Рождество в Париже - Людмила Леонидова

Наклонившись над Машей, мужчина объяснил, что это он сшиб ее, поскольку его машину подрезал сумасшедший мотоциклист. Сказал, что готов оказать ей медицинскую помощь у себя в доме — это недалеко, несколько километров от Парижа, у него хороший домашний врач. Поскольку серьезных повреждений у Маши нет — только ушибы, врачи, дескать, не возражают. Они уже сделали ей обезболивающий укол, уточнил незнакомец.

Голова у Маши больше не болела, и ушибов она тоже не чувствовала. Очень хотелось спать и ни о чем не думать, поэтому она сразу согласилась, только спросила, где ее шуба.

— Я знаю, что вас зовут Маша, а меня — Пьер, — представился мужчина и, стараясь расположить Машу к себе, добавил: — Это как у вас по-русски Петр. А с вашей шубой все в порядке, не беспокойтесь, она у меня в машине.

Дорогу из Парижа в дом Пьера Маша не помнила, потому что спала, в сознании мелькнула пожилая женщина, которая отводила ее по лестнице наверх, в спальню.

Когда Маша проснулась, она снова увидела эту женщину. Заметив, что девушка открыла глаза, та улыбнулась и предложила завтрак. Маша не знала, сколько дней она не ела. «Наверное, два, а может, и три», — размышляла она, держа одной рукой чашку с бульоном.

— Хорошо, что вы кушаете, значит — поправляетесь. Доктор сказал, что теперь дела пойдут лучше. У вас, кроме ушибов, была тяжелая простуда. Я уже неделю от вас не отхожу.

— Как неделю? Ведь у меня уже кончилась виза и пропал билет в Москву!

— Не беспокойтесь, месье Пьер все уладил.

— Уладил? Тогда мне надо срочно позвонить маме.

6

Уже несколько недель Маша жила под Парижем, в доме у Пьера. Дом был большой, двухэтажный. Наверху располагались три спальни, библиотека и кабинет. Внизу — гостиная, столовая, кухня и подсобные помещения. Из окон виднелся огороженный участок, прилегающий к дому. Несмотря на январь, зеленел постриженный газон. На улицу, по рекомендации врача, Маша пока не выходила, так как у нее иногда еще кружилась голова и побаливало плечо.

Комната, в которой разместили Машу, была спальней для гостей — светлая, просторная, здесь стояли кровать, кресло, ночной столик с зеркалом и шкаф для одежды.

Вторая спальня принадлежала сыну Пьера — Мишелю. Окончив в Сорбонне факультет искусств, он уехал в Америку и сейчас в Голливуде заканчивал съемки фильма. Мишель, по словам Пьера, всегда был очень способным мальчиком, хорошо учился, и ему прочили блестящую карьеру. Кроме того, большой патриот, Пьер гордился национальным кинематографом Франции, особенно периодом шестидесятых — семидесятых годов, ее актерами — Жаном Габеном, Жераром Филлипом, Брижит Бардо, считая, что и до сих пор славу американским фильмам приносят французы. Он говорил, что «Оскара» за «Храброе сердце» Мел Гибсон заслужил вместе с очаровательной героиней-француженкой Софи Марсо. А нашумевший американский фильм Дьяволица» покорил всех благодаря Изабель Аджани.

Комната Мишеля многое говорила о своем хозяине: на стенах были развешаны собственноручно выполненные им рисунки, картины, на полках стояли книги о кино, театре, альбомы по живописи, на письменном столе — сувениры, безделушки, привезенные из путешествий. Чувствовалось, что это мир человека, принадлежащего искусству.

Спальня Пьера была оформлена под русскую старину: кровать красного дерева, широкий комод с кружевными салфетками, прикроватные тумбы, люстра — все в стиле русского барокко. На комоде стояли резные шкатулки и несколько фотографий, на которых был запечатлен молодой Пьер с элегантной строгой женщиной.

— Это моя покойная жена Татьяна, — объяснил Маше Пьер, — она внучка русских князей-эмигрантов.

В гостиной, самой большой комнате в доме, преобладал уже западный стиль. Необычные горки, низкий стол, камин, лампы, расставленные по углам, и великолепный дорогой рояль.

Маша подняла крышку и пробежала по клавишам.

«Инструмент хорошо настроен, и звучание сочное», — отметила она про себя.

— Татьяна обожала играть, — с грустью произнес Пьер. — Теперь музицирует Мишель, когда приезжает. Он очень талантлив, в мать, — кивнул мужчина в сторону большого, выполненного маслом портрета жены над камином.

Самой интересной для Маши оказалась библиотека. Здесь были собраны уникальные книги на французском и русском языках, старинные и современные. Когда Пьер уезжал на работу, девушка часами просиживала в библиотеке. Она открыла для себя многих русских авторов, о которых прежде даже не слышала.

Несколько раз Маша звонила маме. Та очень волновалась за дочь, просила, как только станет лучше, сразу прилететь. С Борисом Михайловичем мама обо всем договорилась, он передавал Маше привет и желал быстрейшего выздоровления.

Оставаясь одна, Маша не скучала. Через день в дом приходила та самая женщина, которая присматривала за ней во время болезни. Женщина делала покупки, готовила, стирала и убиралась. Она частенько беседовала с Машей, расспрашивала ее про Москву, семью, рассказывала о себе, о том, что у нее такого же возраста дочка, у которой есть дружок, и она хочет выйти за него замуж.

В это время Маша с грустью думала о себе, о своей несчастной жизни, о Гоше и деньгах, которые ей придется отдавать.

«Пьер, наверное, видел, что у меня нет денег, ведь полицейский отдал ему мою сумочку, однако он меня ни о чем не спросил», — с ужасом думала Маша.

Может, он считает, что деньги у меня в чемодане? — Вещи из гостиницы ей привезли. — Как ему объяснить? Когда надо будет покупать билет, придется выдумать, что кошелек потерялся во время аварии». При одной мысли об этом девушке становилось стыдно, хотелось оттянуть неприятный разговор.

Пьер, не подозревая о Машиных переживаниях, радовался ее присутствию в доме. Возвращаясь вечерами, он приносил ей маленькие подарки — цветы, подобранные в необычные широкие букетики, сладости и постоянно говорил приятные вещи: что она хорошо выглядит, что стала лучше говорить по-французски. Часто просил поиграть на рояле, слушал серьезно, потом долго восхищался, благодарил.

Он был среднего роста, худощавый, с темными глазами и густыми седыми волосами. Одевался всегда аккуратно, в неизменные строгие костюмы, и каждый день — Маша обратила внимание — менял сорочки. Очень следил за обувью. Пальто и кашне носил темного цвета, из мягкого, приятного на ощупь материала.

Пьер много рассказывал Маше об истории Франции, о литературе, интересовался политикой в России.

Однажды в конце января Пьер сказал Маше, что в субботу к ним в гости придут друзья. В этот день они всегда собирались вместе, отметить именины его жены. Уже много лет после ее смерти традиция не нарушалась.