Журнал «Вокруг Света» №07 за 1960 год - Вокруг Света

Необыкновенное кругосветное путешествие наших дней

В наши дни трудно удивить рассказом о кругосветном путешествии. Но это путешествие вокруг света необычно.

Оно началось трагически, по воле грозной стихии. Сорок девять дней штормового дрейфа на полуразбитой барже выдержала четверка советских юношей. Начиная с того часа, когда авианосец «Кирсардж» высадил героев Тихого океана на побережье Америки, их плавание превратилось в триумфальную поездку. Сан-Франциско, Нью-Йорк, Шербур, Париж, Москва восторженно приветствовали смельчаков. И вот удивительное кругосветное путешествие наших дней закончено. Солдаты вернулись на Курилы, в свою часть. История мореплавания знает сотни случаев, когда человек выходил победителем в напряженной схватке с морской стихией. Нередко храбрецы-одиночки, отправившись в опасное плавание, ставили себя в особые условия, чтобы доказать, сколь велика сила знаний и мужества. Но даже в сравнении с подвигами Хейердала, Бомбара, Виллиса героический дрейф советских солдат выглядит открытием, позволившим по-новому оценить возможности человека, его физическую и моральную выносливость. Двадцатилетние советские ребята вступили в единоборство с океаном, не будучи подготовленными к этому. Они выдержали все испытания, павшие на их долю, проявив невиданную стойкость духа, бесстрашие, находчивость, верность долгу. Эти замечательные качества, воспитанные партией, народом, и помогли им выстоять. Их подвиг настолько ярок и значителен, что он не нуждается в прикрасах и домысле. Поэтому мы, публикуя рассказ о кругосветном путешествии четырех отважных солдат, включаем в него лишь одни документы, эти лаконичные свидетельства, уже ставшие достоянием истории. Пусть говорят факты. Они достаточно красноречивы.

17 января на южную часть Курильской гряды обрушился ураган. Завыла пурга. Снег валил так густо, что в двух шагах ничего нельзя было различить. Вскоре снежный покров скрыл телеграфные столбы. А ветер все крепчал. Не трудно себе представить, что творилось в это время на море: там гуляли волны высотой с многоэтажный дом.

Ветер и волны ворвались на рейд одного из островов, где в это время стояли самоходные баржи. Одну из барж тут же выбросило на берег, другую, под номером «Т-36», понесло в океан. Эта баржа водоизмещением в 100 тонн была рассчитана на перевозку грузов вдоль побережья при волнении моря не выше четырех баллов.

Экипаж ее состоял из старшины судна младшего сержанта Асхата Зиганшина, мотористов-рядовых Филиппа Поплавского и Анатолия Крючковского, матроса Ивана Федотова.

Несмотря на штормовую погоду, в море вышел сторожевой корабль пограничников под командованием капитан-лейтенанта Долгачева. Им удалось оказать помощь двум судам, терпящим бедствие, — траулеру «Павлоград» и рыболовецкому катеру. Но «т-36» пограничники не обнаружили. Поднялись в воздух самолеты. Однако им не удалось найти баржу.

(Газета «Красная звезда»)

А вот теперь предоставляем слово героям:

— В тот день наша баржа стояла на рейде. Дул сильный восточный ветер, перешедший вскоре в шторм. Легли в дрейф. Волны швыряли баржу как щепку. Казалось, еще секунда, и мы ударимся со страшной силой о какой-нибудь камень. Включили моторы, чтобы отойти подальше и не разбиться о прибрежные скалы.

От грохота волн мы не слышали друг друга. Снег с дождем и высокие волны закрыли горизонт. Не видно было ни берега, ни соседней баржи, холодно было чертовски. Вышла из строя рация, снесло ящик с углем для печки. Сорвало проводку от аккумуляторов к сигнальному огню.

Неожиданно направление ветра переменилось, и баржу понесло в открытый океан. Машинное отделение наполнилось водой. Мы разыскали в днище пробоину, быстро заделали ее и принялись откачивать воду. Мокрые были с головы до ног. Мокрыми были наши постели. Морская вода попала в питьевой бак, в продукты. К тому же мороз крепчал. Обледенели бушлаты, валенки, шапки.

Шторм не унимался еще двое суток. Мы падали от усталости, не ели, не спали. Зиганшин и Федотов сменяли друг друга у штурвала, остальные откачивали воду и заделывали пробоины.

Шторм утих на несколько часов, и на море опустился густой туман. По рации мы слышали, как снова нас звала земля. Но снова мы ей не могли сказать ни слова.

На четвертые сутки мы впервые поспали. По очереди. Пробковыми поясами растопили печку, сварили обед и поели в первый раз.

Так началась наша океанская жизнь...

Баржа с четырьмя советскими солдатами была отнесена ветрами от Курильских островов на юго-восток. Выйдя из холодного течения Оясио, она была подхвачена одной из ветвей теплого течения Куросио. В этом течении баржа продолжала свой дрейф, все более удаляясь от берега...

«Еще несколько веков назад было замечено, что иногда японские рыбаки, уйдя даже в тихую погоду на промысел, не возвращались домой. Подхваченные мощными потоками Куросио восточнее островов Рюкю, где его скорость достигает 78 миль в сутки, японские рыболовные суда оказывались вынесенными в Тихий океан. В большинстве случаев японские рыбаки, попав в плен Куросио, погибали на двенадцатый-тринадцатый день не столько от истощения, сколько от сознания, что они находятся в плену «синего течения», или, как называют Куросио японцы, «течения смерти».

Особенно опасно Куросио зимой, когда в северо-западной части Тихого океана свирепствуют циклоны, относящие рыбопромысловые суда в океан.

История мореплавания знает немало страшных находок у американского побережья. Еще в середине XVIII века на западном побережье Мексики, близ города Акапулько, были найдены японская джонка и скелет ее владельца. В 1813 году капитан английского брига «Форрестер» Джон Дженнингс обнаружил у острова Ванкувера японскую джонку, в которой по 32 скелета. Спустя два года этот же бриг под командованием другого капитана встретил близ острова Санта-Барбара дрейфовавшую японскую джонку, где было 14 трупов.

Л. Скрягин, «Куросио — течение смерти».

— В океане снова штормило, баржу обрушивались огромные валы. Шторм бушевал и днем ночью. Задраивали токи. Снова и снова ручной помпой откачивали воду из трюма. Волны бросали нас с борта на борт. Наши руки и лица кровоточили от ударов о стенки кубрика. Соль разъедала ссадины.

Дни шли, и наш продовольственный запас таял. У нас было ведро картошки, килограмма полтора свинного жира, одна начатая и одна нераспечатанная банка свиной тушенки, буханка хлеба и питьевая вода в баке. Ну и в двигателях в системе охлаждения была пресная вода.

Решили распределить съестное таким образом, чтобы принимать пищу раз в двое суток. Ящики, автомобильные покрышки, которые оказались на барже, — все пошло в печку.

Через несколько дней сократили, свой рацион. Одну картошину ложку жира в суп на четверых. Кончилась пресная вода. Собрали дождевую. Пили по пять глотков в день. Потом — по три.

«На море человек существует лишь до тех пор, пока у него есть вода».

Вильям Виллис, «На плоту через Тихий океан»

— Шторм не прекращался. Пока не сели аккумуляторы, слушал радио. В наушниках раздавались обрывки чужих слов, незнакомые песни. И тогда мы пели свои. Филипп Поплавский брал в руки гармошку и запевал свою любимую «Дивлюсь я на небо». Мы дружно подтягивали. Такие концерты продолжались по нескольку часов.

У Ивана Федотова были с собой книги. Читали их все вместе. Когда океан бушевал особенно неистово, раскрывали «Мартина Идена». Образ этого смелого, мужественного человека придавал нам новые силы.

«Как обрадовался бы Джек Лондон при виде своих советских братьев — живых символов его веры в достоинство и силу человека!»

Альберт Кан

— Однажды ночью увидели в море огни парохода. На палубу выскочила вся команда. Зиганшин стал «писать» сигнальной лампой призыв о помощи. Нам показалось, что мы видим ответное мигание сигнальных ламп парохода. Обрадовались.

— Поворачивает! — закричал Федотов.

Но корабль прошел мимо.

И снова на наше судно обрушился шторм. Потом мы подсчитали, что из 49 дней дрейфа у нас было только пять спокойных.

Когда море утихало, мы пытались ловить рыбу. Два крючка у нас было, а еще два мы выточили напильником из тонких гвоздей. Распустив кусок каната, мы свили лески. Из консервной банки вырезали блесны. Но рыба не ловилась. Однажды у самого борта появилась акула. Зиганшин кинулся к борту с багром в руках, замахнулся, но багор оказался коротким, и акула ушла.