…Началось в Республике Шкид - Евгения Путилова

Евгения Путилова

«…Началось в Республике Шкид»

Глава 1

Дом у египетского моста

В этом доме все живы-здоровы —

Те, которых давно уже нет.

И висячая лампа в столовой

Льет по-прежнему теплый свет.

Алексей Иванович Еремеев родился в Петербурге 22 августа 1908 года. Первые десять лет его жизни прошли в доме № 140 по Фонтанке, у Египетского моста. В допетровские времена в этих местах была небольшая деревня Кемь. Фонтанка в те годы называлась Кемияки. На петровских картах ее именовали Безыменный Ерик. Дом достался Алешиному отцу по наследству. При доме был лесной двор, где торговали дровами, и досками, барочным лесом.

Отец писателя Иван Афанасьевич Еремеев, не закончив реального училища, против желания матери и отчима, поступил в кавалерийское юнкерское училище в городе Елисаветграде и, кончив его, начал служить во Владимирском драгунском полку. В 1904 году добровольцем ушел в действующую армию, переведясь в 5–1 Сибирский казачий полк. Впоследствии бабушка Алексея Ивановича Александра Ивановна Пурышева вспоминала:

«А как японская война началась, приходит: «Мамаша, говорит, я хочу на войну ехать». — Куда же, я говорю, ты, Ваня, поедешь? Ведь и полк ваш не идет». — «Я не могу. Сейчас и семейные люди и то идут, а я — одинокий».

Первый в сознании Алеши воинский подвиг был связан с именем отца. Еще совсем маленьким много раз слышал он рассказ о том, как отца, молодого казачьего офицера, послали с важным донесением в штаб русского командования. Раненый навылет в грудь, молодой офицер сумел отбиться от неприятеля и, обливаясь кровью, доставил пакет куда следовало. За этот подвиг он получил орден Владимира с мечами и бантом и потомственное дворянство.

Перед молодым хорунжим открылась возможность такой желанной еще недавно военной карьеры. Но он подает в отставку… По словам бабушки, большое влияние оказала на него книга А. И. Куприна «Поединок». Могла ли одна книга, даже очень сильно написанная, резко и беспощадно изображавшая быт и нравы царской армии, оказать такое воздействие на Ивана Афанасьевича? Наверно, лучшим объяснением могли служить другие слова бабушки:

«Он думал, что военные люди все какие-то необыкновенные. Но и тут разочаровался».

За этим бесхитростным объяснением стоит гораздо большее: вероятно, Иван Афанасьевич в силу присущего ему особенного чувства чести и порядочности очень скоро ощутил разлад с той средой, к которой прежде так рвался.

В повести «Ленька Пантелеев» есть характерный в этом смысле эпизод. Когда отец увидел в руках у Леньки журнал со своей фотографией, под которой стояла подпись: «Героический подвиг молодого казачьего офицера», он с яростью вырвал у сына журнал, запретив и впредь в него заглядывать. На вопрос оторопевшего Леньки: «Почему?» — отец ответил: «Потому что это — разврат».

Можно привести еще один случай, выразительно характеризующий Ивана Афанасьевича, как-то в компании, где он оказался, был предложен тост «за здоровье государя-императора». Он поставил рюмку и вышел из комнаты. (Этот эпизод в несколько измененном виде воспроизведен в повести «Ленька Пантелеев»).

В «Записных книжках»[1] писателя есть заметки под шифром «Катя» (условное название ненаписанной семейной хроники). Среди этих заметок имеется очень важная, как бы обобщающая многое в характере отца, помогающая понять причину душевного разлада, недовольства самим собой и другими, всего того, что толкало его подчас на странные и необъяснимые поступки.

«Эпиграф к «Кате» (к той главе, где Ваня отказывается пить за здоровье государя-императора):

«…Хотя шел он сражаться против стороны, которой сочувствовал, однако невозможно было заставить его пить за успех дела, которому он не сочувствовал».

Г. Филдинг. «Том Джонс».

Подав в отставку, Иван Афанасьевич занялся «лесным делом» — тем, которым занимались и дед его, и отец, и отчим. В 1912 году он чтобы не иметь дела с перекупщиками, приобрел небольшой, на две пилорамы лесопильный завод на Неве, у деревни Кузьминки, в двадцати верстах от Шлиссельбурга, в двух-трех километрах от Островков. С этим заводом у А. И. Пантелеева связано много ярких детский воспоминаний: поездка на барже от самого дома, от Египетского моста, до Кузьминок, где в 1913 году жили летом на даче; поездка с отцом и братом Васей на завод зимой 1914 года.

Стать настоящим купцом, торговцем отец не мог: мешали гордый, независимый нрав, прямота, честность, расточительная щедрость. Под тем же шифром «Катя» читаем:

«Бабушка о Ване:

— Сколько ему бедному перестрадать пришлось. И с Аркадием, с отчимом, нелегко ему, разумеется, было. А уж как я огорчалась, когда он в военные уходил. Аркадий говорит: «Не тужи. Все равно вернется». И ведь так и случилось: вернулся.

Говорит об этом бабушка, как о большом счастии и победе. Вероятно, ей и в голову не пришло и сейчас не приходит, что для Вани это была трагедия: возвращение к старому быту, к торговле дровами и «чистым лесом».

Какой уж мог быть из него купец, когда, по воспоминаниям А. И. Пантелеева, отец порвал с товарищем, признавшимся ему, «что носит всегда два кошелька»: один с деньгами, для себя, и другой, пустой, для друзей, которые могут попросить в долг».

Летом 1914 года, в первый день войны, Иван Афанасьевич был призван в армию. В начале революции он пропал без вести, дальнейшая его судьба осталась неизвестной.

В своих книгах и воспоминаниях писатель с любовью и теплотой говорит об отце, много размышляет о том, почему не нашли применения большие возможности этого незаурядного человека. Навсегда с обликом отца связывалось для него в жизни представление о высшей порядочности, прямоте, независимости.

Мать Алеши Александра Васильевна Спехина родилась в Петербурге, в семье купца первой гильдии — из архангельских крестьян. Родители ее происходили из одной деревни — Зачачье Холмогорского уезда. Архангельский писатель Е. Коковин, автор повести «Детство в Соломбале», рассказывал Алексею Ивановичу, что в этом селе у здания школы стоит памятник (бюст?) Ивану Спехину, основателю школы.

Было это будто бы в пушкинские времена, в начале прошлого века. Молодой Иван Спехин пошел на заработки в Архангельск, нанялся матросом на английский корабль, попал в Лондон и там оказался завербованным в колониальную армию. Много лет провел в Индии. На его долю выпали всякие невзгоды и приключения. И только на склоне дней, каким-то образом разбогатев, давно став из Ивана Джоном, он сумел вернуться на родину. На свои средства построил в Зачачье школу.