Плохая компания - Алексей Макеев

— Подойдите, Леонид Петрович, — отозвался Гуров.

Следователь подошел, толпа расступилась, и его глазам предстало тело девушки, безжизненно лежавшей на лодочной скамье. Следователь быстро посмотрел на Гурова.

— Похоже, придется заводить два уголовных дела, — задумчиво произнес он.

— Два? Почему два? — вскричал брюнет. — И при чем тут вообще уголовные дела?

Крячко незаметно похлопал Гурова по руке и вышел вперед. Он по-свойски положил мужчине руку на плечо и заговорил:

— Тут, понимаешь, за время вашего отсутствия кое-что случилось… Ты вообще с кем приехал, с женой?

При этом Крячко теснил мужчину в сторонку, и тот покорно шел за ним, на ходу машинально принимаясь отвечать. В распоряжении Гурова и следователя остались русоволосый мужчина и девушка, которая уже перестала рыдать и теперь лишь судорожно всхлипывала, не выпуская руки своего спутника.

— Леонид Петрович, давайте поручим свидетелей Станиславу и вернемся к делу Гладких, — предложил Гуров, которому важно было определить, действительно ли придется заводить два уголовных дела или же в ситуации с девушкой произошел несчастный случай.

Следователь согласно кивнул. Ему и самому не улыбалось взвалить на себя еще и девушку, так некстати утонувшую в то самое время, когда он был занят смертью чиновника. Поэтому он охотно принял предложение Гурова и вместе с ним зашагал в сторону пансионата, после того как полковник предупредил Крячко о его новой роли.

Шишкин, которому было приказано следовать за ними, выглядел совершенно разбитым.

— Кто эта девушка? — на ходу спросил его Гуров.

— Наташа Щелокова, — ответил тот каким-то осипшим голосом. — Приехала сегодня вместе с мужем. Они всегда приезжают вместе. Мужа ее вы только что видели.

— Они действительно уплыли час назад?

— Я, собственно, не могу сказать с уверенностью… — замялся Шишкин.

— Во сколько закончился ужин? — спросил Гуров.

— Примерно в десять вечера. И после этого все стали разбредаться кто куда — я вам уже говорил об этом. Кто-то отправился купаться, кто-то танцевать, кто-то, подобно Гладких, захотел отдохнуть в своей комнате. А эта компания решила сплавать на лодке. Вполне естественное желание. Они вообще любят ночные катания, — говорил Шишкин.

— Когда они уезжали, Гладких был еще жив? — уточнил Гуров.

Шишкин вновь засомневался.

— Я, собственно… Понимаете, я специально за этим не следил. У меня куча других обязанностей, а гостей довольно много. Я же не могу держать каждого в поле зрения! И потом, разве я мог предположить, что это пригодится?

Гуров ничего не ответил, и тогда Шишкин продолжил:

— А почему вы спрашиваете? Вы что, считаете, что смерть Гладких может быть связана с этим… инцидентом? Но это же абсурд!

Гуров снова не дал ему ответа. Вместо этого он велел Шишкину подождать в стороне, а сам спросил следователя, что уже удалось выяснить.

— Да пока мало что известно, — пожал плечами следователь. — Приезжал этот Гладких сюда довольно часто, практически каждые выходные.

— Один? — спросил Гуров.

— Один, один, — подтвердил следователь.

— Он что же, не женат?

— Женат. Более того, недавно стал дедом. И жена его, как счастливая новоиспеченная бабушка, все время возится с внуком, помогая дочери. И вообще, как говорят знавшие его люди, Гладких предпочитал проводить время в пансионате без семьи.

— Угу, — отметил этот факт для себя Гуров. — Кто-нибудь видел, как он входил в номер?

— Видели, как он поднимался по ступенькам пансионата, — уточнил следователь.

— Дверь в его номер была не заперта, — задумчиво произнес Гуров. — Может быть, кто-то видел, как некто проходил по коридору за несколько мгновений до смерти Гладких?

— Увы, — развел руками следователь и вздохнул. — И потом, его смерть обнаружилась не мгновенно, прошло все-таки несколько минут… Сколько точно — установить сложно. От одной до десяти. В общем, придется всех опросить повторно, и уже не здесь, а у себя в кабинете. Народу много, так что работы по горло.

— Место под балконом обыскали? — спросил Гуров.

— Да. И, предвидя ваш следующий вопрос, могу сразу сказать, что ничего не нашли. Ни пуговицы, ни еще каких-либо улик. Все чисто, практически стерильно.

— Вот как… — произнес Гуров и повернулся на голоса, раздавшиеся сзади.

Голоса приближались, среди них выделялся тонкий женский и вторящий ему глуховатый добродушный баритончик, в котором Гуров узнал голос Крячко. Гуров повернул голову и увидел, как Станислав вразвалочку шествует к зданию пансионата, ведя впереди себя всю компанию любителей ночных водных катаний. Девушка что-то упорно доказывала ему, а Крячко вроде бы не спорил с ней, но в то же время и ничего не утверждал.

Наконец вся группа достигла Гурова и следователя, и голоса сразу смолкли.

— Что ж, предварительные данные я получил, — заявил Крячко. — Судя по их словам, похоже на несчастный случай.

— А я вам что говорю! — снова эмоционально заговорила девушка. — Все же произошло на наших глазах!

— Станислав, отойдем на минуточку, — попросил его Гуров, оставляя свидетелей нового происшествия на следователя.

Они прошли к какой-то беседке в глубине двора и присели на белую резную скамейку. Крячко почесал затылок и сказал:

— Твердят одно и то же. Немного растеряны, разумеется, но это вполне естественно. В показаниях вроде не путаются. Но я бы на всякий пожарный допросил их еще разок, поодиночке и в другой обстановке.

— Общую картину опиши, — попросил Гуров.

Общая картина в пересказе Крячко выглядела следующим образом. Молодые люди, Виталий и Наталья Щелоковы, приехали в пансионат около семи часов вечера. Вместе с ними, но на своей машине, прибыли их друзья — Сергей и Даша Прохоровы. Сергей и Виталий служили в том же ведомстве, что и погибший Гладких. Причем Виталий Щелоков, муж погибшей Натальи, был еще и его заместителем по каким-то вопросам. Но это к делу отношения не имеет. Компания расположилась в соседних номерах, все собирались отдыхать и весело проводить время. Перед ужином успели искупаться и сыграть в бадминтон. После ужина решили развлечься и прокатиться на лодке. Было уже довольно темно, но не настолько, чтобы лишить себя удовольствия ночного купания. Остановив лодку на середине пруда, все один за другим попрыгали в воду. Плавали вроде бы все рядом, постоянно переговаривались. Потом вдруг обратили внимание на то, что Наталья молчит. Покричали, позвали. Не услышав ответа, встревожились. Посмотрели в лодке — пусто. Сперва еще не теряли надежды, думали, что Наталья просто отплыла далеко — она хорошо плавала. Потом забеспокоились не на шутку. Мужчины велели Дарье забраться в лодку, а сами принялись нырять. Однако их попытки не завершились успехом, и минут через пятнадцать было принято решение плыть на берег за помощью. Ну а остальное уже понятно.

— Кто первым забеспокоился, что женщина не отвечает? — спросил Гуров, выслушав Крячко.

— Да они и сами этого не помнят. И это, кстати, вполне естественно: все в воде происходило, к тому же уже темновато было.

— Значит, сделать однозначного вывода, убийство это или несчастный случай, не получается, — резюмировал Гуров.

— Пока не получается, — слегка поправил его Крячко. — Я велел им всем троим завтра явиться в главк для дачи показаний.

— Боюсь, что это коснется не только их троих, — произнес Гуров. — Ты заметил, сколько здесь народу собралось? Плюс персонал. Опросить всех подробно и сопоставить показания за сегодняшнюю ночь просто нереально. К тому же многие начнут кричать, что они падают с ног и хотят спать.

— С каких пор тебя стали волновать такие вещи? — изумленно воззрился на него Крячко. — Ты же у нас железный человек, когда речь идет о деле.

— Ну, во-первых, предварительные показания мы все-таки добыли, — ответил Гуров. — Главных свидетелей опросили, что называется, не отходя от кассы. Во-вторых, не от всех, кто здесь находится, будет толк. Разумеется, круг сузится до нескольких человек. И вот на них нужно будет сделать упор. Ну и, как ни крути, все собравшиеся здесь — все-таки уважаемые люди, и идти с ними на конфликт на ровном месте не стоит. Петр Николаевич явно бы не одобрил подобного. Так что давай уважим старика в такой мелочи, дабы потом, если понадобится, сделать по-своему в крупном. Пока что у меня ни к кому из них претензий нет. Но, как ты понимаешь, если появятся основания подозревать кого-то из них, мне будет глубоко плевать, сколько времени на часах, и на прочие этические церемонии. Или тебя кто-то беспокоит?

— Да как тебе сказать, Лева… — поскреб затылок Крячко. — Не дает мне покоя этот убитый горем муженек.

— Ты про Щелокова? — нахмурился Гуров, и Крячко кивнул.

— Понимаешь, — продолжал он, — вроде и ведет себя естественно, и растерянность искренняя, но как-то он нервничает. Словно боится чего-то.