Общие родственники - Евгения Борисова

Общие родственники

Евгения Борисова

Корректор Ирина Суздалева

Иллюстрaтор Арина Федчина

Дизaйн обложки Мария Бангерт

© Евгения Борисова, 2021

ISBN 978-5-0055-6738-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Малыш, Егоза и Иванов

О том, что Иванов женат, Настя узнала только на втором месяце их сумасшедшего романа. Он одевался, наклонился, и из нагрудного кармана рубашки выпал и отлетел к стене паспорт.

Настя в секунду выпрыгнула из-под одеяла, схватила:

– Покажи, покажи фотку!

С ламинированной страницы на нее напряженно смотрел незнакомый парень – с нелепой челкой, юношескими щечками. Настя всмотрелась в этого человека, и впервые за эти дни ей показалось, что она совсем-совсем не знает его. Странное чувство: такой близкий, но такой… неизвестный. И тут же мироздание решило сделало известным чуть больше: на страничке «Семейное положение» стоял штамп. Настя прочитала вслух:

– Зарегистрирован брак 26 декабря 2018 года, Иванов Алексей Игоревич и Егоза Алла Михайловна. ЗАГС Ленинского района, город Новосибирск… Иванов, ты что, женат?

Алексей словно ждал этого вопроса и обрадовался:

– Да, малыш, я всё никак не мог тебе сказать. Да, я женат, но мы не живем вместе и, видимо, скоро разведемся. Мне ведь никто не нужен, кроме тебя.

Настя скривила рот, медленно подошла к нему и протянула паспорт:

– Однажды тут будет стоять штамп, в котором будет только одна фамилия.

– Какая?!

– Ивановы, балда!

Настя Иванова познакомилась с Алексеем Ивановым на отраслевой выставке. С ней случилось такое впервые в жизни: в толпе, среди пиджаков и жакетов, вдруг зацепилась на одном из стендов за яркие зеленые глаза – и пошла на них, как корабль на свет маяка. Настя потом анализировала это свое ощущение: это было сродни тому, что ты в толпе видишь «своего» человека, с которым тебя связывают исторические или даже доисторические нити, ты видишь, что это твоя «порода», какой-то твой дальний-предальний родственник, который наконец нашелся. К такому человеку очень легко подойти и сказать: «Здрасте. А чем занимается ваша компания?»

Вечером они уже пили кофе в кофейне рядом с выставочным комплексом. На следующий вечер пошли в кино, после которого болтались по городу почти до рассвета. А через неделю он уже был у Насти дома.

Всё складывалось, как пазл. Во-первых, они оба были Ивановы. Не самая редкая на Руси фамилия, но тем не менее. Каждое слово, каждая мысль Насти вызывали в Алексее правильную реакцию, такую, какую она всегда ждала от мужчины. Каждая его шутка была в десятку, она смеялась как ненормальная и поначалу даже боялась, что произведет впечатление легкомысленной хохотушки. Иванов был единственным мужчиной, чье самое первое прикосновение не вызвало в ней отторжения или настороженности. Когда он взял ее за руку, она почувствовала себя так, словно уже десятки километров прошагала рядом с ним, вот так, переплетя пальцы рук. Ну, и целовался он, конечно, именно так, как ей нравилось. Настя была уверена, что это на удивление теплый, яркий и ароматный сибирский май поспособствовал тому, чтобы она потеряла голову от этого мужчины и от его глаз. А еще он называл ее «малыш», и каждый раз – каждый! – ей не хватало воздуха от этого самого ласкового в ее жизни слова.

Иванов жил с родителями. Вернее, с мамой. Говорил об этом он немного, упомянул только, что мама болеет, поэтому пришлось переехать к ней – надо выгуливать собаку. Из-за собаки же он не оставался у Насти на ночь. Как бы ни было поздно, он всегда уходил. Виделись они два-три раза в неделю, и Насте не хватало. Признаваться в этом она не собиралась, но когда они встречались, она вцеплялась в Иванова – руками, глазами, губами. Держалась за него крепко, и ей было достаточно просто сидеть с ним рядом на диване. Иванов не возражал ни сидеть на диване, ни лежать. В мае и июне Настя не была нигде, никуда не ходила, она жила от свидания до свидания. Ее маленькая девичья квартирка превратилась в гнездышко, логово, в тайный уголок любви и страсти. Она смотрела вокруг себя – и ничего не узнавала, словно всё с появлением зеленоглазого Иванова изменилось, пространство неуловимо исказилось.

Они не предохранялись. Иванов сказал, что в детстве он «переболел чем-то там» и бесплоден. Из-за этого и с женой разошлись: она хочет детей. Настя закусила губу, промолчала. Она тоже думала о том, что хотела бы от Иванова ребенка. Или двоих. Уже и имена придумала: если девочка – Ирина, если мальчик – Игорь. Все на «И». Ну, ничего, подумала, что-нибудь придумаем.

Новость о том, что Иванов женат, никак не сбила ритм их романа. Он всё так же яростно пульсировал, Настя жила словно в тумане ежедневного узнавания, что же такое настоящее счастье и настоящая любовь.

Сломалось всё в середине лета.

Иванов уехал на две недели, маму надо вывезти на отдых, сказал он. Настя писала ему каждый день, буквально строчила в Ватсапе, докладывала о каждом своем шаге, каждой мысли, каждом желании. Мужчина ее отвечал редко, несколько раз в день, но всё нетерпеливое ожидание сглаживалось, как залом горячим утюгом, словом «малыш», написанным в начале каждого сообщения. Малыш, писал он, не могу много писать, мама таскает по экскурсиям, по процедурам. Прислал две фотографии моря (Настю неожиданно и неприятно кольнули эти фотографии, она почему-то думала, что Иванова-мама была вывезена в ближайший санаторий) и фотографию шашлыка. Безумно скучаю по тебе, малыш, писал. Безумно скучаю. Целую. Целую везде. Настя читала и перечитывала эти короткие строчки, читала и перечитывала.

А потом Иванов вернулся. На загорелом лице зеленые глаза словно немного выцвели и стали еще ярче. Но Настя увидела не только глаза, но и то, как белела незагорелая полоска на темно-коричневом безымянном пальце правой руки. Она молча уставилась на этот безымянный палец, не могла ничего с собой поделать.

Алексей заметил взгляд, но не смутился, усмехнулся горько:

– Понимаешь, мама не знает, что мы с Алей разводимся. Ну, она в курсе, что у нас всё сложно, но верит, что всё наладится, поэтому я просто был вынужден носить кольцо. Но, малыш, это совсем ничего для меня не значит. Совсем ничего, веришь мне?

– Покажи мне свою жену, – вместо ответа сказала Настя.

– Ну зачем, не надо.

– Нет-нет, покажи мне ее! Есть у тебя фото в телефоне? Я хочу посмотреть!

С выражением недовольства Иванов достал телефон, долго листал там фотографии и, наконец, протянул аппарат Насте. Она взяла и стала разглядывать девушку на фото: Иванова-жена была красивая, рыжая, немного словно даже светящаяся. Круглое лицо, круглые глаза – тоже зеленые! – маленькие аккуратные губы и упругая, тяжелая коса, лежащая на груди. Шикарная рыжая коса, немного старомодная, правда.

– Шикарная коса, – сказала Настя сдержанно, возвращая телефон.

– Иванов, влюбившись в косу, по ошибке женился на всей Алле целиком, – грустно пошутил Алексей.

– Изначально шутка была про грудь, – усмехнулась Настя.

– Не важно.

С этого вечера заочного знакомства с вот-вот-бывшей-женой всё пошло как-то наперекосяк. Иванов то не мог уйти с работы, то заболела мамина собака. С наступлением осени обострилась болезнь у мамы, и в какой-то момент Настя поняла, что она уже полгода встречается с мужчиной, но так до сих пор и не знает, чем болеет его мама. И спрашивать почему-то не хотелось. А еще не хотелось спрашивать про развод. Настя не стала скрывать от себя, что она боится услышать ответ, что не скоро. Или вообще никогда.

Встречаться они стали реже, и Настино безоблачное счастье стала разъедать тоска. Начались качели: с ним ей было очень хорошо, а без него – очень плохо. Без каких-то переходов: либо так, либо так. Обнимая его на своем диване, она смотрела в эти глаза и верила абсолютно всему: вот поправится мама, будем жить вместе, малыш. Когда Иванов уходил и Настя оставалась одна в пустой гулкой квартире, она чувствовала: что-то не так. Чего-то не хватает. Она не знает, за что зацепиться, чтобы уговорить себя, что всё нормально. Она ничего не знает об Алексее за пределами своей квартиры. Сделала она это своими руками? Или это он подвел ее к этому: «мы, Ивановы» существуют только здесь, только на этом диване. Когда обладатель зеленых глаз выходит за дверь, никаких «мы» нет. «Останься», – писала она ему вслед в Ватсап. «Не могу, малыш, не могу», –