Русский гамбит. На пути к новому биполярному миру - Александр Серебряков

Войны Англии с Францией и Испанией заставляли колонистов-протестантов с подозрением относиться к колонистам-католикам, которые, исходя из целого ряда предубеждений, являлись потенциальными изменниками. В североамериканских колониях даже был принят ряд законодательных актов, ограничивающих права католиков в Америке, что привело к серьезным препятствиям для католической иммиграции в Северную Америку в XVII–XVIII веках. Перемены наступили лишь в 20–30-х годах XIX века, когда началась массовая миграция в Северную Америку католиков из Ирландии и Южной Германии.

Католическая церковь развивалась в США в сложных условиях. Ее называли антидемократической организацией, а католиков – людьми, привыкшими подчиняться и потому недостойными быть гражданами свободной республики. Таким образом, католичество воспринималось не только как угроза протестантизму, но и как угроза американской демократии. Нередки были случаи прямых столкновений католиков с протестантами и уничтожения католических храмов. Практически весь XIX век в США проходили межэтнические конфликты с религиозной подоплекой. Это были конфликты между англосаксами-протестантами, с одной стороны, и католиками, в основном ирландцами и выходцами из немецких католических государств, с другой. В 20-е годы XIX века появилось даже выражение «ирландский ниггер». Англосаксы ставили ирландцев на один уровень с неграми-рабами. В целом, эксцессы антикатоличества в американском обществе продолжались вплоть до испано-американской войны 1898 года, когда одним из популярных лозунгов в США в это время был призыв воевать против «испанцев-папистов».

Однако параллельно проходил и процесс «американизации» католичества. В католических приходах все чаще применялась протестантская практика, что способствовало трансформации римско-католической церкви в «американо-католическую». Некоторые традиционные католические общины, в частности немецкие, пытались противодействовать американизации, с тем, чтобы сохранить в первозданном виде свою культуру, язык и религию. Однако процесс ассимиляции было не остановить. И этот процесс все более усиливался по мере того, как сами католики все более ощущали себя «американцами». И уже вскоре многие «американские» католические священники стали ярыми американскими патриотами.

Американская католическая церковь в конце XIX – начале XX века немало способствовала тому, чтобы европейские иммигранты-католики позабыли родной язык и обычаи и как можно быстрей становились «американцами».

Постепенно «американская» католическая церковь встроилась в американскую действительность. Ее позиции начали усиливаться в связи со значительным ростом в конце XIX века иммигрантов католиков из Италии и стран Восточной Европы. Этот процесс продолжался всю первую половину XX века. Венцом влияния американской католической церкви можно считать избрание в 1960 году президентом США католика Д. Кеннеди.

Тем не менее, нужно подчеркнуть, что американская католическая церковь и римско-католическая церковь не тождественны. Американские католики несут на себе сильнейший отпечаток протестантизма и отношения между ними и Святым Престолом далеки от идеальных. В немалой степени этому способствуют и практические действия руководителей американской католической церкви, часто идущие вразрез с традициями и устоями собственно римско-католической церкви.

По данным переписи за 2010 год, население США составило чуть более 300 миллионов человек, из которых доля белого населения составляла 64,7 %, латиноамериканцев – 16 %, афроамериканцев – 13 %, азиатов – 4,6 % и еще приблизительно 1,5 % приходилось на коренных жителей – индейцев. За последние 20 лет наблюдается взрывной рост латиноамериканцев в этнической структуре США, общая численность латиноамериканской диаспоры достигла, по некоторым данным, 50 миллионов человек.

Если мы добавим к этому количеству 40 миллионов афроамериканцев и 14 миллионов азиатов, то получим цифру в более чем 100 миллионов граждан США, которые не принадлежат к исторически сформировавшему эту страну белому, в основном, протестантскому населению. Последние 200 лет именно они определяли пути развития страны, и именно в их интересах и в соответствии с их мировоззрением строилась внутренняя и внешняя политика американского правительства и именно их поддержкой кандидаты разных уровней пытались заручиться.

Однако с начала 1980-х годов в американском обществе стали проявляться негативные тенденции, которые заставили многих усомниться в том, что знаменитый американский «плавильный тигель» продолжает так же успешно работать как ранее, превращая всех иммигрантов в течение одного-двух поколений в стопроцентных «американцев».

Иммигранты из испаноязычных латиноамериканских стран вплоть до середины 1980-х годов, оказавшись в США, идентифицировали себя как «белые». Как и все иммигранты, они старались поскорей слиться с основной массой населения и стать «американцами». Однако с середины 1980-х годов большинство из них стали идентифицировать себя как самостоятельную этническую группу-«испэник» (Hispanian), или «Latino», или CHICANO, в зависимости из какой латиноамериканской страны они прибыли. В отличие от многих выходцев из Азии, латиноамериканцы, как правило, хуже образованы, менее предприимчивы и, следовательно, процесс адаптации проходит с большими трудностями. Выход из этого они нашли, образуя закрытые компактные сообщества, где действуют правила поведения покинутой ими родины и где нет никакой необходимости учить английский язык.

Постепенно, благодаря массовой, в том числе нелегальной, иммиграции эти сообщества превратились в серьезный политический фактор внутренней американской политики, с которым вынуждены считаться и кандидаты на выборные должности.

Неконтролируемые миграционные процессы привели к тому, что по переписи 2000 года в Калифорнии белые, впервые в истории, стали этническим меньшинством. И это было только началом. Если в 2000 году Hispanics составляли около 12 % населения США, в 2010 их численность уже достигла 16 %, то по прогнозам демографов к 2040 году Latino будут составлять приблизительно 25 % всего населения США. Вместе с афроамериканцами и быстрорастущим количеством выходцев из Азии, к середине этого века белые американцы станут меньшинством в Соединенных Штатах.

На фоне этих прогнозов уже появились разного рода футурологические предсказания о неизбежности Второй гражданской войны и развале США на три части: на «белый» Север и Северо-Восток, «черный» Юг и испаноязычный Юго-Запад. Хотя от этих прогнозов и веет фантастикой, но давайте вспомним: а кто из нас мог предположить в 1989-м, что в 1991 году развалится Советский Союз? А факты, подтверждающие вероятность подобного развития событий, становятся все более убедительными. Количество штатов, где белые уже в меньшинстве или близки к этому, становится все больше: Калифорния, Южная Каролина, Северная Каролина, Джорджия, Небраска, Невада, Тенесси, Минессота, Коннектикут, Техас, Арканзас, Юта, Нью-Мексико, Луизиана, Миссисипи, Мэрилэнд. Кроме того, белые уже в меньшинстве и на Гавайях, и в столичном округе Колумбия. Испаноязычных уже большинство в таких крупных городах, как Майами и Лос-Анджелес. В столице Соединенных Штатов Вашингтоне белые также в меньшинстве.

Серьезную проблему для внутриполитической стабильности США начинает приобретать и тот факт, что выходцы из Латинской Америки, как, впрочем, и чернокожие американцы, все активнее идентифицируют себя как самостоятельную этнокультурную общность. Иммигрантские общины из Латинской Америки, в частности, из Мексики, и афроамериканцы претендуют на особый культурный и политический статус и выделяют себя из американской нации в качестве самостоятельных национально-этнических групп, требуют особых прав и преимуществ. Особо настойчиво требуют компенсации афроамериканцы, которых, законодательно запретив сегрегацию, окончательно уравняли в правах с белыми лишь в середине 60-х годов прошлого века. Не менее упорны мексиканцы. Они требуют компенсаций за экспроприацию у Мексики территорий Техаса, Калифорнии и Нью-Мексико во время мексикано-американских войн середины XIX века. А для многих выходцев из Мексики идея вернуть эти территории своей исторической родине возводится до уровня «исторической миссии». Причем, требования эти из года в год становятся все более настойчивыми.

Происходят изменения и в менталитете испаноязычных граждан США. Наиболее обеспеченные и образованные мексиканцы начинают публично говорить о преимуществах испаноязычной культуры, о том, что они гораздо больше времени уделяют домашним проблемам, семье и воспитанию детей, в отличие от англосаксов, занятых только заботой о личном успехе и развитием бизнеса. Это свидетельствует о появлении общего тренда на противопоставление испаноязычной латиноамериканской культуры и протестантской англосаксонской. Лидеры «латинос» уже открыто объявляют о своих стратегических целях: они выступают против ассимиляции испаноязычных и их дальнейшую интеграцию в англопротестантскую общину, они предлагают создать автономное социально-культурное сообщество на территории США. Они отвергают идею «единого национального общества» и требуют трансформации США из единого общества в общество двух культур и двух языков.