Друзья или любовники? (СИ) - Шнайдер Анна

В общем, на встречу с Алиной Яр почти бежал. На работу он ездил на общественном транспорте: чтобы доехать до «Москвы-Сити», где находился офис, в час пик, а потом и уехать оттуда, нужно было потратить вагон времени. У Корнеева столько лишнего времени не имелось, поэтому он предпочитал метро. Лиля частенько фыркала по этому поводу, говорила, что «несолидно», но Яр лишь отмахивался. Машина целее будет! Вот Лиля постоянно ездила на работу на своей «лошадке», как она ласково называла авто, и минимум раз в год разбивала очередную машину чуть ли не в хлам. Хорошо хоть сама отделывалась лёгким испугом.

Изначально Яр собирался заскочить домой, чтобы хотя бы переодеться, и не только потому что гулять в деловом костюме — странная идея, но и потому что ему хотелось банально поменять одежду после рабочего дня, а заодно и быстро сполоснуться, дабы не казаться Алине вонючим взмыленным конём. Но начальник, будь он неладен с его совещаниями, спутал Яру все карты. Переносить время было как-то неловко: не в ночи же гулять, когда завтра на работу? Поэтому пришлось тащиться ко входу в парк в костюме, про себя надеясь, что не сильно благоухаешь.

Яр даже усмехнулся — дожили, его волнует, в каком виде он предстанет перед Алиной. Будто на свидание собрался! Обычная же дружеская встреча, просто прогулка по парку, и всё.

Да… и всё…

Пришлось усиленно напоминать себе об этом, как только Корнеев увидел возле входа в парк Алину. Погода была тёплая, поэтому оделась одноклассница по-летнему — светлый сарафан до колен, белые босоножки, лёгкая маленькая сумочка через плечо из материала, похожего на натуральный лён, с ярким рисунком — красными маками. И всё бы ничего, но у сарафана был настолько соблазнительный вырез, что Яр с трудом собрал глаза и заставил себя поднять их выше.

Но легче не стало. Корнеев всё равно продолжал думать о том, что скрывает этот вырез и как же хочется посмотреть туда ещё раз.

А Алинка — беспечное существо! — просто стояла и улыбалась. И, кажется, вообще абсолютно не заморачивалась на тему того, что старый друг сейчас таращился на её грудь. Яр вообще не удивился бы, если бы Пирожок выдала что-нибудь вроде: «Ой, да подумаешь! За просмотр денег не берут!»

— Привет, — Алина радостно помахала Яру рукой. И вновь он подумал о том, что и поцеловать её сейчас не может, и обнять — потому что у них это просто не принято. И как это исправить? Да и надо ли? Если Пирожок прижмётся к нему своими «пирожками» — он же задымится, как печка с засорившейся трубой. — Хорош! Сразу видно — деловой человек, не то что я. Предупредил бы! Я бы тогда тоже в костюмчике пришла. А то мы вместе не смотримся, и это грустно.

Яр засмеялся и подхватил Алину под локоть. Кожа на её предплечье под его ладонью была прохладной и нежной, и моментально захотелось не просто положить руку, чтобы идти дальше рядом, а провести ею вниз, а затем вверх, лаская всё, что находится в зоне доступа. Корнееву даже на мгновение стало любопытно: а что, если действительно так сделать? Алина вообще обратит внимание на его движение или проигнорирует, решив, что ничего странного в подобном нет?

Честно говоря, Яр не мог спрогнозировать, как поведёт себя Пирожок, но проверять не собирался.

По крайней мере пока.

14

Алина

Когда Яр подходил к парку, мне показалось, что он таращился на мою грудь. Поначалу я действительно думала, что почудилось, но, пока мы гуляли, пришлось признаться самой себе: ни фига.

Да, Корнеев действительно периодически залипал в мой вырез, но очень старался делать вид, что это случайность, — сразу поднимал глаза и нарочито смотрел куда угодно, только не ниже шеи.

Меня это смешило, причём больше не сам факт залипания, а реакция Яра. Он явно опасался меня обидеть своим физическим интересом. Как будто я маленькая девочка и не знаю, что мужчина может возбудиться на привлекательное для него женское тело, невзирая на то, кому оно принадлежит. Чистейшая физиология. И нечего тут стыдиться. Но я понимала, откуда растут ноги у этого стыда — наверное, я бы тоже смущалась, если бы вдруг начала залипать на Яра, любоваться его заросшим бородой лицом или волосатыми ногами. Сейчас ноги Корнеева были не видны — костюм же! — но я не сомневалась, что они волосатые.

— О чём ты думаешь с такой загадочной улыбкой? — поинтересовался Яр, вышагивая за мной под ручку по одной из самых красивых аллей в нашем парке — Сиреневой. Сейчас как раз вся сирень по обе стороны от дорожки цвела, наполняя свежий вечерний воздух медовым ароматом. Сирень здесь была разноцветная — и белая, и светло-лиловая, и тёмно-фиолетовая, и какая-то словно даже более пушистая, чем обычные сорта, — на любой вкус. Хотя я никогда не понимала людей, которые срезают сирень, чтобы поставить дома в воду. Я могла терпеть её запах только на улице — в квартире он казался мне слишком тяжёлым, удушающим, словно я вдруг разлила в комнате целую упаковку духов.

— Ой, не поверишь, — хмыкнула я и по-дружески слегка ткнула Яра локтем в бок. — Я думала о том, волосатые у тебя ноги или нет.

Корнеев закашлялся от смеха.

— Пирожок, ну ты даёшь… Серьёзно, что ли?

— А почему нет? — Я показательно пожала плечами. — Тебе можно смотреть на мои сиськи, а мне нельзя думать про твои ноги? Где тут, спрашивается, справедливость?

Яр виновато на меня покосился, и я фыркнула. Надо его всё-таки избавить от этой дурацкой заморочки. Нашёл из-за чего переживать! Хотя это лучше, чем думать про Лилю, конечно. И тем не менее!

— Алин, я…

— Человек, а не робот, — перебила я Корнеева, пока он не сказал какую-нибудь чушь. — То бишь не только ешь, спишь и ходишь в туалет, но ещё и на грудь и попу заглядываешься. И порнушку небось смотришь. Нет, молчи! Если ты не смотришь порнушку, я этого не переживу.

— Почему? — спросил Яр, почти хохоча, и я, вздохнув, нарочито печально произнесла:

— Потому что я-то смотрю! Не надо напоминать мне о моём несовершенстве…

Корнеев даже не хохотал, он уже откровенно ржал, отпустив мой локоть и схватившись за живот. И настолько это было заразительно, что я и сама улыбнулась, глядя на весёлый блеск в глазах Яра.

— А Лиля говорила, что это «фу-фу-фу», — усмехнулся Корнеев через несколько секунд, перестав наконец заходиться от смеха. Лиля! Нашёл кого вспомнить. Ещё бы про английскую королеву упомянул.

— Пф-ф-ф! — я махнула в сторону Яра рукой, будто муху отгоняла. — Конечно, принцессы не смотрят порнушку. Точнее, смотрят, но одним глазом. А одним глазом не считается!

Друг вновь рассмеялся, а затем неожиданно признался:

— Она тут фотографию у себя выгрузила. Сидит в ресторане, вся из себя такая счастливая, а на руке кольцо, которое я ей надел в день свадьбы. Как ты считаешь, это нормально?

Тьфу! Опять эта Лиля. Я-то надеялась, что сумею избавить Яра от мыслей о ней, но он опять начал гнуть свою линию.

— Конечно ненормально. И вообще она ненормальная, Яр. Давай не будем про неё, а? У тебя только настроение испортится. Мне вот Лёшка сегодня написал, тоже ещё один ненормальный выискался.

— А он что хотел? — тут же напрягся Корнеев. Даже, я бы сказала, набычился, будто готовился драться за мою девичью честь.

— А фиг его знает. Спросил, как дела. Я ответила, что по-старому. Ничего, в общем, интересного.

Постепенно я всё же увела Яра в сторону от мыслей про его жену. Сначала перевела разговор на Лёшку и его закидоны, потом на свою работу, потом на работу Корнеева — и ничего, так Лиля в тот вечер больше и не вспомнилась. Жаль, что это наверняка ненадолго и морочиться Яр будет ещё приличное количество времени. Всё-таки он её сильно любил.

Возможно, намного больше, чем я любила Лёшку.

Кстати, о бывшем муже… Он действительно продолжал мне писать после того, как я один раз ему ответила. Я обнаружила это уже дома, перед сном, когда залезла в телефон, чтобы проверить, точно ли на завтра поставлен будильник. Если я не проснусь — это будет катастрофа.