Гленн Тарнер Заячья Губа - Мэлор Стуруа

Цинично, но, по крайней мере, откровенно.

Среди преступлений, совершенных капитализмом, — а им несть числа — понятие счастья, вздернутое на дыбу наживы, одно из наиболее омерзительных. Золото не ржавеет — ржавеют души, поклоняющиеся золотому тельцу. Похищенный мифологическими аргонавтами, он вновь воссиял в руках Тарнера и ему подобных, чтобы люди, говоря словами гётевского Мефистофеля, гибли за металл. Непрерывно, непрестанно.

В погоне за журавлем в небе простой американец зачастую выпускает из поля зрения дела земные, и тут его, как тетерева на току, можно брать голыми руками. Обычно, когда он возвращается к действительности, бывает уже поздно. Дверь клетки захлопнулась. Ключ повернут.

«Каждый маленький оборванец мечтает стать президентом или Джоном Джэкобом Астором[17]. Это — сладкий сон, пока ты находишься в его объятиях. Но каково разочаровывающее пробуждение! Какова взвинченная, беспокойная, лихорадочная жизнь, попусту потраченная в погоне за миражами!.. Америка — великая страна. Она была и может быть впредь преуспевающей. И тем не менее ее никак нельзя назвать по-настоящему счастливой».

Эти слова сказаны не сегодня и не вчера. Они принадлежат историку Томасу Никольсу и взяты из его книги «Сорок лет американского образа жизни», опубликованной в 1864 году. (Этой книги, естественно, нет в библиотеке Тарнера. Она не его поля ягода.) С тех пор прошло более ста лет, и Америку по-прежнему нельзя назвать по-настоящему счастливой, ибо в этой великой стране по-прежнему преуспевают тарнеры…

В течение многих десятилетий в Вашингтоне на скамеечке парка Лафайет-сквер как раз напротив Белого дома сиживал старичок. Во всяком случае, никто не помнит его молодым. Звали его Бернард Барух или «старина Берни» (для тех, кто был с ним запанибрата). Он тоже давал советы. Не сопливым чистильщикам сапог, не обитателям трущоб и гетто, не разносчикам газет — оборванцам, мечтающим стать президентами и королями свиной тушенки, а реальным, настоящим президентам и королям.

Первые имели обыкновение пересекать Пенсильвания-авеню, захаживать в Лафайет-сквер, присаживаться на скамейку, облюбованную «стариной Берни», и спрашивать его мудрого совета — а был он мудр, как сова, и внешне тоже очень походил на эту ночную птицу, — как бороться с депрессией, как выскочить из водоворота инфляции, как увековечить ядерную монополию Соединенных Штатов. Приезжали к нему финансовые короли с нью-йоркского Уолл-стрита, короли свиной тушенки из Чикаго, стальные короли из Питтсбурга, короли нефти из Техаса. И «старина Берни» всем им давал советы и брал за них миллионы. И советы мудрой совы, обитавшей в Лафайет-сквере, сводили на нет советы авторов всех двух тысяч «Как» и девяти «Как не». Они были из другой оперы, для другой аудитории, для иных ушей.

Соплякам чистильщикам сапог и оборванцам разносчикам газет советы Баруха были не по карману, да и ни к чему. Великий комик времен «Великого немого», соперник Чаплина и Китона Харпо Маркс с едкой иронией вспоминал:

— Много, много лет назад один очень мудрый человек по имени Бернард Барух отвел меня в сторону, обнял за плечи и сказал:

— Харпо, мой мальчик, я хочу дать тебе три совета, три наставления, которые ты должен всегда помнить.

— Мое сердце, — продолжал Харпо Маркс, — трепетно забилось. Я весь пылал от нетерпения и ожидания. Ведь мне выпало великое счастье услышать из уст самого верховного жреца магическую формулу, открывающую путь к богатству и сказочной жизни!

— Ну, ты готов, Харпо, мой мальчик? — спросил Барух.

— О да, сэр! Я весь внимание.

И Барух поведал Марксу тайну трех магических формул. Но Маркс не разбогател. Почему?

— К сожалению, я забыл советы Баруха, — притворно сокрушался великий комик времен «Великого немого» и улыбался своей неповторимой улыбкой, одновременно лукавой и грустной…

Ядовитые семена Гленна Тарнера падают на благодатную почву и дают неблагодарные всходы потому, что эта почва уже разрыхлена, удобрена, полита и возделана философией американизма. В одиночку Заячья Губа, несмотря на всю свою неудержимость, энтузиазм и динамизм, не справился бы. Массовый гипноз похож на бой быков, с той только разницей, что функцию красного плаща матадора выполняет зеленый доллар. Матадор лишь ставит точку — закалывает быка, уже заранее «подготовленного» усилиями многочисленных пикадоров и бандерильеров. Тушу убитого быка поддевают железными крюками и тащат на живодерню. Пикадоры и бандерильеры довольствуются требухой, а матадору достаются цветы, аплодисменты, улыбки, гонорар и поклонение толпы.

Крестный отец

…Корешки книг тарнеровской библиотеки. Они выстроились, словно пикадоры и бандерильеры, чтобы «подготовить» для заклания очередного быка.

Особое место занимает среди них восьмитомное сочинение чикагского мультимиллионера Клемента Стоуна «Система успеха, которая никогда не дает осечки». (Автоматические ружья М-16 в руках солдат из роты лейтенанта Колли в Сонгми тоже не давали осечки.) Здесь нам придется несколько задержаться и сказать пару слов об авторе «Системы», ибо Клемент Стоун — крестный отец (без кавычек) Гленна Тарнера, или, как любит щегольнуть библейскими параллелями Заячья Губа, «мой Иоанн Креститель».

Итак, перенесемся на время из Орландо, штат Флорида, в Чикаго, штат Иллинойс.

Там, на берегах великого озера Мичиган, воспетого в романах Купера и рассказах Хемингуэя, его называют «председатель Стоун». Сам Стоун, мистер В. Клемент Стоун, нисколько против этого не возражает. Скорее наоборот. Но, назвавшись председателем, он хочет быть им во всех отношениях, хочет быть последовательным до конца. Поэтому мистер Стоун объявил себя идеалом, точнее, идеальным экземпляром осуществления знаменитой «американской мечты». Объявил с полным на то основанием.

Родился Стоун в чикагских трущобах. Мать его рано овдовела, и будущий председатель рос в обстановке крайней нищеты. Он до сих пор любит вспоминать в воспитательных целях, как, уцепившись за подол вдовы-швеи, клянчил у нее медные гроши на жевательную резинку и маринованный укроп. В шесть лет коротышка Клем стал уличным продавцом газет. (Непременная ступень в восхождении к вершинам «американской мечты» для любого мало-мальски уважающего себя мультимиллионера.) Из школы его выставили, что тоже вполне соответствует мифам о том, как создаются миллионеры. В тринадцать лет Клем уже прочел и выучил назубок полное собрание сочинений Горацио Элджера. (Гибрид попа Гапона, «Ханжи» Беранже и гоголевского Манилова.) Получив столь солидную теоретическую закалку, Клем переключился с продажи газет на продажу страховых полисов. И было ему тогда всего шестнадцать лет.

Быстро сказка сказывается — долго дело делается. Сейчас коротышке Клему за семьдесят. Он является основателем, президентом и, конечно, председателем «Комбайнд иншурэнс компани оф Америка». Его личное состояние оценивается в четыреста миллионов долларов. Он носит тонкие усики а ля Дуглас Фэрбенкс и курит толстые гаванские сигары «докастровского периода». Стоуна называют «самым малоизвестным из самых богатых» в Соединенных Штатах. Это одновременно и справедливо и несправедливо. Справедливо, поскольку соответствует действительности. Несправедливо, поскольку мистер Стоун заслуживает самого широкого паблисити.

Для того чтобы стать полноценным председателем, недостаточно быть только идеалом-солнышком. Необходимо также иметь идеи-лучи. У мистера Стоуна они в изобилии. Им-то он как раз и обязан своим прозвищем. Правда, эти идеи-афоризмы и цитаты еще не изданы в виде карманных книжечек, но они уже украшают в качестве плакатов и лозунгов чикагскую штаб-квартиру «Комбайнд иншурэнс компани оф Америка» и ее отделения по всей стране и даже за пределами оной.

Вот некоторые из них: «Богатство — власть», «Богатство — добро», «С помощью денег ты можешь творить добро. Твои горизонты расширяются», «Всякая невыгода уравновешивается выгодой».

Мистер Стоун утверждает, что он выстрадал эту мудрость, что она — квинтэссенция его личного житейского опыта. И он совершенно прав. Богатство дало ему огромную власть. Всякая невыгода для его конкурентов уравновешивается выгодой для него. И он творит добро, расширяющее, правда, не горизонты вообще, а деловые горизонты, и не деловые горизонты вообще, а исключительно коротышки Клема.

Чтобы избавиться раз и навсегда от неприятной процедуры уплаты налогов, председатель Стоун, например, основал филантропический фонд помощи умственно дефективным. И здесь не обошлось без цитаты. «Я помогаю только тем, кто сам себе помогает», — гласит она. Любопытно, как помогают самим себе умственно дефективные? Или председатель Стоун и впрямь возомнил себя Председателем, одного прикосновения к цитатнику которого вполне достаточно для врачевания любой болезни?