Стихотворения. Поэмы - Сергей Есенин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1914
«Туча кружево в роще связала…»
Туча кружево в роще связала,Закурился пахучий туман.Еду грязной дорогой с вокзалаВдалеке от родимых полян.
Лес застыл без печали и шума,Виснет темь, как платок, за сосной.Сердце гложет плакучая дума…Ой, не весел ты, край мой родной.
Пригорюнились девушки-ели,И поет мой ямщик на-умяк:«Я умру на тюремной постели,Похоронят меня кое-как».
1915
«На плетнях висят баранки…»
На плетнях висят баранки,Хлебной брагой льет теплынь.Солнца струганые дранкиЗагораживают синь.
Балаганы, пни и колья,Карусельный пересвист.От вихлистого привольяГнутся травы, мнется лист.
Дробь копыт и хрип торговок,Пьяный пах медовых сот.Берегись, коли не ловок:Вихорь пылью разметет.
За лещужною сурьмою —Бабий крик, как поутру.Не твоя ли шаль с каймоюЗеленеет на ветру?
Ой, удал и многосказенЛад веселый на пыжну.Запевай, как Стенька РазинУтопил свою княжну.
Ты ли, Русь, тропой-дорогойРазметала ал наряд?Не суди молитвой строгойНапоенный сердцем взгляд.
1915
Поминки
Заслонили ветлы сиротливоКосниками мертвые жилища.Словно снег, белеется коливо[34] —На помин небесным птахам пища.
Тащат галки рис с могилок постный,Вяжут нищие над сумками бечевки.Причитают матери и крестны,Голосят невесты и золовки.
По камням, над толстым слоем пыли,Вьется хмель, запутанный и клейкий.Длинный поп в худой епитрахилиПодбирает черные копейки.
Под черед за скромным подаяньемИщут странницы отпетую могилу.И поет дьячок за поминаньем:«Раб усопших, господи, помилуй».
<1915>
«В том краю, где желтая крапива…»
В том краю, где желтая крапиваИ сухой плетень,Приютились к вербам сиротливоИзбы деревень.
Там в полях, за синей гущей лога,В зелени озер,Пролегла песчаная дорогаДо сибирских гор.
Затерялась Русь в Мордве и Чуди,Нипочем ей страх.И идут по той дороге люди,Люди в кандалах.
Все они убийцы или воры,Как судил им рок.Полюбил я грустные их взорыС впадинами щек.
Много зла от радости в убийцах,Их сердца просты,Но кривятся в почернелых лицахГолубые рты.
Я одну мечту, скрывая, нежу,Что я сердцем чист.Но и я кого-нибудь зарежуПод осенний свист.
И меня по ветряному свею[35],По тому ль песку,Поведут с веревкою на шееПолюбить тоску.
И когда с улыбкой мимоходомРаспрямлю я грудь,Языком залижет непогодаПрожитой мой путь.
1915
Корова
Дряхлая, выпали зубы,Свиток годов на рогах.Бил ее выгонщик грубыйНа перегонных полях.
Сердце неласково к шуму,Мыши скребут в уголке.Думает грустную думуО белоногом телке.
Не дали матери сына,Первая радость не впрок.И на колу под осинойШкуру трепал ветерок.
Скоро на гречневом свее,С той же сыновней судьбой,Свяжут ей петлю на шееИ поведут на убой.
Жалобно, грустно и тощеВ землю вопьются рога…Снится ей белая рощаИ травяные луга.
1915
Табун
В холмах зеленых табуны конейСдувают ноздрями златой налет со дней.
С бугра высокого в синеющий заливУпала смоль качающихся грив.
Дрожат их головы над тихою водой,И ловит месяц их серебряной уздой.
Храпя в испуге на свою же тень,Зазастить гривами они ждут новый день.
* * *Весенний день звенит над конским ухомС приветливым желаньем к первым мухам.
Но к вечеру уж кони над лугамиБрыкаются и хлопают ушами.
Все резче звон, прилипший на копытах,То тонет в воздухе, то виснет на ракитах.
И лишь волна потянется к звезде,Мелькают мухи пеплом по воде.
* * *Погасло солнце. Тихо на лужке.Пастух играет песню на рожке.
Уставясь лбами, слушает табун,Что им поет вихрастый гамаюн[36].
А эхо резвое, скользнув по их губам,Уносит думы их к неведомым лугам.
Любя твой день и ночи темноту,Тебе, о родина, сложил я песню ту.
1915
«Алый мрак в небесной черни…»
Алый мрак в небесной черниНачертил пожаром грань.Я пришел к твоей вечерне,Полевая глухомань.
Нелегка моя кошница[37],Но глаза синее дня.Знаю, мать-земля черница,Все мы тесная родня.
Разошлись мы в даль и шириПод лазоревым крылом.Но сзовет нас из псалтыриЗаревой заре псалом.
И придем мы по равнинамК правде сошьего креста[38]Светом книги голубиной[39]Напоить свои уста.
<1915>
«В лунном кружеве украдкой…»
В лунном кружеве украдкойЛовит призраки долина.На божнице за лампадкойУлыбнулась Магдалина.
Кто-то дерзкий, непокорный,Позавидовал улыбке.Вспучил бельма вечер черный,И луна — как в белой зыбке.
Разыгралась тройка-вьюга,Брызжет пот, холодный, терпкий,И плакучая лещугаЛезет к ветру на закорки.
Смерть в потемках точит бритву…Вон уж плачет Магдалина.Помяни мою молитвуТот, кто ходит по долинам.
<1915>
Песнь о собаке[40]
Утром в ржаном закуте,Где златятся рогожи в ряд,Семерых ощенила сука,Рыжих семерых щенят.
До вечера она их ласкала,Причесывая языком,И струился снежок подталыйПод теплым ее животом.
А вечером, когда курыОбсиживают шесток,Вышел хозяин хмурый,Семерых всех поклал в мешок.
По сугробам она бежала,Поспевая за ним бежать…И так долго, долго дрожалаВоды незамерзшей гладь.
А когда чуть плелась обратно,Слизывая пот с боков,Показался ей месяц над хатойОдним из ее щенков.
В синюю высь звонкоГлядела она, скуля,А месяц скользил тонкийИ скрылся за холм в полях.
И глухо, как от подачки,Когда бросят ей камень в смех,Покатились глаза собачьиЗолотыми звездами в снег.
1915
Осень
Р. В. Иванову[41]
Тихо в чаще можжевеля по обрыву.Осень — рыжая кобыла — чешет гриву.
Над речным покровом береговСлышен синий лязг ее подков.
Схимник-ветер шагом осторожнымМнет листву по выступам дорожным
И целует на рябиновом кустуЯзвы красные незримому Христу.
<1914–1916>
«За темной прядью перелесиц…»
За темной прядью перелесиц,В неколебимой синеве,Ягненочек кудрявый — месяцГуляет в голубой траве.
В затихшем озере с осокойБодаются его рога, —И кажется с тропы далекой —Вода качает берега.
А степь под пологом зеленымКадит черемуховый дымИ за долинами по склонамСвивает полымя над ним.
О сторона ковыльной пущи,Ты сердцу ровностью близка,Но и в твоей таится гущеСолончаковая тоска.
И ты, как я, в печальной требе,Забыв, кто друг тебе и враг,О розовом тоскуешь небеИ голубиных облаках.
Но и тебе из синей шириПугливо кажет темнотаИ кандалы твоей Сибири,И горб Уральского хребта.
<1915–1916>
