Соблазны Джулии - Пьеро Кьяра

Инженер поднялся в дом, помешать своей жене спуститься в парк, чтобы она не оказалась там перед ужасной картиной. Он воспользовался этим еще для того, чтобы позвонить от имени судебного следователя фотографу. Вскоре были сделаны снимки всех предметов, и в особенности трупа. Не было ни малейшего сомнения в его принадлежности. Сам адвокат первым заявил:

- Это она.

Лицо, некогда такое бледное, стало теперь цвета воска и словно бы прозрачное. Нетронутые временем волосы рассыпались по земле, и солнечный луч, проникший сквозь листву и осветивший их теплым отблеском, почти смешал их с сухой листвой и травой.

Останки были направлены в морг для вскрытия, и, чтобы их вынести, открыли ворота, ведущие на полевую дорогу. Прибыл фургон, и синьора Джулия отправилась в свое последнее путешествие.

Следователь, секретарь, комиссар со своими агентами и адвокат Эзенгрини не слишком пускались в разговоры.

- Метр, - заявил следователь, - я звонил в прокуратуру. Они там введены в курс дела и настаивают на предварительном аресте. Не знаю, что вам и сказать, но вам придется оправдываться. Комиссар Сканкалепре проводит вас в тюрьму. Давайте и мы тоже выйдем через эти ворота.

Сканкалепре не имел нужды говорить. С опущенной головой он стал рядом с адвокатом и, пропустив следователя, направился со своим заключенным к арестантскому дому, находившемуся совсем рядом. Как и всегда бывало, охранник пропустил их беспрепятственно, полагая, что они пришли для беседы с одним из узников. Однако, к великому изумлению, он должен был принять в число своих гостей адвоката.

Исполнив полученное распоряжение, Сканкалепре направился к себе домой. Это было решительно в первый раз, что в этот час он не подумал о своих спагетти. Рой мыслей и вопросов кружился в голове, словно в бешеной сарабанде. Не были найдены драгоценности ни внутри чемоданов, ни на дне цистерны, которая была осушена и тщательно обследована. При этом имелась опись драгоценностей, которые Джулия взяла с собой. Сам адвокат лично составил этот список: четыре бриллиантовых кольца, три пары серег, жемчужное колье, бриллиантовое ожерелье, две броши, украшенные ценными камнями, часы, два браслета, также с бриллиантами. Куда они подевались? Он представил себе тщательный обыск в апартаментах и кабинете адвоката, питая надежду на положительный результат. Вдруг он вспомнил, что ни он сам, ни судья не предъявили адвокату обвинение в убийстве и что адвокат никоим образом не подал признака, что он является преступником. Он присутствовал при опознании как обычный свидетель и не проявил ни малейшего замешательства или растерянности, которые бы его выдали.

Арест адвоката Эзенгрини был в данный момент всего лишь необходимой полицейской мерой. Однако после полудня Сканкалепре решил закончить свой доклад формальным обвинением в убийстве Дзаккани-Ламберти Джулии и в попытке убийства гражданина Фумагалли Карло. Он лично отбыл в прокуратуру окружного центра, чтобы представить свой доклад, посетил комиссариат, чтобы принять поздравления дивизионного комиссара, и возвратился к себе.

Спустя пару дней прокурор, предъявив Эзенгрини ордер на арест по двум пунктам обвинения, лично приехал в М..., чтобы произвести допрос. В маленькую комнатку, предназначавшуюся для следователей и адвокатов, во внутренних помещениях кантональной тюрьмы ввели адвоката Эзенгрини, который был без галстука, без шнурков и без брючного ремня. Но даже это не умаляло его естественной изысканности: ни во взгляде его, ни в голосе не было заметно и намека на гнев и презрение. Прокурор готовился принять длинное признание. Однако прежде всего он предоставил секретарю установить личность обвиняемого на предмет ее соответствия всем предписанным по пунктам актов гражданского состояния. Когда секретарь закончил, записав ритуальную фразу:

"Выслушав обвинение по двум пунктам, которые возлагаются на него и обусловливают арест, обвиняемый ответил", прокурор вежливо сказал:

- Вам говорить, метр. Движением головы Эзенгрини дал согласие и начал диктовать:

- Я отрицаю совершение преступления, которое вменяется мне в вину по первому пункту и в котором я никоим образом не принимал участия и не побуждал кого-то другого к его совершению. Я также отрицаю совершение правонарушения по второму пункту обвинения.

Затем он попросил у секретаря ручку, чтобы подписаться.

- Минуточку! - воскликнул прокурор. - Так значит, вы отрицаете?

- Я отрицаю.

- Тогда у меня есть к вам вопросы.

- Задавайте.

- Как вы объясняете то, что в течение трех лет труп находился на вашей вилле?

- Я ничего не объясняю, - отвечал заключенный. - В данный момент не мне объяснять. Это ваша обязанность доказать, что именно я убил свою жену и что я был тенью, вооруженной палкой. В случае надобности мне придется подать письменное заявление по ходу прокурорского расследования. Так, я сейчас только узнал, что в прошедшую ночь была предпринята попытка убийства в парке. В настоящее время я понимаю, почему Сканкалепре приходил ко мне с таким видом в час ночи. Я должен подумать, господин прокурор, я должен привести в порядок свои мысли. Сейчас же я не имею ничего другого сообщить вам, кроме того, что я не виновен.

И действительно, обвинению еще предстояло собрать доказательства. Сопоставление фактов, произведенное Сканкалепре, имело в своей основе лишь предположения, довольно логичные, однако не доказанные. Обыск, произведенный с целью поиска драгоценностей, в качестве единственного результата имел акт секвестрации дубинки. Досмотр двух сейфов в разных банках также ничего не дал.

Приступили к воспроизведению утренних событий того дня, когда было совершено преступление, час за часом, и адвокат подвергся второму допросу, в ходе которого он уточнил, что вернулся домой к полудню и нашел дом точно в таком состоянии, в каком двумя часами позже мог его видеть комиссар. Тереза подтвердила, что была отослана обратно домой в девять часов утра самой синьорой Джулией, вернулась в одиннадцать и слышала, что синьора Джулия еще находилась в своей комнате. Она вновь ушла в одиннадцать тридцать и возвратилась лишь к половине третьего, когда синьоры уже не было, но она, однако, нашла дверь закрытой.

Глава 7

Пока следователи разыскивали в Риме Люччано Барзанти, адвокат Эзенгрини представил требование об очной ставке с этим самым Барзанти. Заявление было принято, и спустя несколько дней было установлено следующее:

1. Что Барзанти получил известное письмо ровно за три дня до убийства.

2. Что Барзанти уже не помнил, потерял он его или уничтожил, но во всяком случае он его не сохранил и нигде не замечал его до сего дня.

3. Что он продал обстановку своей квартиры на бульваре Премуда одному коммерсанту с улицы Фиор-Киари через четыре или пять дней после получения письма.

4. Что на следующий день он переехал в Рим.

5. Что в одном из первых своих писем синьоре Джулии он писал, что наконец нашел небольшую квартиру в десятом номере по бульвару Премуда.

6. Что в некоторых письмах он подписывался только именем, а в других и именем и фамилией.

После очной ставки Эзенгрини возвратился в камеру и составил другое прошение к судебным властям. Он пожелал, чтобы в его конторе произвели обыск и отыскали дело одного из его клиентов, некоего Молинари. В папке находился конверт, опечатанный желтой печатью, содержащий надпись: "ОПРАВДАТЕЛЬНЫЕ ДОКУМЕНТЫ, ДЕЛО МОЛИНАРИ". Конверт должен быть вскрыт следователями, которые найдут в нем решающее доказательство: известное письмо, полученное Барзанти.

Прокурор не понимал, чего добивался Эзенгрини и каким образом он овладел этим письмом. Он испытывал ощущение, что втянут в шахматную партию с хитрым и изворотливым противником, в инициативах которого можно было запутаться, поскольку предвидеть их невозможно. Он поспешил в кабинет адвоката и отыскал там дело, содержащее большой желтый конверт. Усевшись за письменный стол адвоката, он вскрыл его. Там было два письма в собственных конвертах. Одно было написано на машинке, на бумаге, содержащей наименование конторы Эзенгрини со старым еще адресом улицы Ламберти, адресованное Барзанти Люччано, бульвар Премуда, номер десять. Прокурор прочел письмо:

"М..., 15 мая 1955г.

Синьор!

Мне стало известно о вашей связи с моей женой Джулией. Я не имею намерения поднимать скандал и советую вам положить конец этой истории. В противном случае я буду вынужден принять самые суровые меры. Но я окажу доверие вам в расчете на ваш здравый рассудок, объявив, что я готов предпринять действия, которые могут отправить вас в тюрьму. Не говорите об этом письме моей жене: это приведет к возобновлению ваших отношений".

Следовала подпись адвоката Эзенгрини.

Прокурор был в недоумении. Как это письмо могло вновь попасть в руки адвоката?

Объяснение он нашел в другом письме. Оно было г конверте с адресом адвоката Аттилио Панелли из Милан;" в заголовке, и вот каким было его точное содержание: