Нежный деспот - Сьюзен Стивенс

— Отлично, — объявил преподаватель и притянул девушку к себе.

— Спасибо, что увели меня оттуда, — неожиданно заговорила Карли. — Тот человек, он так настойчиво лез ко мне, что я даже испугалась, — достоверно приврала она.

— Негодяй, но как я его понимаю, — насмешливо отозвался профессор Доменико и внимательно пригляделся к спутнице. — Выходит, я тебя спас? — осведомился он.

— Выходит, что так, — поспешила согласиться с ним девушка.

Он галантно открыл перед ней дверь подъезда, и они вошли в слабоосвещенный холл.

— Может, он просто хотел завести знакомство с понравившейся ему девушкой? — глубоким баритоном предположил Лоренцо, когда они остановились у двери в квартирку, которую Карли снимала на пару с подругой.

— Возможно, но он не показался мне привлекательным, — ответила Карли. — Профессор Доменико, спасибо, что проводили, — робко приступила она к прощанию.

— Вне стен факультета зови меня Лоренцо, — доверительно предложил ей мужчина.

Ключ в ее дрожащих руках не попадал в замочную скважину.

— А говорила, что не замерзла, — шутливо попрекнул ее Лоренцо Доменико и, обхватив трепещущие пальцы своей рукой, вставил и провернул в замочной скважине ключ.

Карли помедлила открывать дверь.

— Как обстоят дела с твоей девичьей репутацией, Карли? — прямо спросил ее наставник.

— В каком смысле?

— Насколько вольно ты позволяешь себе жить?

— Ну… я… затрудняюсь сказать.

— Я бы хотел знать это, Карли, — сообщил мужчина, положив руки на ее плечи, — чтобы не позволить себе лишнего.

Карли поддалась импульсу. Она прижалась к его груди и, приподняв подбородок, всмотрелась в красивое лицо.

Лоренцо медленно склонил к ней голову и легонько коснулся мягких губ, которые приоткрылись ему навстречу. Он испытующе посмотрел на свою студентку и, ощутив под ее бесформенными одеяниями подрагивание хрупкого тела, покровительственно ее обнял.

— Моя соседка уехала к родителям на Рождество, — прошептала она, потянувшись к наставнику на цыпочках.

Он приподнял одну бровь, словно не понимая, к чему она клонит, немного помедлил, затем спросил:

— Боишься оставаться одна?

Она неопределенно пожала плечами и томно опустила веки.

Лоренцо Доменико тяжело вздохнул. Он открыл дверь в ее квартирку и протолкнул Карли в темноту.

— Нужно поговорить, — строго произнес он.

— В каких ты отношениях с родителями? — поинтересовался Лоренцо, наливая в свой и ее стакан молока. — Они тебя поддерживают?

— Да, во всем, — ответила девушка. — Но они всегда слишком серьезно относились к вопросам моей успеваемости и в школе, и, уж тем более, теперь.

— Братья, сестры есть?

— Сестра Ливви, то есть Оливия.

— Вы дружны?

— Да, очень.

— Она тоже хорошенькая?

— Почему тоже?

— Ты ведь хорошенькая.

— Вы считаете? — смущенно произнесла Карли и зарделась.

— Что привело тебя в юридический? — серьезным тоном спросил ее наставник, словно проходил с ней по списку анкетных вопросов.

— Надеялась, что так я смогу лучше разбираться в хаосе жизни и быть более полезной…

— А теперь?

— Все еще надеюсь, — ответила она.

— Другие причины были? Ну, менее возвышенные, более личные.

— С хорошим юристом все считаются, — виновато констатировала девушка.

— Верно. Еще хороший юрист хорошо зарабатывает. У хорошего юриста всегда большие перспективы. Он может ограничиться юридической карьерой, а может податься в социологию, политику, в любую сферу общественной деятельности или в преподавание, как это сделал я. Но для этого нужно быть именно хорошим или даже отличным юристом. А это значительно сложнее, чем кажется. В нашей профессии много разочарований, искалеченных судеб, неудачников, есть даже преступники. Это все люди, которые переоценили свои способности, не поняли сложность задачи и отказываются признать это из-за гордыни или упрямства. В любой профессии железный характер не помешает, а в нашей более, чем в какой-либо другой, Карли… Расскажи-ка лучше, какие у тебя увлечения.

— Ну… даже не знаю…

— Спорт, дискотеки, театры…

— Нет, — отрицательно покачала она головой.

— А что по вечерам делаешь, после занятий? — допытывался Лоренцо.

— Телевизор смотрю, читаю перед сном.

— Надеюсь, читаешь книги по правоведению? — сурово спросил ментор.

— Не только, — прыснула Карли. — Но и их тоже.

Отсмеявшись, она закусила нижнюю губу и потупилась.

Некоторое время они молча сидели напротив друг друга. Лоренцо стер трогательные молочные «усики» над ее верхней губой.

— Может быть, еще что-то хочешь мне рассказать?

Карли вновь пожала плечами и робко посмотрела на него.

— А что бы вы хотели от меня услышать? Лоренцо покачал головой, допил молоко, взял со спинки стула кожаный пиджак и ушел, не говоря ни слова.

Пригласительные билеты с указанием требований к дресс-коду и особые инструкции для студентов были распечатаны и распространены по кампусу среди слушателей юридического отделения. Были заказаны напитки и закуски, инициативная группа во главе Маделейн Дюпре занималась украшением актового зала. Задействованные в постановочных актах лица штудировали сценарий.

Шел последний день подготовки к рождественской вечеринке.

— Все идет по плану? — спросил Карли профессор Доменико, столкнувшись с ней в коридоре.

— Да, ваша машина к вечеру будет доставлена из сервиса в лучшем виде, — ответила она.

Лоренцо не смог удержаться от чистосердечной улыбки, которую не часто видели в стенах факультета, где он слыл самым желчным преподавателем.

— Я имел в виду подготовку к вечеринке. Еще помнишь про такую?

— Да, безусловно, профессор. Насколько мне известно, все идет хорошо.

— Оговорка «насколько мне известно» не слишком обнадеживает, Карли, — заметил он.

— Я постоянно связываюсь по мобильному с инициативной группой. Они мне отчитываются.

— Это хорошо, Карли. Но если тебе понадобится моя помощь, обращайся без колебаний. Договорились?

— Да, профессор. Не беспокойтесь, все под контролем.

Он одобрительно покивал и зашагал дальше.

Карли Тейт, игнорируя все неотложные дела, еще некоторое время стояла посреди коридора, обтекаемая потоками учащихся, и мечтательно смотрела ему вслед. Себя она в этот миг чувствовала зазнавшейся школьницей. От интимности их давешнего общения не осталось и следа, да она и не рискнула бы выдать свое настроение, опасаясь вызвать в преподавателе выплеск справедливого гнева.