Последняя сволочь - Шарль Эксбрайа

Эксбрайа Шарль

Последняя сволочь

Шарль Эксбрайя

Последняя сволочь

Роман

Перевод с французского Марии Мальковой.

ГЛАВА I

Лью Мартин, известный среди малышей Стонтон-Сити как "дядюшка Лью", сидел на стуле, закинув ногу на ногу, и мечтал о том благословенном часе, когда он сможет наконец уйти в отставку и отдохнуть. Всякий раз как Лью пытался подсчитать, сколько бесконечно долгих часов он провел на дежурстве, бродя по улицам города, или торчал столбом на перекрестке Белвер-стрит и Кеннеди-авеню, регулируя движение, у бедняги начинала кружиться голова и только крепкое словечко помогало не рехнуться окончательно. Лью Мартин звезд с неба не хватал, но был честным служакой и уже почти тридцать лет добросовестно выполнял порученную ему работу. Но сейчас, когда делать было решительно нечего, полицейский позволил себе погрузиться в мечты и вероятно уже в тысячный раз подумать над важной проблемой - стоит ли, получив отставку, обосноваться на родине жены, в Кентукки, неподалеку от Мэдисона, или же уехать на оставленную ему родителями ферму в окрестностях Роллы, в самом сердце Миссури. Впрочем, и сейчас Лью не смог прийти к окончательному решению, тем более что в управление с перекошенным лицом влетел Джордж Росли, владелец знаменитого в городе ресторана "Маисовый початок". Мартин давно знал старика Джорджа и очень любил его. Росли уже стукнуло семьдесят два года, однако он сохранил юношескую живость и стройность, а заодно и удивительно мощную глотку. Полицейский дружески приветствовал старого знакомого.

- Салют, Джордж! У тебя все в порядке?

- Нет, совсем наоборот!

Тон, каким это было сказано, встревожил Лью больше слов.

- Что-нибудь случилось?

- А какой порядок может быть в Стоктон-Сити, если полицейские дрыхнут даже в управлении?

Лью, конечно, очень хорошо относился к Джорджу, но все-таки есть вещи, о которых не следует говорить. А потому, скинув ноги со стула и вытянувшись во весь свой немалый рост, он сухо заметил:

- Во-первых, я не "дрых", а отдыхал, а во-вторых, я не позволю, чтобы ты разговаривал со мной в таком тоне!

Росли фыркнул.

- Уж не хочешь ли ты, случаем, чтобы я принес тебе извинения?

- А почему бы и нет?

Росли пожал плечами.

- Не будем попусту терять время, Лью. Пойди скажи лейтенанту, что я хочу с ним потолковать.

- Лейтенанта сейчас нет на месте.

- Ладно... тогда я зайду в другой раз.

- Может, ты скажешь мне, о чем хотел поговорить с лейтенантом?

Джордж с сожалением окинул взглядом добродушное лицо Мартина.

- Нет, старина, мне вовсе не хочется, чтобы тебя мучили кошмары. Это дело тебе не по зубам.

- Ты знаешь... капитан у себя...

- Ты что, совсем рехнулся? - оборвал его старик. - Как же, стану я рассказывать о своих неприятностях этому подонку! Нет, послушай, у тебя все в порядке с головой?

Страшно смущенный, полицейский попробовал было не слишком уверенно возражать:

- Ты не имеешь права, Джордж Росли, говорить такие вещи о шефе полиции, тем более - в моем присутствии!..

- Плевать мне на твое присутствие, Лью, потому как тебе не хуже моего известно, что Тед Мелфорд - законченный негодяй, последняя сволочь, продажная шкура и черт знает что еще!

- Если ты собираешься продолжать в том же духе, Джордж Росли, я отправлю тебя в камеру малость охладиться!

- В таком случае, мой бедный Лью, тебе придется отправить туда все население Стоктон-Сити, поскольку в городе нет ни единого человека, кто бы не знал, что Тед Мелфорд - подонок и, вместо того чтобы внушать почтение к закону, продался Мэлу Войддингу, который вместе со своими проклятыми гангстерами держит в страхе весь город!

Ответ на эту гневную тираду послышался из-за спины Джорджа, и произнесший его голос не предвещал ровно ничего хорошего.

- Будь вы помоложе, Росли, я бы отвел вас в сторонку, поучил вежливости и растолковал, как нужно говорить о начальнике полиции Стоктон-Сити. А вам, Мартин, придется в письменном виде изложить причины, которые заставили вас терпеть подобные высказывания о вашем капитане!

Росли обернулся. В дверях стоял колосс, облаченный в форму лейтенанта полиции. Лью Мартин покрылся холодным потом - его всегда пугали гневные вспышки О'Мэхори, типичного ирландца, известного тем, что мало чего боится на этой земле. Зато на старого Джорджа появление лейтенанта произвело совсем другое впечатление. Старик расплылся в счастливой улыбке.

- Лейтенант О'Мэхори! Вас-то я и пришел повидать!

- Вы должны попридержать язык, Росли, если, конечно, не жаждете нарваться на очень крупные неприятности. Ясно?

- Но, лейтенант, вы же знаете... я только повторил то, о чем судачит весь город!

- Вы хотите расплачиваться за всех?

- Ладно... раз уж вы так к этому относитесь... забудем мои слова... Но, услышав, что со мной приключилось, вы наверняка признаете, что у меня есть все основания выйти из себя!

- А в чем дело?

- Я хочу, чтобы это осталось между нами...

- Тогда пойдемте ко мне в кабинет...

- Если вас это не слишком затруднит, лейтенант, я бы предпочел другое место...

- Почему?

- Понимаете... мне бы не хотелось, чтобы кто-то другой услышал то, что я собираюсь вам рассказать... и особенно капитан.

- Опять вы за свое, Росли?

- Да нет же, черт возьми! Просто мне слишком дорога моя шкура!

О'Мэхори немного поколебался, но, сообразив, что старик и в самом деле здорово напуган, кивнул:

- Согласен... Моя машина стоит на улице. Я сяду за руль, а вы присоединитесь ко мне попозже.

- Спасибо, лейтенант!

Через некоторое время в приемную вышел Тед Мелфорд. Лью сразу догадался, что капитан уже успел выпить, и, вспомнив, каким человеком был Тед до постигшего его несчастья, не смог сдержать тяжелый вздох. В прежние времена для всех жителей Стоктон-Сити Мелфорд действительно олицетворял правосудие - суровое, но справедливое. И все знали, как он любит свою жену Мэри и двух дочерей. Лилиан погибла, не дожив и до двадцати лет, а прелестной девчушке Джойс едва исполнилось пятнадцать. Мелфорда всегда ставили в пример, и Лига поддержки американской семьи избрала его почетным президентом. Но все это - в прошлом. Теперь уже никто не испытывал к капитану ни малейшего уважения, и, за исключением мэра Теренса Кэмдена и Флойда Шерпо, хозяина бара "Среди добрых друзей", во всем городе не нашлось бы ни единого человека, который бы пожелал публично появиться в обществе капитана полиции, после того как он начал пьянствовать и запятнал свою честь. Даже самые уравновешенные граждане никак не могли взять в толк, почему мэр не отправит его в отставку и чего он ждет. Причин избавиться от Мелфорда хватало с лихвой.

- Привет, Лью...

- Добрый день, шеф.

- Где остальные?

- На обходе.

- А лейтенант?

- Его увел Джордж Росли.

- И чего он хотел?

- Сие есть тайна, покрытая мраком!

Мелфорд пожал плечами и, не добавив ни слова, вернулся в кабинет.

С фотографии, стоявшей на столе Теда, улыбалась очаровательная молодая девушка, Лилиан. И каждый раз, садясь в кресло, капитан испытывал такую же острую боль, как в тот день (а с тех пор прошел почти год), когда Пат О'Мэхори сообщил ему, что Лилиан попала под машину и ее увезли в больницу. Как ни спешил Тед, он не успел застать дочь в живых. С тех пор, несмотря на любовь близких и сочувствие всего города, он стал жалким ничтожеством. Из славы и гордости Стоктон-Сити Мелфорд превратился в его позор. Но прежде всего капитану не могли простить то, что он пошел на службу к гангстеру Мэлу Войддингу, один из наемных убийц которого, возможно, сидел за рулем машины, сбившей Лилиан. Впрочем, машина была зарегистрирована в штате Огайо и немедленно скрылась с места преступления.

Тед Мелфорд не мог думать ни о чем, кроме гибели своей дочери. Часами он сидел у себя в кабинете, снова и снова переживая постигшее его горе. Оттуда капитан выходил лишь в бар Флойда Шерпо и под презрительными взглядами клиентов пил, тщетно пытаясь забыть о несчастной девочке, превращенной в кровавое месиво. Когда Тед приближался к стойке, некоторые демонстративно отодвигались, а кто погрубее громко спрашивал:

- Эй, ребята, вам не кажется, что потянуло гнильцой? Вам не мешало бы как следует почистить дом, Флойд!

И если Шерпо в подобных случаях приходил в дикое бешенство, то Мелфорд оставался невозмутимым. Казалось, он вообще не видит и не слышит этих хамских выходок.

- Мою бутылку, Флойд, - только и говорил он.

- Ты ее допил вчера вечером, Тед, - нередко приходилось отвечать Шерпо.

- Что ж, тогда открой другую!

Бармен выполнял приказ, и капитан долго беседовал с бутылкой, потом наконец вставал и, одернув мундир, деревянным шагом направлялся к двери, провожаемый сочувственным взглядом Флойда.

- Я не потерплю никаких грубых замечаний о моем друге Теде Мелфорде, с самым свирепым видом предупреждал Шерпо, как только за капитаном закрывалась дверь.