Рассказы - Михо Мосулишвили

— И все же, что я должен делать?

— Пока ничего. Что касается этих двух дней, возьми эти сто лари. Это аванс, вернее, зарплата за эти два дня.

— А если я вам не понравлюсь?

— Если не понравишься… Ха, найду другого писателя, их же пруд пруди! Да, и впрямь, принеси мне что-нибудь свое, посмотрю, что ты там пишешь!

Я отнес ему кое-что; он прочел и похвалил:

— Молодец, сгодишься!

Эти сто лари, что я принес домой, были восприняты как божья благодать. Мы высказали тысячу предположений, что может входить в мои обязанности.

— Может, он подаст тебе какие-нибудь идеи, чтобы ты написал от его имени, — сказал отец.

— Мне кажется, он меценат, но не осмеливается прямо предложить тебе помощь, а так… — сказала мама.

— Да кем бы он ни был! Сто лари за два дня!.. О чем ты, Дато! Считай, наша жизнь наладилась! — обняла меня Тико.

— Само собой! Да хоть в кирпичный цех меня работать пошлет!.. Пусть столько платит, и если хочет, хоть плеткой меня хлещет! — согласился я и начал мечтать:

1-я мечта:

если так будет продолжаться, я расплачусь со всеми долгами.

2-я мечта:

помещу Тико в самый хороший роддом и хорошо обустрою детскую.

3-я мечта:

этим летом поедем на море, оттуда — в горы, потом еще куда-нибудь.

4-я мечта:

со временем придумаю еще что-нибудь!

Эти два дня я ничего такого не делал, просто отвечал по телефону и сам напросился пойти на рынок. Зато на третий день он угостил меня хорошим вином и объяснил, что я должен буду делать. В мои обязанности будет входить:

а. Каждый день в пять часов приходить к Вахтангу.

б. Обнажаться до пояса.

в. Ложиться на тахту.

И Вахтанг будет стегать меня специально изготовленной из медвежьей кожи плеткой.

За каждый удар мне полагается десять лари.

— Ну и юмор у вас! Можно подумать, вы серьезно! — заговорщически улыбнулся я.

— А кто сказал, что я шучу? — он тоже улыбнулся.

(Разумеется, здесь пауза, поскольку момент кульминационный!)

Я захохотал, он вторил мне.

— Ну и шутник вы! Надо же придумать такое, ха-ха-ха!

— Да уж! Ну ты думай, по-моему, хи-хи, предложение неплохое. Ударов десять в день выдержишь! — он смеялся и не сводил с меня глаз.

Внезапно я прекратил смех.

— Вы что, серьезно?

— А что несерьезного ты во мне заметил?

Я молча встал и направился к двери. Потом внезапно повернулся и стал орать. Он тихо, не издавая ни звука, слушал меня. От этого я еще больше растерялся и замолчал. Развернулся и ушел.

Дома меня выслушали молча. Потом каждый высказал свое мнение:

Мама:

— Да-а, не знаю, он больной какой-то… И у каких людей деньги, а?! За один удар десять лари! Деньги-то хорошие, да тебя жалко, исполосует он тебе спину в клочья, лучше что-нибудь другое поискать. Да и эти сто лари ведь у тебя остались!

Тико:

— И отчего это всякая дрянь на тебя выходит, а! Ты должен был его вздуть хорошенько, знал бы он тогда! И зачем нам такие деньги, если ты заболеешь!.. Ни роддома, ни моря, вообще ничего не хочу!

Отец:

— Вот, блин..! Во времена коммунистов этого подонка засунули бы куда следует, а сейчас… Дело-то в чем, знаете? Этот негодяй нам не оставляет выбора; вынуждает… Ты понимаешь?! Он ведь специально вначале эти сто лари дал, чтобы… Блин!.. Однако, чем на толкучке нервы трепать, пойду я сам к этому подлюге и пусть лупит, сколько выдержу. Ну, как в царские времена! Этим он не меня, а сам себя унизит, если хотите знать!

Я:

— Я не понимаю, почему ты должен пойти? Если кто и пойдет, так это я… а я не пойду, этого еще не хватало, чтобы какой-то урод меня бил… да пошел он!

Но в интимные минуты жена посетовала: — А как хорошо было бы, если бы он что-нибудь другое тебе предложил, мы бы на море поехали.

И я решил: — К черту, пойду и пусть бьет меня. Правда, если?! В принципе он и фамилии-то моей не знает, да и не узнает. Ведь скольких писателей зовут Дато!.. Вот поднакоплю немного денег, выматюкаю его хорошенько, отхлещу его же плеткой и уйду!

(На этом эта история могла бы и закончиться, но она не кончается!)

На следующий день я посетил Вахтанга; при виде меня он иронически улыбнулся, и я едва не повернул обратно, но все же вошел.

Пока я раздевался, он наелся и подошел ко мне, срыгивая.

— Сколько выдержишь?

— Откуда мне знать?! Скажу, когда не смогу больше.

До десятого раза ударял очень больно. Потом устал, что ли, но так больно уже не было. На сорок пятом переспросил: — Не хватит?

— Нет!

Ударил еще пять раз и остановился — не могу больше. Потом достал кошелек и отсчитал деньги. За полчаса я заработал пятьсот лари — это трудно было себе представить!

— Вообще-то за столько ударов мне полагается скидка! — хохотал Вахо. Насупившись, я не отвечал ему.

— Эй, парень, прекрати! Ты чего бычишься? Не хочешь — так писатели сами просятся! Скажи, другого возьму.

— Да я не бычусь! Больно просто, не железный же я!

— Меньше бы дал себя ударить — и все; кстати, надо условиться вот о чем: если хоть один день пропустишь, потом целый месяц будешь работать бесплатно или я другого найду.

— Мало ли что может случиться!

— А я знать ничего не хочу! Нет — и точка! Пропускать не должен. Устраивает — устраивает, нет — всего хорошего!

— Ладно, ладно!

Дома меня встретили так, как будто я вернулся с поля боя. При виде же такого количества денег все чуть с ума не посходили.

— Давай, сынок, и я пойду! Пусть этот Вахо нас колотит! — сказал отец.

Мама стала причитать и лить слезы.

Тико молчала.

— Если так продолжу, и машину куплю, и квартиру! — подумал я и мечтательно вздохнул.

Потом у меня выходило где-то двадцать-двадцать пять ударов в день. Вахо был доволен, мы тоже. Как-то раз к нам заявился наш родственник и после долгих уверток попросил меня вот о чем:

— Сынок, может, и моего Тамази устроишь на такую работу? Бедный мальчик от переживаний уже сам не свой. Скажи своему хозяину, может, и его возьмет? Так-то он худенький, да обещает, что выдержит!.. Благослови тебя господь, может, поможешь нам стать на ноги? На тебя надежда, ты же знаешь, мы в долгу не останемся!

Я, конечно, настрого запретил своим говорить, как я зарабатываю деньги, Тамази же на меня обиделся.

Между тем прошло более двух недель. Тико была на седьмом месяце, и я с таким нетерпением ждал появления своей кровиночки, что плевал на то, что уже не мог ложиться на спину. Деньги на машину я набрал, вот-вот должен был купить, но колебался, не лучше ли добрать еще и купить собственную квартиру. Но неожиданно мои раны распухли, нагноились и стали нестерпимо болеть. Я уже не мог выносить более пяти ударов. Вахо был недоволен и пригрозил, что выгонит.

— А если я временно вместо себя кого-нибудь приведу?

— Нет. Или ты будешь, или я сам найду другого.

— Господин Вахтанг, я не могу больше… если не подлечусь, может так осложниться, что у меня белокровие разовьется.

— А мне что за дело? Мы же договорились, что ты ни одного дня не пропустишь?! Мне эти удары нужны комплексно, не понимаешь?! Что я, садист какой, что ли?!

Дома:

— Я убью этого сукина сына! Волочешь, как он давит на меня?! Знает, что я не могу больше — и давит. Свинья он, это же не человек!

— А если отпуск попросишь?

— Да нет, он и на один день меня не отпустит.

— Бедняжка ты мой!

— Бросать надо, мочи нет больше, деньги же не все в жизни!

— Может, потерпел бы еще немного, собрали бы на квартиру и…

— Не понимаешь, не могу больше… н е м о г у!..

У Вахтанга:

— Господин Вахо, я больше не смогу к вам приходить… не могу больше терпеть… Не то, что мне не хочется приходить к вам, но… Вот, смотрите, что делается с моей спиной… вот здесь, правее… А-а, осторожно… да-да… вот здесь!

— И правда — гноится здорово… что поделаешь, придется искать другого… Но ничего… приятно было работать с тобой!

— Спасибо — мне тоже! И еще — у меня есть шанс, что потом вы меня опять примете?.. Нет?..

— Нет, это не в моем стиле! Впрочем, есть один вариант — освободилась другая вакансия, могу перевести тебя туда… Только должен будешь быть со мной целый день и получишь по двести лари.

— Я согласен… А что за работа?

— Нет, не думаю, чтоб ты согласился… наверное, и придется подыскать другого…

— Да вы скажите, может, я согласен?!

— Нет, не думаю.

— О-о, да скажите же!..

— Ты должен будешь держать, когда я мочусь.

На меня напал смех… долгий, заливистый смех… но на этот раз я не стал орать… почему-то мне вспомнился мой еще нерожденный сын, некупленные еще квартира и машина, отдых на море и в горах… и я придержал язык!..

— Господин Вахтанг иногда такие странные предложения делает, что диву даешься, блин…