полет со Стривером, что Мера не выдержала и закричала во все горло:

— Лови меня, Стривер!..

— Поймал! — раздалось сзади.

Мера дернулась, но чья-то жесткая рука схватила ее за подол и вернула на место. Тут же сильные руки вцепились в нее, безжалостно сдирая крылья. Мера отчаянно сопротивлялась, но справиться с мужчиной ей было не под силу. С треском порвалась на плечах одежда, крылья сорваны и брошены в пропасть. Мелькнув последний раз, они растаяли во тьме бездны. А затем отбивающуюся девушку вскинули на плечо, и похититель шагнул вниз…

Он тоже умел летать, но без крыльев. Красивый витязь, с которым она говорила накануне, кругами снижался на дно вместе со своей ношей. Земля приближалась так быстро, что в глазах Меры помутилось от страха и она лишилась чувств.

Очнулась она уже не в своей комнате. На сей раз пленницу посадили в крошечную и темную каморку, напоминающую дно глубокого колодца. В тереме княгини Синегорки даже узилища не были такими мрачными. Стены и пол представляли собой голые скалы. От них веяло холодом и сыростью. Потолок терялся где-то в вышине, там тускло мерцал маленький светильник. Круто вверх уходила кривая, вырубленная в камне лестница.

Девушка сидела на охапке соломы и на каких-то шкурах, а цепь на ее ноге тянулась к кольцу в полу. Она была так коротка, что пленница не могла бы добраться даже до третьей ступеньки лестницы. На полу стояла миска с водой. Вот и все.

Мера оглядела мрачные стены, сжимаясь в комочек. Какая же она была глупая, что решила бежать! Но она не могла знать, что этим все кончится!.. В легендах о деяниях богов и героев, которые рассказывали жрецы и бахари по праздникам, все было не так! А может, так — просто она невнимательно слушала старых сказителей? Но одно дело мечтать о войне, слушать о девушке Ненаглядной Красе, а другое — самой оказаться на ее месте. Ненаглядную Красу спасал сказочный герой, а кто спасет Меру? Стривер? Скорее бы! А то когда светильник погаснет, она останется здесь в полной темноте… А что, если о ней никто так и не вспомнит?

Чьи-то шаги раздались на лестнице, прежде чем страх овладел девушкой. Она вскочила, готовая кинуться на шею спасителю, но он остановился, не доходя нескольких шагов, и Мера с содроганием узнала того красивого витязя. Сейчас и здесь его красота пугала больше, чем жуткая морда чудовища.

Змей догадался обо всем при первом взгляде на Меру.

— Ты боишься и ненавидишь меня, — заговорил он, — а ведь все могло быть иначе, если бы ты не попыталась бежать! Я пришел сказать тебе, что ты будешь сидеть здесь, пока не смиришься и не согласишься полюбить меня.

— Ты глуп, если в этом уверен, — возразила девушка.

— Ты еще пожалеешь об этом! — вспылил Змей, которому опять напомнили о его главном недостатке — глупости. — Будешь сидеть здесь, пока не попросишь прощения!

Лицо его исказилось от гнева, и это было просто жутко. Он притопнул ногой и ринулся вон.

Вслед ему полетела миска.

Выбежав наверх, Змей привалился спиной к стене и медленно принял свой настоящий облик, растягиваясь по полу. Его туша мелко дрожала от гнева и желания выместить его на ком-нибудь. Злость его была еще больше от того, что он сам только что поступил как последний глупец. Мог бы околдовать пленницу и заставить ее пожелать разделить с ним ложе, но всякое колдовство рано или поздно спадает, и о том, что может сделать человек, освободившийся от заклятья, лучше не задумываться. Самое меньшее, он убивает того, кто наложил на него заклятье. И лишь кровь — кровь родного человека — способна навеки, безо всяких условий привязать к нему пленницу.

Если он правильно понял слова своих слуг, у этой дикарки есть сестра. И это было лучшее, что мог пожелать Змей.

Синегорка и слушать не стала Стривера, который, забыв свою гордость, стоял перед нею на коленях. Подле матери с каменными лицами замерли пятнадцатилетний отрок, меньший брат девушек, и сама воительница Рада — видом вовсе мужчина, кабы не коса и черты безбородого лица. Девушка-воин опиралась на меч и буравила Сварожича такими злыми глазами, словно это он сам отвез ее сестру Змею и приполз замаливать грех.

Стривер чувствовал свою вину и был готов на что угодно — только бы простили и поверили, что он жизнь положит за освобождение своей невесты. Но княгиня не дала ему договорить и велела убираться, пока его не подняли на копья. Рада при этих словах с готовностью вскинула меч, и Сварожичу пришлось уйти.

Его все-таки проводили вон из города и вытолкали за ворота, передав приказ княгини — не показываться здесь под страхом смерти. Но его боль была сильнее страха, а потому он тотчас же полетел на север — звать на подмогу родных. Не вечно же Перуну и Даждю бродить по свету — они вернутся и помогут ему. Он вместе с братьями привезет девушку назад, и ее матери придется уступить силе.

Сердце его готово было вырваться из груди, все тело ныло и словно одеревенело от усталости и напряжения полета, но все это прошло в один миг, когда на стене замка он увидел отдыхающего Ящера.

Стривер чуть не кувырком свалился во двор, напугав всех. Он тоже больше года не показывался дома, а потому весть о его возвращении была встречена радостно. Слуги засуетились, но Стриверу было не до отдыха, и он сразу кинулся искать Перуна.

Вся семья как раз была вместе — отец, мать, братья, Жива и Дива, все за общим столом. Не хватало только детей — Перун сам не вспоминал о них, будто их и не было, и Дива, обиженная, молчала.

Перун первым вскочил, когда в зал ворвался Стривер.

— Ого, братец, — радостно вскрикнул Перун, — явился и ты! Вот здорово! Теперь бы Даждя от его Марены оторвать — и все были бы в сборе! — Он стиснул плечи Стривера. — Ну, поведай, что тебя привело!

Тяжело дыша после выматывающего полета, Стривер оперся о широкое плечо брата. Руки и плечи ныли так, что не пошевельнешь, и он еле сдерживал стон.

— Здорово ты похудел. — Перун хлопнул Стривера по спине, отчего тот побледнел и скрипнул зубами, и потащил к столу. — Рассказывай!

Он обнял младшего брата за плечи, и Стривер вскрикнул. Жива тут же сорвалась с места.

— Что с тобой? — Она глянула на плечи Стривера и ахнула. — Кровь! Ты весь в крови!.. Что случилось?

Рубашка на Стривере насквозь пропиталась кровью. Думая только о том, как бы поскорее добраться до дома, он не чувствовал ничего, но сейчас вдруг застонал, бессильно повиснув на брате и сестре.