Кремль 2222. Охотный ряд - Владислав Выставной

Он – кара для предателя и труса, воодушевление для рядового. Офицер имеет право застрелить подчиненного в любой момент и без специального повода. Это напоминание о долге перед Приказом. А еще цель для каждого усердного термита – однажды самому обрести право отдавать команды и карать нерадивых.

Крэйг знал, как некоторые из его товарищей мечтали получить это право мгновенной расправы, но сам не мог уловить сути странного удовольствия. Но теперь, ощутив в руках символ бесконечной власти над чужой жизнью, ощутил в себе что-то новое.

– Это мне? – все еще не веря, проговорил Крэйг.

– Не трать время! – отрезала майорша. – Как пользоваться, знаешь?

– Изучали. Правда, в теории…

– Разберешься. Или сдохнешь – другого варианта не будет. В Поддонье тебе долго не продержаться.

– Что же там такого?

– Увидишь. Думаю, после Поддонья Дно покажется тебе раем, – майорша сдержанно улыбнулась. Спохватившись, сдернула с пояса и протянула ему компактный фонарь. – Держи, пригодится. Нож есть?

– Так точно.

– Тогда прыгай, быстро!

Крэйг хотел спросить еще что-то, но из лаборатории донеслись шаги, послышались недоуменные голоса. Изменившись в лице, майорша торопливо подтолкнула его к люку. Глянув в зловонный зев, парень снова ощутил приступ ужаса. Он не боялся врагов, не боялся мутантов, голода, холода, темноты.

Он боялся неизвестности.

До этого самого момента его жизнь была предопределена, и даже перспектива погибнуть во исполнение Приказа казалась прекрасной. Но сгинуть в неизвестности, в вонючей клоаке, бессмысленно удирая, как какой-то преступник…

– Мэм-майор… – упавшим голосом проговорил Крэйг. – Может, мне все-таки подчиниться Приказу? Раз мне выпала Отбраковка – я должен…

– А ну, пошел!

Удар офицерского ботинка в грудную клетку оборвал сомнения. Качнувшись и взмахнув руками, едва не выронив пистолет, Крэйг шагнул назад.

И рухнул во тьму.

Глава 3

Поддонье

Катясь кубарем по наклонному туннелю, Книжник понял, как ему повезло. Ведь под замаскированной крышкой люка могла оказаться вертикальная шахта какой угодно глубины. Не успей схватиться за какое-нибудь подобие лестничных перекладин, он имел все шансы свернуть себе шею даже при падении с небольшой высоты.

Через какое-то время ему удалось остановить беспорядочное падение, упершись ногами в противоположные стенки, благо ширина лаза это позволяла. Нащупав под собой подобие ступеней, вырытых и утрамбованных в плотной почве, он занял более-менее равновесную позицию, чтобы перевести дух и подумать. А подумать было над чем.

Продолжить спуск или вернуться? Там, в глубине – неизвестность. Он понятия не имел, что это за подкоп. Но почти был уверен, что это дело рук чужаков. В свете того, что творилось в Кремле, нетрудно было сделать предположения, что подкоп и нападение неизвестной силы как-то связаны. Стало быть, о подкопе следует немедленно сообщить князю или ратникам. Но, выбравшись наружу, он рискует тут же попасть в лапы опричников.

С другой стороны, что важнее – его собственная судьба или безопасность Кремля? Какими бы гнусными гадами ни были служаки Тайного Приказа, служили они Кремлю. И этот подкоп без внимания не оставят – если уже не обнаружили его. Это же серьезное дело – тайный подкоп в святая святых древней крепости. По любым расчетам сделать такой без специального оборудования, незаметно и тихо почти невозможно.

У ратников, да и у опричников на этот случай специальные слухачи имеются – землю слушают. Воткни лопату в землю по ту сторону стены – и то услышат. А уж начнут землю ворошить под стенами – выявят гарантированно.

Так считали знающие люди. И вот, оказывается, просчитались.

В любом случае имело бы смысл продолжить спуск, чтобы разведать обстановку. Хотя как ее разведаешь? На ощупь? Он в абсолютной темноте, даже кресала нет, чтобы добыть огонек, не говоря уж о нормальном фонаре или масляной лампе. Самое неприятное в этой ситуации было бы наткнуться на какую-нибудь хищную подземную тварь, от которой даже не удерешь в темноте. На стальную сколопендру, к примеру. Вокруг Кремля их полно.

– Ну уж нет… – пробормотал Книжник. – Лучше уж к опричникам, под охраной посидеть.

Тут же снизу донеслись крайне неприятные звуки – то ли шуршание, то ли попискивание, то ли постукивание челюстей.

– Вот, блин…

Он стал торопливо карабкаться назад, вверх – не успел. И, похоже, не успел удачно: над головой глухо грохнуло, обдав жаром и пылью. Крупными комьями вниз покатилась земля. Книжник закашлялся, принялся отплевываться землей со вкусом гари.

Видать, опять рвануло. Сегодня прямо «везло» на взрывы. Поднявшись на несколько ступенек вверх, он уперся в плотный завал из взрыхленной земли и камней. Кто бы ни осуществил взрыв – неизвестные или опричники, решившие заткнуть подозрительную дыру, пути наверх не было. Он остался наглухо запечатанным под землей в абсолютном мраке без малейшего шанса выбраться.

Самое время предаваться панике.

– Спокойно… – проговорил Книжник. Голос звучал бледно и ватно, его звук ничуть не добавлял бодрости. – Все будет хорошо. Главное – не паниковать. Не паниковать… О, черт!

Подозрительные звуки внизу повторились. Книжник вжался спиной в стену завала, стараясь не дышать и не двигаться.

Шуршание и цоканье повторились вновь – уже ближе. Семинарист ощутил, как волоски на всем теле вздыбились, по спине побежали ледяные капельки пота. Зашуршало ближе.

Еще ближе.

Он не видел ни зги, сколько ни таращился во мрак. Наверное, так ощущают себя внезапно ослепшие люди. И, как у настоящего слепца, чувства у него обострились до предела. Он вдруг ощутил едва заметное движение воздуха в свою сторону.

Что-то или кто-то было совсем рядом. Отсутствие зрения компенсировалось бешеной работой воображения: в голове возникали обрывочные образы кошмарных монстров, которых может создать самый неистовый фантазер – страх.

Наверно, неспроста говорят про шестое чувство – сейчас он буквально кожей чувствовал чужое присутствие. Более того – чужое дыхание.

Самое время обмочить штаны.

Это нечто уже не особо таилось – шуршание стало явственнее и ближе. И вдруг что-то тихо застрекотало у самого уха. Книжник узнал этот звук – так стрекочет стальная сколопендра. Щека ощутила прикосновение – омерзительно суетливое, осторожное.

Не надо было иметь острое зрение, чтобы понять, что происходит. Усик стальной сколопендры, один из двух, торчащих на полтора метра над ядовитыми челюстями, вот, что это такое. И раз уж его обнюхивают при помощи этих омерзительных штуковин, нет сомнения, что он уже стал пищей. Может, его сожрут не сразу – сколопендра может быть и сытой. Но убьет она наверняка, просто потому, что такова природа этой твари: она убивает все, что слабее ее, и уж после решает, сожрать сразу или отложить на потом, дав пище немного разложиться для облегчения переваривания.

Все эти мысли отвлеченно проплывали в голове Книжника, вытесняя более естественное чувство страха. Может, сработал какой-то защитный механизм психики – просто, чтобы не сойти с ума. Хотя он бы предпочел умереть сумасшедшим, не осознавая, что тебя заживо рвут на части.

Истошный визг ударил в барабанные перепонки, и Книжник уже попрощался с жизнью, готовясь ощутить нестерпимую боль. Боль не пришла – вместо этого в лицо брызнуло чем-то омерзительно густым и тошнотворно вонючим. Где-то во мраке, прямо напротив ничего не видевшего парня, происходила какая-то яростная возня. Мозг мгновенно выдал версию: там дрались две злобные твари. Может, не две, а больше – это не имело значения. Возможно, делили добычу, а может – территорию. И это также было не важно.

Важно одно: это шанс. Ничтожный, но все же.

Зажмурившись, прикрыв лицо ладонями, парень бросился вперед – прямиком в это безумное, исходящее воем и визгом движение. Руки, лицо, шея – все ощутило множественные прикосновения волосков, усиков, лапок, шершавых чешуек, панцирей и еще черт знает чего. Отвращение и страх боролись за право стать главным чувством, пока их обладатель продирался сквозь все это извивающееся, грызущее, чавкающее, норовившее пощупать и откусить кусочек плоти, а может – впрыснуть изрядную порцию яда. Буквально просочившись сквозь этот шевелящийся ад, семинарист ощутил чистое пространство – и, не раздумывая, бросился дальше, под уклон, буквально катясь кубарем и все больше набирая скорость. Крутизна уклона, однако, не позволяла сходу убиться, и вскоре Книжник уже мог контролировать спуск.

И только теперь его догнал настоящий страх. Тяжело дыша, парень принялся судорожно отряхиваться, сбрасывая с себя несуществующих тварей. Это походило на безумие, но Книжник буквально спиной ощущал, как кто-то крадется по пятам, норовя взобраться на спину – и впиться жвалами в шею…

Наверное, он был близок к тому, чтобы спятить. Во всяком случае, еще никогда безумие не подбиралось так близко. Он полз на четвереньках, вниз головой, падая и скользя по уклону, бормоча: