Душа. Экспериментальный психороман - Любовь Болконская

(При этом и сам Августин чувствовал, как будто он приоткрыл какую-то дверь и оказался в другом измерении).

Это было такое огромное пространство, что оно казалось бесконечным. И в пространстве этом не было света, а была только тьма. Было темно и пусто… пусто и темно…

(Августин всё более закутывался в одеяло. Он боялся этого другого измерения, в которое он попал).

Здесь было очень пусто. Не было никого. Не было ничего. Была только одна тьма и с огромной силой шумевший ветер. Шшш… Шшш… Шшш…

Шшш… Шшш… пытался успокаивать ветер. Шшш…

(Августин чувствовал этот ветер. Ему было холодно. Но Августин не видел себя здесь. Он только чувствовал, как находится здесь. А пустота, кажущаяся бесконечной, чем-то давила на его сознание. В его душе было темно и страшно… страшно и темно… Шшш… Шшш… Шшш…)

Бесконечное пространство было пустым, тёмным и мёртвым. Здесь не было никакой жизни. Казалось, что здесь давно никто не живёт. Казалось, что и жизни здесь никогда не было. Во тьме полностью отсутствовала жизнь. Пустоты тьмы общались только с ветром.

(Но Августину не было холодно от этого ветра, а укутывался он в одеяло только от страха. Ему не хотелось, чтобы эта тьма настигла его. Он хотел бежать, он хотел проснуться, но ветер его не отпускал).

Отсутствие жизни… Нет никого… Только одна тьма…

(Августин чувствовал, как по воздуху перемещается в этой тьме, но всё равно остаётся невидимым гостем. Пустота и отсутствие жизни вызывали в нём чувство грусти, но не чувство одиночества. Хоть он и был один в этом пространстве, но он всё равно ощущал ещё чьё-то присутствие).

Вдруг во тьме сверкнула искра. Сначала можно было подумать, что это только показалось. Но потом небольшая искра сверкнула ещё раз и снова потухла…

Тьма… Через некоторое время маленькая искорка зажглась снова. Потом этот небольшой пучок света снова погас…

(Августин в лице невидимого гостя наблюдал за этой искоркой. И каждый раз, когда она пыталась зажечься, он ощущал тепло внутри себя, отчего он покрывался небольшим румянцем и даже немного смущался).

Искорка пыталась зажечься. Она слабо сверкала небольшим лучиком света, после чего моментально гасла. Сверкала и гасла… Сверкала и гасла…

Сначала она зажигалась на короткое время, а потом моментально гасла и без сверкания на долгое время оставалась погружённой во тьме. Но постепенно перерывы между зажиганиями становились короче, а сама искра зажигалась на более долгое время.

Наконец искре удалось даже зажечься на несколько минут. Несколько лучиков прекрасного белого света отгоняли тьму от себя. И тьма не сопротивлялась этой искре. Наоборот, даже казалось, будто ветер кружит вокруг этой маленькой искры, оберегая её.

Но тут искра вновь погасла. Прошло много времени. Она так и не зажглась снова.

(Августин при этом ощущал грусть. Ему так не хотелось, чтобы искра погасла навсегда).

Тьма… Порывы ветра… Пустое бесконечное пространство… Шшш… Шшш… Шшш…

Второй сон Августина

Шшш… Свистел ветер во тьме. Кругом было темно, и не было ни единого кусочка света.

(Августин, невидимый гость, стоял невдалеке от того места, где совсем недавно пыталась зажечься искорка света. Он с надеждой в сердце стоял и про себя просил, чтобы она зажглась снова).

Вдруг произошло что-то наподобие взрыва. На мгновение во тьме, во всём её бесконечном пространстве, пролился свет. Он на мгновение осветил всю тьму полностью, а потом снова погас.

(Августин не знал, что произошло. Он своей невидимой рукой закрылся от этого яркого света. А когда свет потух, то Августин убрал руку и увидел, что…)

На месте же яркой вспышки находился небольшой шар, от которого исходил бело-розовый свет. Внутри этого шара была жизнь.

(Осторожными шажками Августин подошёл к этому загадочному шару, издававшему свечение. То, что было внутри шара, являлось кем-то прекрасным. Августин только стоял и, как завороженный, смотрел на существо, рождённое во тьме).

Маленькое существо уже красно-розовым светом освещало пустоту внутри шара. Этим существом был небольшой эмбрион.

Со временем эмбрион начал расти и развиваться. Он становился всё больше и больше. Он выпрямлялся. И, наконец, превратился в человека.

Это действительно был человек. Сквозь стены шара просвечивала его фигура. Просвечивали его ноги, руки, тело… Он был там. И он был жив.

(Это был человек. Августин сквозь полупрозрачные стенки шара видел его фигуру. Он видел его ноги, туловище, руки. Также, смотря на человека, Августин ощущал, будто и он сам внутри этого шара).

Человек, находящийся в шаре, пытался выбраться оттуда. Он бил по его стенам, но всё было бесполезно. Он никак не мог выбраться оттуда.

(Августин ощущал всё то же самое, что ощущал и человек в шаре. Августин так же, как и он, ощущал, что не свободен. И он, как тот человек, хотел выбраться наружу).

В итоге силы оставили его и он сдался.

(Силы в это время оставляли и Августина. Он, подобно тому человеку из шара, ощущал, как задыхается и умирает).

Свет, исходивший от тела человека, начинал гаснуть… Человек умирал в этой оболочке шара… Свет гас… Наступала тьма…

Третий сон Августина

Бесконечная тьма, пустота и ветер… Шшш… Шшш… Шшш…

(Ветер этот окутывал Августина, как будто придерживая от падения. Но Августин уже терял силы. И ему казалось, что он вот-вот закроет свои глаза навсегда).

Ветер в своих руках держал шар, стараясь не дать тому упасть вниз. Внутри самого же шара, казалось, без признаков жизни лежал человек.

(Невидимый гость в этом загадочном измерении, в которое ещё никто и никогда не допускался, начинал умирать. При этом Августин, лежавший на раскладушке, уже начинал покрываться потом. Холодные капли сползали с его лба, а сам он беззвучно стонал).

Но вдруг вдалеке показалась огромная длинная нежно-розовая лента, которая надвигалась на шар. За ней следовало ещё двое.

(Умиравший невидимый гость с проблеском надежды в глазах смотрел на эти ленты).

Эти ленты окружили шар, обхватили его собой и сломали. Тысячи осколков полетели вниз, и человек тоже полетел вниз. Но ленты не дали ему пасть – они подхватили его.

Словно гимнаст, человек крутился и парил в этих лентах. Он мог упасть в любое время, но ленты не позволяли ему этого сделать. Они не отпускали его.

(При этом спавший Августин на себе ощущал всю ту боль, которую приносили эти ленты человеку. Они крутили им, выворачивали ему руки, чуть ли не ломали кости. И Августину было очень больно).

Ленты вертели им, они управляли им. Они делали ему больно, потому что этой болью они пытались разбудить в нём жизнь. Человек мёртвым телом только вертелся в них, но не приходил в себя. Свет его жизни гас. И с погашением его света ленты начинали разрываться…

(Августин и на себе чувствовал, как разрываются эти ленты. Он чувствовал, как они сходят с его ног и рук…)

В итоге ленты разорвались и упали в пропасть тьмы, а человек начал падать вниз… Он падал вниз, и тьма поглощала его…

Глава 3. Лёгкое прикосновение тьмы

«Хх!» – Сделал тревожный выдох Августин и проснулся посреди такой же тьмы своего подвала. Он посмотрел на небольшие дешёвые часы, стоявшие на стуле около его раскладушки. Они показывали пять утра. Ему было ещё рано вставать и выходить, но засыпать снова ему не хотелось, поэтому он просто лежал, задавая себе один и тот же вопрос: «Почему сны не изменились?»

Дело в том, что эти сны всю жизнь мучили Августина. Сначала ему снилась та самая тьма. И в детстве Августин думал, что ему ничего не снится, но между тем, просыпаясь, он всё-таки сознательно понимал, что сон ему снился, только сон этот был странным, тёмным. Со временем сон стал продолжаться, в нём появлялись новые детали, пока наконец сон не дошёл до той стадии, которая и разбудила его этим ранним утром. Сегодня у Августина был ответственный день, и, ложась спать, он почему-то был уверен, что сон не окончен и что сегодня он должен продолжиться. Но ему снова приснилось падение человека во тьму, которое очень пугало его. Само падение начало сниться ему недавно, с тех пор как он стал жить в этом подвале. Но те несколько ночей, что ему снилось это падение, стали уже невыносимы Августину. Такой конец сна вызывал в нём тревогу. Возможно, у сна и есть продолжение, но падение было так страшно для Августина, что из-за страха он просыпался, не находя в себе смелости смотреть сон дальше. «И сегодня мне не хватило смелости, – говорил он про себя. – И сон этот всегда теперь будет мучить меня, если я не найду в себе силы, чтобы просмотреть его до конца…»