Однажды я разлюблю - Энни Уэст

Каскад шелковистых волос цвета эбенового дерева струился по плечам.

Тьерри почувствовал напряжение в паху. Имоджин распускала волосы только в постели. Он испытывал тайное удовольствие, вдыхая их свежий запах и пропуская их сквозь пальцы, когда они занимались любовью.

Платье, длиной до колен, открывало длинные, стройные ноги, красные шпильки.

Он выдохнул с шумом, похожим на звук лопнувшего воздушного шарика. Тьерри не верил своим глазам.

Как можно так выглядеть, если умираешь? Его разум отказывался принимать эту данность.

Всю ночь и весь день Тьерри пытался переварить ужасную новость. И сейчас при виде Имоджин он не мог в это верить.

– Ты выглядишь сногсшибательно, – хрипло сказал он.

Имоджин остановилась с изумленным выражением лица.

– Серьезно? – неуверенно спросила она. – Спасибо. Мне хотелось нарядиться в мой последний вечер в Париже и выглядеть… – она пожала плечами, – хорошо.

В ту же секунду Тьерри почувствовал вину за то, что желал смертельно больную женщину, за то, что не мог подняться из-за стола, иначе она увидит, как она на него действует. Он поскреб щетину на щеках, стараясь отвлечься.

– Ты выглядишь не просто хорошо, ты похожа на цветущий сад. – Алое платье придало цвет щекам, хороший сон уменьшил темные круги под глазами.

Тьерри с трудом подавил в себе желание заключить ее в объятия и покрыть поцелуями такое желанное тело.

Потому что она умирала. Слово молотом стучало в мозгу.

– Прости, ты, кажется, что-то сказала?

– Я спросила, есть ли у тебя здесь Интернет. Мне нужно заказать билет домой. – Имоджин обхватила себя за плечи, будто ей было холодно. – Мне следовало бы попенять тебе на то, что ты забрал вещи из отеля без моего согласия, и вернуться туда. – Имоджин отвернулась к окну. – Но я не хочу попусту тратить время. Это, вероятно, моя последняя ночь в Париже, и у меня много дел.

– Много дел? В таком платье? – Тьерри выскочил из-за стола. – Это какие же такие у тебя дела? Да мужики табуном за тобой помчатся, стоит тебе выйти за порог в таком наряде.

Улыбка удовлетворения осветила лицо Имоджин. У Тьерри все внутри перевернулось. Сколько ей еще осталось так улыбаться?

– В прошлый приезд сюда я была так занята, что не успела совершить прогулку на катере по Сене, хотя это значилось в моих планах.

Тьерри показалось, что Имоджин слегка покраснела. Неужели и она вспомнила, чем они занимались вместо круиза по Сене.

Тьерри хотел было сказать, что на катере обычно много туристов и громкоговоритель разрушит очарование вечера, но счел за лучшее промолчать.

– Так как насчет Интернета? – Имоджин прошла дальше в комнату, и Тьерри, оторвав взгляд от ее аппетитных форм в облегающем платье, посмотрел ей в лицо.

Он расстегнул ворот рубашки, внутри у него разгоралось пламя страсти. Она выглядела такой привлекательной и соблазнительной, Тьерри трудно было поверить в то, что у нее внутри зародилась новая жизнь, как и в то, что она смертельно больна.

Несмотря на настоятельные требования его адвокатов о тесте ДНК на отцовство, Тьерри был готов для нее на все. Ему говорили, что у него нет перед ней никаких законных обязательств. Но дело не в них.

– У меня есть предложение получше, – грубовато заявил он. – Моя помощница может заказать тебе билет, если ты дашь мне паспорт, и круиз с ужином.

– Неужели она еще на работе? – Имоджин взглянула на часы.

– Я обычно работаю в офисе гораздо дольше, чем сегодня.

В ее прошлый визит в Париж Тьерри днем работал как одержимый, чтобы освободить вечера для свиданий с ней. Он собрал разбросанные по столу бумаги.

– Уверен, что мадемуазель Жанвье все еще на работе.

– При условии, что я заплачу за билет сама, – твердо сказала она.

Тьерри не переставал ей удивляться. Только что она призналась в том, что ей нужно быть храброй в ее последний вечер в Париже и что у нее не хватает наличных, а сейчас хочет сама оплатить билет.

Имоджин просто чудо. Тьерри не доводилось раньше встречать подобных женщин, за исключением, пожалуй, его бабушки, у которой внутри был стальной стержень, несмотря на ее миниатюрность и изысканные манеры.

Смог бы он проявить такое же мужество в подобной ситуации? Одно дело рисковать головой в опасных приключениях, и совсем другое – стоически переносить медленное и неизбежное угасание. От мысли о том, что ее ожидает, у Тьерри кровь стыла в жилах.

– Обещаю выставить тебе счет за билет, – сказал Тьерри, подумав про себя, что вряд ли это случится. – А сейчас дай мне паспорт, и я позвоню помощнице.

– Не знаю, что лучше – яблочный пирог или пейзаж, – удовлетворенно сказала Имоджин, переводя взгляд с пустой тарелки на изящный, залитый светом мост, под которым проходила лодка. – Я знала, как эффектно смотрятся Эйфелева башня или Нотр-Дам при вечернем освещении, но не предполагала, что так прекрасны мосты.

Про себя она поклялась помнить этот вечер с Тьерри до конца жизни. Он скрасит горечь ее последних дней.

– Ну а компания разве тебя не радует? – спросил Тьерри, медленно потягивая вино из бокала.

Когда он смотрел на нее так, сердце Имоджин готово было выпрыгнуть из груди. В тусклом свете палубных фонарей он выглядел утонченно-изысканно. Однако Имоджин знала по опыту, что под безупречным смокингом скрывается мощная мужская сила и тело атлета.

В отчаянии она отвела от него взгляд. Ни беременность, ни болезнь не повлияли на страстное влечение, которое Имоджин испытывала к Тьерри. Ее чувство лишь обострилось, потому что в его присутствии она ощущала себя особенной.

– Ты напрашиваешься на комплимент, – улыбнулась Имоджин, стараясь не выдать своих эмоций. В душе она испытывала страсть, благодарность, со жаление и скрытый страх. Уже завтра она останется один на один со своей болезнью. – Я благодарна тебе за эту незабываемую ночь в Париже. Она так много для меня значит.

– Я рад, но все это пустяки. – Тьерри махнул рукой.

Но Имоджин предполагала, во что обошелся ему этот изысканный ужин на частном катере, зафрахтованном для них двоих. Она-то лишь хотела прокатиться на обычной туристической лодке со скромным ужином.

– Не говори, что это пустяки, Тьерри. То, что ты сделал для меня… – Имоджин запнулась, почувствовав подступающие слезы. – Ты должен, по крайней мере, позволить мне поблагодарить тебя.

– Значит, ты хочешь меня поблагодарить? – спросил Тьерри, наклонившись к ней ближе. – Хорошо. Я хочу тебя кое о чем попросить.

– О чем? – Она терялась в догадках. Если он про тест ДНК на отцовство, то она слышала, что во время беременности этот тест нежелателен, так как чреват осложнениями. Но если это обеспечит ее ребенку надежное будущее, она готова рискнуть.

– Вот о чем, – произнес Тьерри после долгого молчания. – Выходи за меня замуж.

От неожиданности Имоджин уронила стакан с водой, и Тьерри едва успел подхватить его на лету.

Имоджин сидела не шелохнувшись, вытаращившись на Тьерри.

– Э-э… благодарю вас, – сказал Тьерри неслышно подошедшему официанту, который забрал тарелки и промокнул салфеткой пролитую воду. Тьерри наблюдал за Имоджин, откинувшись на спинку стула.

Официант отошел.

– Что ты сказал? – прохрипела она.

Тьерри выглядел таким расслабленным, будто они обсуждали, насколько хорош был ужин или как красивы здания, мимо которых проплывал по Сене их катер.

Ее сердце бешено колотилось.

– Ты это серьезно?

– Серьезней не бывает.

Лодка подошла к новому мосту, и на несколько мгновений они попали в полосу света. И тогда Имоджин разглядела эту решимость в его глазах цвета эспрессо и высокомерно вздернутый подбородок.

Имоджин не помнила, как встала из-за стола и подошла к перилам у борта, ухватившись за них трясущимися руками.

Она не знала, что чувствует, пребывая в шоке. Ее ноги подкашивались, она с трудом дышала.

– В этом нет необходимости, – наконец выдавила она из себя. – Ты жалеешь меня? – Ей не нужна жалость, какими бы благими намерениями она не была продиктована.

Имоджин резко обернулась, почувствовав, что Тьерри стоит у нее за спиной.

– Это не жалость, а практический подход. Я планирую будущее.

Его голос звучал мягко, но настойчиво. Она отрешенно подумала, что, вероятно, подобным тоном он говорит с партнерами при заключении сделок. Тем не менее ей казалось, что за его внешним спокойствием скрывается внутренняя напряженность.

Имоджин покачала головой:

– Не вижу в этом ничего практического. – Она облизала пересохшие губы, взглянув ему в лицо. – Когда придет время, я впишу тебя в метрику как отца ребенка и…

– Ты думаешь, что это так просто делается? Забрать ребенка с другого конца света? Даже если я буду значиться отцом ребенка в свидетельстве о рождении, готов поспорить, что австралийские законы не менее сложны, чем французские. На моем пути наверняка возникнет множество преград. Процесс усыновления может затянуться на месяцы, если не годы. Ты хочешь, чтобы твой ребенок оказался в приюте на время улаживания юридических формальностей по усыновлению?