Где Бог, когда я страдаю - Филипп Янси

Однажды, пройдя в жару полдня по пыльной дороге с тридцатикилограммовым рюкзаком за плечами, мы остановились на короткий привал. Один из членов группы, следуя за пчелой, обнаружил неподалеку поляну, усеянную земляникой. Ни один уважающий себя владелец овощного магазина не стал бы продавать такую землянику — ягоды были маленькими, некрасивыми и пыльными. Но мы не обращали на это внимания: они были съедобны и содержали в себе немного воды, а что еще нужно?

Отправив в рот пригоршню собранных мною ягод, я сразу почувствовал вкус сладкого, приятного земляничного сока, разливающегося во рту. Мне никогда не приходилось пробовать ничего вкуснее этих, наполовину высохших на солнце, лесных ягод! Я скорее взялся собирать их в полиэтиленовый мешочек, чтобы поесть еще и после обеда. Сначала мне казалось, что мы нашли новый сорт вкуснейших ягод, и наша находка произведет революцию в садоводстве. Но потом я все-таки понял, что дело здесь не в ягодах, а в моем состоянии. Активность тела и использование всех моих чувств открыли во мне новый уровень восприятия удовольствий. Я бы никогда не почувствовал прекрасного вкуса этих ягод, если бы сначала не провел полдня в дороге под жарким солнцем и не проголодался. Все это оживило мой вкус.

Спортсмены хорошо понимают, что значит это странное братство боли с наслаждением. Понаблюдайте за штангистом на олимпиаде. Он подходит к массивной стальной штанге, делает глубокий вдох, разминает мышцы, наклоняется, примеряется к штанге. Затем он присаживается на корточки, делает глубокий вдох, напрягает все свое тело и делает рывок. О! Какая боль на лице штангиста! Во время толчка каждая доля секунды рисует на его лице еще одну линию агонии. Кажется, его напряженные мышцы кричат: «Хватит!» Если толчок удался, он бросает штангу на пол и подпрыгивает, хлопая руками над головой. За какую-то долю секунды агония сменяется торжеством победы. Не будь агонии, не было бы и торжества. Если вы спросите у штангиста, что он думает о боли, он удивленно посмотрит на вас, не понимая, о чем речь. Он уже забыл о боли, потому что она поглощена волной наслаждения.

Лин Ютанг в своей книге «Моя страна и мой народ» описывает один из аспектов философии древних китайцев: «Быть томимым жаждою, идя по пыльной дороге в жару, и вдруг почувствовать на коже капли дождя — разве это не счастье? Да просто когда чешется в неудобном месте и вы, наконец, вышли из комнаты, полной друзей, и уединились - разве это не счастье?» В длинном списке Ютанга почти каждое удовольствие сопряжено с болью.

В «Исповеданиях» Августина выражается очень похожая мысль: «Что же, — пишет он, — происходит с душою? Почему она больше наслаждается тем, что находит или что ей возвращают, нежели тем, чем всегда обладала?» Далее Августин пишет о генерале, который испытывает наивысшее торжество победы, если битва была особенно опасной; о моряке, который наслаждается штилем после ужасного шторма; о больном, который, выздоровев, от простой ходьбы испытывает радость, какую до этого не испытывал никогда в жизни. «Всегда, — заключает Августин, — большей радости предшествует большее страдание». Как и другие отцы Церкви, он понимал, что, если ограничить одни чувства, например, с помощью поста, другие чувства обостряются. Глубокие духовные процессы лучше всего проходят в пустыне.

Я надеюсь, что когда состарюсь, я не должен буду дышать через респиратор, проводя дни в постели, в стерильной палате, где нет микробов. Не хочу, чтобы меня охраняли от опасностей. Я хочу быть на теннисном корте, заставляя сердце напрягаться при мощной подаче. Или буду пыхтеть и кряхтеть, двигаясь по тропинке к водопадам Йосемитской долины, чтобы еще раз почувствовать освежающую водную пыль на своей морщинистой щеке. В общем, надеюсь, что я не должен буду настолько изолировать себя от боли, чтобы потерять способность воспринимать наслаждения.

Дружите с врагами

И спортсмены, и художники знают, что практически все достижения человечества — это результат длительного, титанического труда. Для того, чтобы закончить работу над фресками Сикстинской капеллы, Микеланджело понадобились многие годы — годы труда и страданий. Но сколько людей потом получили удовольствие, смотря на них! Каждый из нас, кто делал ремонт на кухне или ухаживал за огородом, понимает это, хотя, возможно, на другом уровне -наслаждение, приходящее после боли, поглощает ее. Иисус использовал в качестве примера рождение ребенка: девять месяцев ожидания и подготовки, мучительные роды, а затем — счастье рождения новой жизни (Иоан. 16:21).

Когда-то я брал интервью у Робина Грэма, самого молодого путешественника, совершившего самостоятельно кругосветное путешествие на паруснике. (О нем написана книга «Голубь» и снят одноименный фильм.) Робин начал свое путешествие, когда ему исполнилось шестнадцать, - он не спешил взрослеть, ему хотелось приключений. И приключений у него хватало: лодку бросало в штормах, неистовая волна сломала мачту, а водяной смерч чуть было не лишил его жизни. Пересекая экваториальную штилевую полосу, где практически нет ветров и течений, он оказался в такой депрессии, что, облив лодку керосином, поджег ее и бросился за борт. (Внезапный порыв ветра, однако, ободрил его, и он, забравшись обратно в лодку, потушил огонь и продолжил путешествие.)

Через пять лет Робин прибыл в порт Лос-Анджелеса, где его приветствовали с кораблей, встречали толпы народа, от журналистов не было отбоя. Звучали пароходные гудки и сигналы машин, кругом были развешены приветственные плакаты. В тот момент он испытывал непередаваемую радость. Робин никогда не почувствовал бы таких эмоций, если бы просто возвращался с прогулки на яхте у берегов Калифорнии. Не будь трудностей во время кругосветного путешествия, не было бы и такого ликования триумфального возвращения. Он начал плавание, будучи шестнадцатилетним мальчиком, а возвратился двадцатиоднолетним мужчиной. Ощутив, насколько здорово он себя чувствует, достигнув своей цели, Робин купил участок земли в Монтане, г. Калиспелле, построил домик из бревен и стал в нем жить. Его забрасывали выгодными предложениями издательства, агенты киноиндустрии, предлагали рекламный тур по стране, участие в радиопрограммах, но Робин от всего отказался.

Мы, живущие в современных комфортных условиях, склонны винить в наших несчастьях боль, называя ее врагом номер один. Если бы мы только могли каким-то образом выбросить боль из своей жизни, тогда мы были бы полностью счастливы! Но жизнь не поддается такому простому разделению. Как в истории с Робином, часто боль является прелюдией к наслаждению и удовлетворению. Боль — это неотъемлемая часть мира чувств. Ключ к счастью — не в попытках избежать боли любой ценой, а в понимании ее роли в системе защиты и разумном ее использовании, таком, чтобы она работала на нас, а не против нас.

Я обнаружил, что этот же принцип можно обратить не только к боли, но и другим так называемым «врагам». Когда я встречаюсь с чем-то, что на первый взгляд кажется недобрым, я спрашиваю себя: «Могу ли я даже в этом найти нечто, за что можно быть благодарным?» К моему удивлению, я почти всегда прихожу к утвердительному ответу.

Например, страх. Что хорошего в страхе? Я знаю, какие процессы вызывает в организме страх. В результате повышения адреналина, сердце начинает биться чаще, повышается реакция, увеличивается сила мышц — и все это за мгновение, мгновение страха. Я пытаюсь представить горнолыжный спорт без предохраняющих реакций страха, которые хоть немного урезонивают меня. Страх, как и боль, является предохранительной системой, только страх действует до того, как человек попадает в беду.

Как-то швейцарского врача и писателя Поля Торнье спросили, как он помогает пациентам избавиться от страха. Он ответил: «Я не стремлюсь к этому. Все, что имеет истинную ценность в жизни, отделено от нас страхом. Выбор колледжа, профессии, женитьба, дети — это все страшит нас. То, что делать не страшно, скорее всего не обладает истинной ценностью».

Или другой так называемый «враг» — чувство вины. Чувство, знакомое всем, и от которого многие пытаются избавиться. Но представьте мир без чувства вины, общество, где нет ограничения в поведении. В юридической системе США вменяемость определяется как способность различать добро и зло; мир без чувства вины скатился бы к безумию.

Чувство вины — это сигнал боли, идущий к совести, который информирует человека: что-то не в порядке и с этим нужно разобраться. Здесь необходимо предпринять два шага. Сначала человек должен найти причину чувства вины, так же, как он находит причину боли. Большая часть деятельности современных психологов заключается в том, что они помогают человеку отсеять сигналы ложной вины. Но необходим и второй шаг — процесс освобождения от чувства вины. На первый взгляд, от неприятного чувства вины, как и от боли, нужно просто поскорее избавиться. Но если взглянуть глубже, мы поймем, что необходимо разобраться с причиной, которая вызывает чувство вины. В конечном итоге, если вы просто избавитесь от чувства вины, не придя с его помощью к прощению и примирению, вы в проигрыше. Чувство вины само по себе, как и боль, не является самоцелью — оно просто направляет нас к той области, которая нуждается во внимании.