Отец моего парня (СИ) - Бушар Сандра

— Я больше ничего не хочу вам сказать! ВОН! — закричала я, указывая рукой на дверь. В моем положении выглядело это глупо. Потому что грудь снова полностью открылась и Дмитрий Петрович на ней завис.

— Не верю, — сказал он куда-то в прострацию. Как будто, не мне, а себе.

— А вам больше и не надо! — многозначительно покашляв, я таки заставила его перестать так бесцеремонно рассматривать мое тело и заглянуть в глаза. А затем указательным пальцем показала направление к двери. — УХОДИТЕ. Не хочу вашу больную семейку больше видеть. Никогда!

Он не собирался уходить. Смотрел на меня, будто раздумывая над чем-то безумно серьезным. От эмоций его прямо потряхивало.

— Прости, Машунь, — как-то виновато покачал головой тот, — Но, мне это важно. А к гинекологу ты вряд ли поедешь добровольно...

— Что? — понимающе переспросила. — Что вы там за бред себе под нос шепчите? Ах!..

Он оказался рядом за долю секунды, умело и быстро толкнул меня на кровать. Я еще не успела понять, что происходит, а уже была прижала громоздким телом. Он зажал мои губы одной рукой. Видимо, заблаговременно предугадывая мою дальнейшую реакцию. А потом сделал что-то совершенно неожиданное. Два его пальца скользнули в меня массажными движениями. И это было чертовски приятно – нежно, бережно, осторожно… Если бы не факт осознания: он проверял. Проверял, действительно ли я девственница! Даже я ощутила, как Дмитрий Петрович напоролся на какую-то плотную преграду.

— Охренеть… — с чувством и расстановкой протянул Дмитрий Петрович. От звука падения его челюсти вся общага, наверное, проснулась. А ведь она – челюсть – даже не вставная. Не знаю, как глаза из орбит не повыпадали. — Охренеть, Машунь! Если бы я только знал… Черт его дери! Если. Бы. Я. Только. Знал!

— Что?! Что «если бы вы только знали»?! — оттолкнул его руку от своих губ, зарычала я ему в глаза. У меня не было в комнате ваз по миллиону, зато было много других острых и колющих предметов, которые я же примеряла на его больную голову.

— Да все очень просто, драгоценная моя, — едва заметно пожал плечами мужчина и как-то коварно-довольно улыбнулся. — Забрал бы тебя к себе.

Из меня прямо вырвался истерический смех. Нет, это точно какой-то сон! Может я в дурдом попала после Нового Года в доме Валеры? Или наркотив от него надышалась? Вот последнее очень вероятно!

— Знаете, что, Дмитрий Петрович, — чеканя каждое слово, словно мантру, я смотрела ему прямо в глаза. Никогда раньше я не использовала маты. Но тут прямо сам бог велел: — А не пошли бы вы на х*й из моей комнаты?

А он будто меня вообще не слышал! Крепко обнял и положил голову на грудь, томно вздыхая:

— Машунь… А, Машунь?.. — я ничего не ответила, злясь на него до чертей из глаз. Думая, как поскорее выпроводить его в далекое сексуальное к подножью горы Кху Ям. — Что же ты у меня такая хорошая? Прямо страшно!

— Во-первых, не у вас! Так что бояться нечего. Можно облегченно выдыхать. — нервно хмыкнула, старательно придерживаясь образа девушки не в духе. — Во-вторых, вы вообще слышали, что я сказала? Видеть вас больше не хочу.

— Да слышал я, слышал. Знаешь, из уст девственницы это даже как-то сексуально звучит… Как будто ты не посылаешь, а приглашаешь. — закивал тот, раздумывая. Даже сквозь голос его улыбка слышалась. А от кивков головы на голой груди соски так не кстати встали колом. Разрядку я ведь так и не получила. Словно уловив мои коварные мыслишки, Дмитрий Петрович бархатно промурчал:

— Машунь, золотце… Ну, давай я свою вину заглажу, а? Не дуйся только, пчелка моя.

— Не дуться? — ахнула я от его наглости. — Вы мне не на ногу в автобусе наступили, Дмитрий Петрович!

— Не «вы», а «ты», — как снег на голову сморозил он. Я даже дышать престала. Он вдруг поднял голову и посмотрел на меня со всей серьезностью, будто желая видеть мою реакцию на свои дальнейшие слова. — И меня зовут Дима. Ди-ма. Пора бы тебя переходить к этот ранг.

Меня аж передернуло. Настолько неожиданно это звучало.

— Дмитрий Петрович, — демонстративно отчеканила я, с коварной улыбкой проследив за тем, как он сжал зубы и губы вытянул в тонкую линию. — Давайте я вас никак не буду называть, а? Надеюсь, больше свидимся. Даже нет, не так… Не надеюсь, а молиться об этом буду. Даже свечку вам схожу за здравие поставлю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Упертая, — хмыкнул он себе, а затем снова елейно заговорил: — Так вот… О заглаживании вины…

— … Не надо мне ничего заглаживать и сглаживать! И гладить меня вообще больше вам не надо, пожалуйста!.. — воскликнула я.

— …Предлагаю временное перемирие, — несмотря ни на что закончил свою «глубокую мысль» мужчина и я вопросительно подняла бровь. Надеясь, что данное «перемирие» будет заключаться в том, что общение наше сойдет к нулю без взаимных обид. А он как сморозит: — Я тебя девственности лишать не буду. Сегодня. Не комильфо как-то здесь. Если честно – общага твоя дикий мрак. Врагу не пожелаешь. Был я притоне бомжей на днях с визитом, так там-то поприятнее будет.

— Многообещающе, — истерически засмеялась я. Намеренно упуская из внимания его посягательства на святое! Пусть наивный депутат думает, что притон бомжей сам по себе лучше нашей общаги, а не к приезду официальных лиц, ага. — То есть, что это будете вы – вопрос решенный, да?

Дмитрий Петрович от меня отмахнулся и продолжил, как ни в чем ни бывало:

— Ты девушка у нас прекрасная во всех отношениях и достойна всего самого лучшего. Я тебе организую все по высшему разряду. Можешь даже предпочтения мне свои записать. Лучшее СМСкой. Можешь даже ссылки покидать. — продолжил удивлять меня это индивидуум. Мои глаза все расширялись и расширялись, пока роговица печь не начала. — Но… тяжело мне, пойми. Хочу тебя, не могу прямо. С ума уже схожу.

— Очень вам сочувствую, — демонстративно не искренне и с улыбкой выдохнула ему. — Ничем помочь не могу.

— Вот тут ты не права, пчелка. Можешь, как раз. — не переставал удивлять меня тот. А затем просто взял и положил мою руку на свой пах. Мужчина сдавленно зашипел, а я снова покрылась румянцем. Потому как Дмитрий Петрович не потрудился кое-что очень твердое в штаны спрятать. — Видишь? Проблема серьезная… Требуешь немедленного вмешательства!

— Так может вы это, — подмигнула, — профессионалку вызовите?

— Не получится, — горестно вдохнул он, а глаза при этом похотливо сверкали, — Он у меня очень прихотливый. Настроен только на один радар. Твой.

Я задохнулась. Мне показалось, или Дмитрий Петрович только что признался, что у него стоит только на меня? Господи, как же я хотела призвать себя к благоразумию и не верить в эти расказни, но… Ничего не могла с собой поделать!

— И, — нервно облизала губы, пытаясь угомонить бешенное сердцебиение, — Как давно?

Он не ответил, будто эта тема была под семью замками. И умело заткнул мне рот, скользнув пальцами между складок. Тело оживилось по щечку пальцем. Требуя того, что так и не было окончено.

Я бы хотела сказать, что ничего не чувствую и очень на Дмитрия Петровича обижена, но… По большей части я была в шоке от его наглости, умении переть на пролом. И все же идея маленькой мести во мне созрела.

— Вам нравится? — ласково прошептала я, медленно скользя рукой вверх-вниз. Судя по тому, как потемнели глаза мужчины – очень. Движения его руки у меня между ног ускорилось, и я ощутила, как подкрадывается то самое необыкновенное чувство, что было особенно приятно получать от мужчины напротив. Волна захлестнула меня резко, внезапно, оглушая, сотрясая тело.

— Тебе бы лучше ускориться, Машунь, — словно с угрозой прорычал он, — Я с трудом перебарываю своих демонов. А они все громче доводов рассудка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Тогда, — елейно прошептала, — Почему бы вам на подушку не лечь, а? Мне так удобнее будет!

Звучало это убедительно и весомо, потому мужчина резко развалился рядом, едва не переломив на двое мою хрупкую кроватку с железной сеткой. Я же наоборот, спустилась пониже к ногам. А вот дальше начиналось самое интересное.