Пугачев и Екатерина - Владимир Буров

Пугачев и Екатерина

Владимир Буров

Посвящается моей любимой мамочке, Валентине Николаевне

© Владимир Буров, 2017

ISBN 978-5-4485-3623-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРЕДИСЛОВИЕ

Об авторе

Жан-Поль Сартр сказал:

– Хотите, чтобы все узнали вашу философию – пишите романы.

Я люблю писать исторические романы. И знаете почему? Не надо ничего выдумывать. Всё и так известно. Известно-то известно, но что получится у меня – известно не очень. И вот это интересно. Интересно узнать:

– Какая она, правда. – Ибо:

– Не буду же я врать самому себе.

И действительно, пишу честно, и порой долго жду того Медиума, который придет и начнет за меня писать. Он приходит. Просто нужно кормить его ежедневно. Что едят Медиумы? Они едят:

– Вымысел. – Ничего другого ведь не может удержаться в воздушном эфире.

Вот также, я думаю, делал Владимир Набоков, ловил в воздушных потоках не только бабочек, но и свою Лолиту, ибо это была правда, но уж больно удивительная. На Земле такой не найдешь.

Екатерина Вторая на нее чем-то похожа. И, как говорится, ничего не остается, как сравнить Пугачева с Набоковым.

Всё пока.

И да:

– Я для себя немного поправил утверждение Сартра. Теперь оно читается так:

– Хотите узнать свою философию – пишите романы.

А Вы – читайте. Читатель – это тоже писатель. Создатель своей философии.

О книге.

Авантюрно-приключенческий роман

Одна особенность Екатерины Второй всем известна. Это большая любовь к любви. К сексу, т. е. Но у нее есть и другая страсть. Цитата из Истории:

– Фике терпеть не могла кукол. Она выбегала во двор, где верховодила шайкою уличных мальчишек, устраивала между ними побоища. Совсем не подобающе для принцессы Фике ловко обчищала соседние яблони от недозрелых плодов. Коленки ее были исцарапаны, движения порывисты – как у мальчика.

И вот эта любовь к боксу, как это было и в Англии, проходит через весь роман, является, можно сказать, его движущей силой, как в боевике. Как и секс. Это объединяет всех героев романа. Бокс иногда описывается более-менее подробно, секс не очень. Люди ругаются, обзываются, но без мата. Раза два у них это вырывается, и всё. Все дуэли здесь проводятся на кулаках, по-боксерски, по-английски, а не на шпагах, или пистолетах.

Екатерина называется Екатериной Второй только в конце романа. А так ее имена идут, последовательно меняясь в течении романа, соответственно ее реальным именам: София, Фике, Августа. Емельяна Пугачева чаше всего называют, используя не букву Е, а букву Э, т.е., Эм, а подробнее: Эм Великолепный. Хлопуша – исторический помощник Пугачева, здесь тоже иногда с ним дружит, но это: Григорий Потемкин, попавший в плен к Варваре. Он назван так Софией, когда вез ее в Поселение, и плохо слушал, что она ему говорит, а только хлопал и хлопал кнутом по лошадям. Она же была в карете вместе с Дашей, исторически: Княгиней Екатериной Романовной Дашковой, тоже активной героиней этого романа

Поселение – это одно из мест действия, лагерь Пугачева и Варвары, откуда они идут на Москву, и откуда всегда делали набеги, точнее, наплывы, так как плавали на кораблях, на Турцию.

Да, в этом романе Пугачев доходит до Петербурга.

Роман начинается, когда София едет в Поселение для увеселения. Точнее, это она едет уже второй раз, чтобы отомстить за первое неудачное посещение этого Поселения. Едет, наняв киллера, и это Потемкин.

И последнее: – Три поэта: Державин, Ломоносов и Сумароков периодически читают дамам свои стихи. Но все стихи здесь…

p.s. – Емельян Пугачев здесь сделан под Леонардо ДиКаприо.

Точнее, так само вышло.

Часть первая

Мир

Глава первая

1

– Вот мчится тройка удалая вдоль по дороге столбовой. Ямщик, уныло напевая, качает буйной головой.

– Прекрати тоску навевать, больван! – крикнула дама из кареты.

– А так и так ничего хорошего не будет, мэм.

– Рипит ит, прииз, почему это? – спросила дама, опять высунув голову из кареты. И не дожидаясь ответа, добавила: – Я вас наняла за большие деньги не для того, чтобы ты кнутом хлопал.

– А что я должен делать, по-вашему, сейчас?

– Ну, как что? Проверь пистолеты, осмотри саблю. Проверь, готов ли ты к бою.

– Да уж проверял.

– Проверь еще раз.

– Зачем? Кто из нас киллер, я или вы? – И возница опять хлопнул кнутом по лошадям.

– Одно слово: Хлопуша, – сказала дама, и спросила, обратившись к своей подруге: – Неправда ли?

– Н-да, – ответила Даша. А первую звали София. – Надо было брать побольше охраны.

– Так ить подозрительно было бы, – ответила София. Она вынула из шкатулки фляжку с французским коньяком, подарком Вольтера, сделала пару глотков и протянула Даше. Она тоже выпила.

– У нас закуски нет?

– Так есть, сушеная оленина и трюфеля.

– Трюфеля грибы?

– Та не, конфеты.

– Тогда давай конфету.

Они выпили еще по паре глотков. Потом еще по одному. И запели.

– Ну, чё?

– Чё?

– Эй, ямщик?!

– Да, мэм, я вас слушаю, – ответил возница.

– Эй, ямщик! Гони-ка к Яру! – крикнула первая.

– Да поспевай, брат поскорей! – Вторая.

– Да тащи сюда гитару!

– Чтобы было веселей.

– И все вместе! – махнула София ямщику:

– Эй. Ямщик, гони-ка к яру, да поспевай, брат, по скорей, не забудь с собой гитару, чтобы было веселей. Эх, не забудь с собой гитару, чтобы было веселей.

– Эй, ты, Хлопуша, давай-ка, исполни нам соло! – крикнула одна из дам. Она так далеко высунулась из кареты, что дверь отрылась. Девушка почти уже упала на землю, но успела зацепиться за ручку.

– Держите ее за ногу! – крикнул парень второй даме. – А то упадет.

– Я уже держу! Но, боюсь, не удержу. Меня тоже тащит в эту бездну. Я сейчас ее отпущу, иначе мы погибнем вместе.

– Не отпускай меня, Софи, – взмолились Даша, – я разобьюсь.

– Я не могу удержать тебя. – И добавила: – Где этот Хлопуша? – Она хотела сказать, чтобы возница остановил лошадей. Но тут он сам сказал, что остановить коренного не может.

– Как? Когда я тебе давала аванс в пятьсот золотых, ты сказал, что можешь все.

– Да, сейчас, что-нибудь придумаю.

– Ты не успеешь, я не могу удержать ее.

– Сейчас, сейчас.

– Впереди нет поворота?

– Нет, только обрыв, но до него еще сто метров. Я думаю успеть.

Тройка летела по дороге, над которой нависали ветви больших деревьев. Солнце едва пробивалось сквозь листву.

Возница перелез на лошадь, чтобы заставить ее остановиться, можно сказать, своими руками. Но бесполезно, Рыжий Помидор, как звали коренного, шел, не снижая темпа.

– Думаю, бесполезно! – крикнул он. – Парень не слушается.

– Почему, больван?

– Мне кажется, он почувствовал какую-то опасность. А значит, нам нельзя останавливаться.

– Хорошо, парень, – сказала София, – я согласна, давай разобьемся.

– Зачем разбиваться всем? Бросьте ее. Кто она такая, чтобы держать ее в такой критический момент?

– Даша…

– Да таких Даш видал я во Франции.

– Вы были во Франции?

– Да уж наверно был.

– Чё-то я такую курносую морду во Франции не встречала, – с трудом выдавила из себя Даша, уже почти касаясь плечом земли. Дидро – да, Вольтера – да, Руссо попадался, но тебя там не было.

– Вы в такой момент болтаете о совершенно второстепенных вещах, – сказал София, – а я уже больше не могу держать. – Она действительно отчаянно упиралась ногой в противоположную сторону кареты, которая была обита красным бархатом, а на крючке, пытаясь сорваться, болтался инкрустированный пистолет. На другой стороне тоже был пистолет, но в случае смертельной опасности она не смогла бы до него теперь дотянуться.

Даша хотела последний раз попытаться подтянуться, и зацепиться второй рукой за подножку кареты, но побоялась вместо этого просто вытащить Софию из кареты. Она только сказала:

– Вам бы Француз, – она имела в виду возницу, – надо было сразу помочь мне, а не лезть на лошадь. – И не давая ему ответить, добавила: – Впрочем, я не удивлюсь, если вы сделали это нарочно. Не понимаю только, какой вам прок от моей гибели.

– У меня не будет свидетелей, – ответил возница.

– А я ничего такого не видела.

– У меня не будет свидетелей, не видевших меня во Франции.

– Простите, может быть, я ошиблась, – жалобно сказала Даша, – мэй би, вы там и были, а это я обозналась, и вас не заметила.

Парень нагнулся с козел, и протянул даме руку.

– Спускайтесь ниже, – прошептала она, – я вам не смогу помочь.

– Не могу.

– Не тянитесь к моей руке. Просто возьмите за платье.

Парень взял девушку за платье, и в этом время карету так сильно тряхнуло, что платье порвалось. Материя была крепкой, но три пуговицы на самом животе не выдержали высокого напряжения, и отлетели, как шрапнель. Он, может быть, и удержал бы ее, но две их трех золотых на голубом фоне пуговиц попали ему в лицо. Одна из них – в глаз.