Смиренное кладбище - Сергей Каледин

А он особо и не рвется. Ходит мутный да волосики на лысине поперек гладит. И потеет нехорошо от слабости и похмелья постоянного. Мордочка худенькая, подбородка мало, и с того капельки падают.

Кент Непутевый, тоже под стать Финну, семенил слабыми, размагниченными ногами по дворику, мусолил свой бесконечный огарок... Настреляет сигарет, курнет раз-другой, поплюет, пригасит - опять в карман; опять захочет покурить - дернет пару раз, снова поплюет... Вечно с оплевышами таскается.

А сейчас все ждал, томился: кто б скомандовал выпить. Кроме как на холяву и не пил вовсе. Редко, когда подхалтурить ему удавалось. Нигде он не работал и на кладбище так, по привычке сшивался. Никто его из кладбищенских не гонял - потому что не опасен: клиенты от него шарахались. Сам дохленький, а морда круглая, водянистая, почти без глаз.

- Еще пару минут - и порядок, - торжественно заявил Стасик.

Охапыч, сидя на бревне, похлопал себя по плечам:

- Зябко. Наколки не греют. Принять бы. У вас далеко?

- Во-во, - с трудом провернул непослушным языком Кент.

- Тащи,- скомандовал Воробей.

И Мишка принес из сарая "Посольскую".

Охапыч даже с бревна привстал от удивления:

- Это где ж такую красулю надыбали?

- Места надо знать, Витек, - победительно проговорил колдующий над корытом Стасик.

- Кого ждем? - забеспокоился Охапыч и подался к столу. - Раевский с Кисляковым подойдут. К ним клиент прибыл.

Наливали по-кладбищенски: каждый себе. Испокон веков так: на кладбище сивуха рекой течет, особенно в сезон, ноздря в ноздрю никто не гоняется, всем под самый жвак хватает.

- Вы как хотите, а я себе целей налью, не ровен час, помру завтрева по утряку - так хоть отпробую. - Охапыч налил себе целый стакан и махом выпил. - Ласковая, сука!.. Извиняюсь, девки. - Охапыч выдохнул. - Из чего ее гонят, Стась?

- Тебе, Витек, не понять.

-- От ней и башка небось не трещит, сколь ни пей?

Кутя обреченно махнул рукой:

- От любой трещит!

Воробей пододвинулся к заведующему:

- Петрович, ты меня на пару недель не отпустишь? Хочу на озеро съездить с Валькой. Палатку поставить, рыбку поудить. Мишка без меня повертится. Знаю, что сезон, не хмурься, не попросил бы... Из-за суда все... Как дело повернется, хрен его знает... На всякий случай...

- А участок у тебя как?

- Ты что, Воробья не знаешь?.. Все чисто.

- Ладно, зайдешь завтра в контору, поговорим.

- На Мишку оставляешь? - задумчиво спросил Стасик. - Ну гляди.

Воробей налил себе "Буратино", понюхал.

- Слышь, Петрович, год не пью и не тянет. Ты б поверил - кто сказал?.. О! Вот и я б не поверил.

За забором послышались шаги, дверь задергалась.

- Чего вы позапирались, как эти?.. Орут на весь тупик...

Мишка открыл дверь. Шурик удивился, увидев его, но ничего не сказал, лишь вопросительно взглянул на Стасика.

- Нормально все, - миролюбиво ответил Стасик на вопросительный взгляд Шурика. - Проходи, пристраивайся. А Молчок?

- Он в конторе, - объяснил Петрович.

- Ага-а! - протянул Раевский, принимая у Стасика тяжелый от мяса капающий шампур. - Это баранина?

- Ты вопросы не задавай, ты лучше Воробья поздравь по всем правилам.

- Ага-а, - снова прогнусавил Раевский, решив все-таки сперва закончить с шашлыком. Он спешно дожевал, вытер руки о робу. - Воробей... Часовня ну, мы, в смысле, значит, поздравляем тебя... Чтоб не болел. Ну, и остальное...

Охапыч захлопал первый. Хлопали все, кроме Борьки-йога, который по-прежнему бесстрастно смотрел перед собой и время от времени что-то подборматывал. Можно было бы действительно принять его за чокнутого, за йога, за папу римского, если бы не знать, как он лихо теребил клиентуру и никогда не бывал в прогаре. Да и сейчас он хоть и гнал дуру под блаженного, шашлык кушал более чем и выпивать не забывал. "Посольская" - ноль семь - на его краю пустела быстро. Хотя никто к ней и не пристраивался, у девок своя ноль семь.

Охапыч хлопал дольше всех. Наконец и он устал и махнул рукой Шурику:

- Котлы давай!

Раевский вытащил из кармана часы на браслете.

- Ну-ка? - протянул руку Стасик, рассмотрел внимательно и присвистнул. - Ну, Алеша, теперь живи - не хочу: телевизор цветной, часы японские...

Все потянулись смотреть часы, даже Борька-йог.

Охапыч, не увлеченный часами, все порывался рассказать про то, как выиграл стакан в пивной на Самотеке. Он всегда про это рассказывал.

Стакан в пивной на Самотеке он действительно выиграл интересно. В молодые годы в зоне ему оторвало на бревнотаске указательный палец, остался обрубок. В пивной Охапыч заспорил, что засунет в ноздрю палец целиком. Компания заржала. Охапыч наклонил голову, приставил обрубок к ноздре и обернулся к притихшей публике...

Охапыч рассказывал про ноздрю, а Мишка с тоской поглядывал на Воробья. "Хоть бы объяснил им, сволочь, что зря визжал. Рыбу удить едет, а мне тут с ними..." В марте в трафаретную Гарик заходил. После Склифосовского не тот это был Гарик. И не в том дело, что похудел вполовину, не в том, что бороду обстриг, - у него даже голос стал другой, тихий такой, старушечий.

Кто бил, не знаю, сказал он следователю. Но зато сказал, кто видел. И назвал Мишку с Финном.

Ну, Финна, того Раевский сразу по-свойски предупредил: "Тут ведь кладбище, могилки. Так? Так. Могилку вскопал, гробик уложил. Так? Так. А можно на два штычка поглубже под гробик земельку выбрать... Так? Так. Все ясно? А гробик потом... сверху"...

Мишке Раевский не сказал ни слова. Знал, что Финн передаст. Передал.

...Раевский стоя дожевал свой шампур и направился к бревнам покурить.

- Мужики, а кто знает, чего это у "декабристов" колготятся какие-то? Рожи вроде не родственные. Похоже, нюхают. А за "декабристами" свежак венки еще сырые. Кто копал-то?

- Так! - вдруг сказал Петрович, вставая. - Чтоб все тихо было! Нормально, спокойно. Без эксцессов. Охапыч! Без раскрутки мне, уволю! И вы все! - Петрович погрозил пальцем, застегнул пиджак и ушел.

Воробей отыскал на столе среди "Посольской" "Буратино", сковырнул крышечку:

- Охапыч, Кутя, наливайте. Кент, пристраивайся! Да не сусоль ты огарок, пальцы обожгешь! Девки, вы-то что, как целки, ломаетесь? Раиса Сергеевна! Давай! За мое здоровье! За Лешку! За Воробушка! Воробушек все чик-чирик - и без башки летает!

К девяти часам гости были уже хороши. Охапыч плакал: "За Воробья жизнь отдам!" - и рвался целовать. Воробей, чтоб не обидеть Охапыча, подставлялся, но осторожно, левой стороной - оберегал пробоину. Охапыч колотил кулаком по столу. Стаканы прыгали.

Малявочка решила, что домой ей сегодня не обязательно:

- Стась, не хочу домой, не прогонишь?.. - и сладко потянулась.

Стасик подскочил к ней, кавалерски подставил руку крендельком: - Прошу, мадам!

И увел в домик. Минут через пять он вышел.

- Мужики! Все, все, завязывай!.. В часовню давайте. Жратву берите и - в часовню... - Сунул покачивающемуся Раевскому недопитые бутылки и сгреб со стола что было. - Давай, мужики, давай, у нас мертвый час.

Переполненные гости тихо выбредали.

Воробей с Мишкой ускользнули от продолжения: у Воробья заболела голова и совсем отказал слух, - значит, устал.

7

Мишка обогнул бензоколонку и шмыгнул в пролом.

- Молодой человек! - С соседней дорожки от "декабристов" ему махал незнакомый толстый мужчина. - Можно вас на минутку?

Мишка подошел.

- Какие трудности?

- Увидел, как вы уверенно проникли на кладбище, подумал, здешний.

- Ну-ну?..

- Да, собственно... Ничего не могу понять... - Мужчина пожал плечами. Мистика какая-то... Откуда взялась эта могила? - он ткнул пальцем в свежий холмик, заваленный цветами.

Мишка нагнулся, раздвинул цветы. Ну да, вот трафарет, он его и писал. Воробей в тот день в прокуратуру ходил. Втроем и захоранивали после обеда: он, Стасик и Раевский.

- Здесь была бесхозная могила, - продолжал мужчина. - Где она?

- Бесхозная? - насторожился Мишка.

- Дело вот в чем: я из Управления культуры. Здесь должны быть...

- Михаил! - По соседней дорожке шли Стасик с Раевским.- Тебя клиент обыскался.

- Извините, - пробормотал Мишка толстому, - я не в курсе.

Когда очередь за цветниками уже подходила к концу, появился Стасик. Он вошел в сарай и прикрыл дверь.

-- Ну, с кем это ты толковал у "декабристов"?

Мишка похолодел.

- Не знаю... Спросил, откуда могила свежая?..

- Угу, могила... - тише обычного проговорил Стасик.

- А ты?.. Мол, не знаю, дядэнька?..

- А чего? Чего случилось-то? - спросил Мишка, прекрасно понимая, что случилось.

- Ничего, - Стасик улыбнулся. - Все прекрасно. Будь здоров, дружок.

8

- Чего-то у тебя звонок не фурычит? - На пороге стоял Воробей с пузатым портфелем в руках. - Здорово, могильщик хренов!..

- Леша? - Мишка растерянно смотрел на гостя.

- Как разыскал?

- Забыл? На день рожденье моем сам записывал. Забы-ыл! - Воробей махнул рукой. - В квартиру-то пустишь?

Воробей поелозил ногами о половик, повертел головой: