Рождество в Париже - Людмила Леонидова

Пьер опустился перед ней на колени.

— Держи палец вверх, — посоветовал он и, видя, что кровь не останавливается, взял девушку за руку.

Маша привстала. Ее волосы касались его лица.

Жар камина обдавал их. Он бережно поднес палец к губам и приник к нему. Пьер был совсем близко — такой добрый, заботливый, обожающий и самый сейчас близкий ей человек. Он помог ей в трудную минуту, поддержал своим теплом и участием, а сколько он пекся о ее здоровье! Если бы не Пьер… Маша чувствовала его учащенное дыхание, видела глаза, полные нежности, любви, страстного желания, и она обвила мужчину длинными, тонкими руками.

— Любимая, я даже не мечтал об этом, — целуя ее глаза, шею, руки, шептал Пьер. И добавил: — Ведь у вас в России говорят, если что-то разбивается — это к счастью, да? — Он осторожно, как хрустальную, взял ее на руки и понес в свою спальню.

На следующее утро Пьер принес Маше в постель кофе и предложил:

— Думаю, если ты хорошо себя чувствуешь, мы можем продолжить нашу экскурсию по Парижу.

Маша буквально подпрыгнула от радости, а он, видя ее восторг, продолжил:

— А вечером я приглашаю тебя на представление в «Лидо».

Девушка слышала про это знаменитое кабаре на Елисейских полях, но никогда даже не мечтала в него попасть.

Весь день Пьер возил ее по прекрасному, сказочному городу. Он показал ей прославленную «Гранд-опера» со скульптурным изображением Аполлона, а также двух групп из золоченой бронзы, символизирующих Поэзию и Гармонию. Театр «Комеди Франсэз», чья труппа была основана Мольером. Знаменитый Королевский дворец — Пале-Рояль, завещанный кардиналом Ришелье королю Людовику XIII. Унаследовавший дворец Людовик XIV подарил его затем своему брату, герцогу Филиппу Орлеанскому, который пристроил целый квартал, окружив дворцовый сад тремя улицами, дав им имена своих сыновей — Божоле, Валуа и Монпансье.

Маша и Пьер взбирались по многоярусной лестнице на Монмартрский холм, к базилике Сакре-Кёр. Девушка узнала, что название Монмартр («холм мучеников») связано с легендой. В 272 году здесь были казнены парижский епископ Дионисий (по-французски Сен-Дени), после смерти признанный святым, и два его сподвижника. По преданию, обезглавленный Дионисий, держа в руках отрубленную голову, прошел около шести километров к северу, где был похоронен и где впоследствии построили усыпальницу Сен-Дени.

Рядом на небольшой, но оживленной площади Тертр художники торговали прекрасными картинами с видами Парижа. Маша остановилась у одной из них — это был грустный, дождливый пейзаж, выполненный с щемящим сердце настроением, которое отвечало Машиным чувствам.

— Он тебе что, нравится? — спросил Пьер.

— Да, я бы хотела его купить на память о Париже.

Пьер внимательно посмотрел на картину и как бы в шутку заметил:

— Париж у твоих ног… навсегда, тебе не нужна о нем память. — И тут же предложил Маше заказать ее портрет.

Художники наперебой предлагали свои услуги. Маша села на небольшую скамеечку перед бородатым парнем, и тот, внимательно вглядываясь в ее черты, начал колдовать на плотном картоне. Пьер, улыбаясь, стоял у художника за спиной, держа в руках картину с грустным пейзажем Парижа.

— Портрет я оставляю себе на память, мы повесим его в кабинете, — сказал Пьер, глядя на законченный рисунок, хотя и похожий на оригинал, но все же весьма от него далекий. — А этот пейзаж, если он так понравился, — тебе.

Потом они зашли выпить кофе в маленький ресторанчик под названием «Мамаша Катрин». Хозяйка, узнав, что Маша русская, обрадовалась и рассказала, в очередной, видимо, раз, забавную историю про русских казаков, занявших высоты Монмартра в 1815 году. Они требовали у хозяев заведений, чтобы те порасторопнее подавали им выпивку, и выкрикивали русское слово на французский манер: «бистро, бистро».

— С тех пор маленькие кафешки у нас так и называются — бистро, — сообщила словоохотливая француженка.

— А я этого не знала, — призналась Маша. — У нас в Москве тоже теперь открыли бистро. Там вкусно кормят: пирожки, квас, еда по старым русским рецептам.

— Пирожки я ел, — включился в разговор Пьер, — нас угощала бабушка Татьяны. А вот что такое квас?

— Квас — это сладкий напиток, — ответила Маша и для наглядности показала на пепси-колу. — Похож по цвету, только посветлее. Есть много рецептов его приготовления — из ржи, ячменя, яблок. Очень популярен квас с хреном.

Пьер удивился:

— Сладкий напиток с хреном? Я должен обязательно попробовать.

Попрощавшись с хозяйкой, они спустились с холма по широкой лестнице, где темнокожие парни продавали разные безделушки, разложенные тут же, на ступеньках. Играла музыка, негры пританцовывали и подпевали, привлекая внимание. Маше очень понравились шапочки-зонтики, которые, демонстрируя, парни надевали прохожим на голову.

— Оригинально придумали, защищает и от дождя, и от солнца, — одобрила идею Маша.

Пьер тут же купил ей забавную игрушку.

Затем они долго еще бродили по Парижу.

И опять, как в тот вечер с Гошей, девушка не могла оторваться от витрин магазинов. Остановившись перед одной из них, она задумалась, как важно людям, каждый день пробегающим мимо, лицезреть такие галереи современного дизайна.

— Что тебя тут так привлекло? — наблюдая за ней, спросил Пьер, привыкший, как все парижане, к великолепию витрин.

— Да это же настоящее искусство! — горячо воскликнула Маша, удивляясь его равнодушию.

Огромное стекло витрины снаружи обрамлял красный шелковый занавес-ламбрекен с многослойными золотыми бантами, свисающими по углам. Банты выглядели как махровые распустившиеся пионы, готовые вот-вот сбросить свои лепестки на головы прохожих.

За стеклом стоял плюшевый розовый медведь. Одной лапой он держал несколько фирменных пакетов магазина, другой обнимал двух стройных девушек-манекенов — блондинку и брюнетку — с длинными распущенными волосами.

Добрый, большой, ростом чуть выше своих спутниц, мишка радушно улыбался, наморщив розовый нос.

Девушки были одеты тоже во все розовое, только блондинка — в расклешенный комбинезон и блузку с большими буфами на плечах и длинными рукавами, а брюнетка — в широкое длинное платье с двойными воланами и таким же верхом, как у блондинки, но с короткими рукавами.

Рисунок тонкой льющейся ткани, с тиснением в мелкую клеточку, на одежде манекенов и на пакетах с покупками в руках медведя был одинаковым.

Все трое словно выходили радостно из шикарного магазина, совершив удачные покупки.

— Как здорово придумано! — восхищенно произнесла Маша. — Какое мастерство!