Орангутан-Пресс - Вячеслав Куприянов

Куприянов Вячеслав

Орангутан-Пресс

ВЯЧЕСЛАВ КУПРИЯНОВ

ОРАНГУТАН-ПРЕСС

ФАНТАСТИЧЕСКИЙ РАССКАЗ

Я ещё спал, когда две узконосые обезьяны, довольно бесцеремонно меня растолкав, вежливо объяснили, что мне выпала честь быть приглашённым мартышкой Игнатьевной посетить её издательство Орангутан-пресс. Я спросил, почему в такую рань; и мне ответили, что день директора издательства расписан по минутам, а со мной ей хотелось бы поговорить на свежую голову.

Издательство Орангутан-пресс находилось в высотном доме на Красной Пресне. Мы поднялись на лифте и пошли по коридору, уставленному стеллажами с книгами. Здесь я мог заметить, что некоторые издания были не просто в дорогих кожаных переплётах, но и в меховых. Названия этих книг можно было определить на ощупь, если их использовать в качестве муфты в холодное время года, объяснили мне сопровождавшие узконосые лица. Названия продукции говорили о серийном производстве: "Половая жизнь бегемотов", "Половая жизнь сумчатых", "Половая жизнь рогоносцев", хотя это могли быть и носороги, я всё же был без очков. Вся серия так и называлась: "Жизнь замечательных зверей".

Далее шли ряды поваренных книг: "Как лучше откормить барана", "Баранина для волкообразных" (я и не знал, что введено новое понятие волкообразные), "Говядина для гиеновых" и уж совсем поэтично - "От свиньи до ветчины". На одной из обложек был изображён улыбающийся барашек в обнимку с обаятельной гиеной.

Следующая серия была в мягкой обложке. Я подумал, что это поэзия, но это были книги о национальных кухнях, но не для хищников, а для травоядных. "Что можно приготовить из навоза", "Художественное обгладывание коры деревьев", "До чего должны докопаться свиньи?". Далее шли явно научные труды: "Роль клопов в очеловечивании человека", "Расы клопов и человеческие расы". Мемуары: "Глисты о внутреннем мире человека". Социология: "Фрейдизм и вопросы любовных отношений некоторых паукообразных", "Карл Маркс и съедобные животные". И уже непонятно что: "Проблемы захоронения ископаемых животных".

В приёмной мне велели подождать, и я успел пролистать кое-что из изящной словесности. Мне попался "Маугли" в виде комиксов. Вот волчонок Маугли попадает в приличную человеческую семью, где его обучают ходить на задних лапах и есть с помощью ножа и вилки. Дальше история переходит в какую-то зверскую достоевщину. Волчонок подрастает и съедает Красную Шапочку, свою сестрёнку, как полагают, из-за бабушкиного наследства. Расследование ведёт сам Шерлок Холмс. Он долго и многозначительно курит, прежде чем указать на непомерно большой живот подростка Маугли, тогда как доктор Ватсон призывает всех на поиски дровосеков-педофилов, ибо именно они растлили и зарубили топорами убежавшую от Маугли Красную Шапочку. Несмотря на протесты Общества охраны животных, Холмс вспарывает живот несчастного Маугли, использовав для этого обыкновенную кочергу. К изумлению присутствующих, из живота Маугли выходят ещё живые дровосеки, но Красной Шапочки нет как нет. Присутствующие и группа внезапно появившихся местных интеллигентов требуют линчевания жестокого Шерлока Холмса. Но тут умирающий Маугли указывает на раздутые животы дровосеков. Интеллигенты уже без помощи Холмса вспарывают животы дровосекам, и из первого же вываливается красная шапочка, то есть головной убор бедной девочки, а из других - всё остальное. Все встают на колени перед благородным умирающим Маугли. "Вы, люди..." всё, что он успевает прошептать перед смертью. На последней странице изображён памятник Маугли, почему-то перед зданием бывшего КГБ на бывшей площади Дзержинского: волчонок плачет, сжимая в лапах красную шапочку. Эта книга была допущена Министерством народного образования в качестве пособия по родной речи для начальных классов средней школы.

Мне хотелось узнать, кто пишет такие книги, но было только указано, что авторский коллектив, из чего не следовало - люди это или животные. Тут меня как раз пригласили в кабинет мартышки Игнатьевны, которая величественным жестом указала мне на кресло, а сама ещё заканчивала телефонный разговор, несколько прояснивший тайны издательской кухни:

- Да, да, конечно, нам нужны детективы! Нет, нет, это не моё дело угадывать, кто у вас в кого стреляет. Человек в человека? Но это же банально! Зверски убивает? А как ещё можно убивать? Съедает потом? Опять банальность. Зачем убивать, если потом не съесть. Ах, живьём съедает! Но это же обычная для нас китайская кухня. Банально, банально... Не надо мне пересказывать сюжет... Кому пересказали и кого вырвало? Тёще, вы говорите? Какой ещё тёще? Скажите прямо, вы кто, человек? Да что вы мнётесь! Сразу бы так и сказали. Поймите меня правильно, рынок есть рынок, Орангутан-пресс это коммерческое издательство, рассчитанное на успех, выражающийся в твёрдой прибыли. Поэтому люди нам нужны только в качестве массового читателя, а писатели у нас есть свои. Свой слаженный авторский коллектив. Так что простите, простите...

Игнатьевна положила на стол трубку мобильного телефона и повернулась ко мне. На ней было бежевое элегантное платье с какой-то меховой оторочкой, плавно переходящей в шерстистое декольте, как я потом узнал из телевизионных интервью, от модного кутюрье Набалдашкина.

- Ну вы-то с вашим вкусом, надеюсь, меня понимаете; современная коммерческая литература, как правило, пишется животными, но читается пока в основном только людьми, так как у них руки лучше приспособлены для держания и перелистывания книги. Но у нас всё впереди! Это у вас все эти Лев Толстой, Лопе де Бега всё в прошлом. Люди, как принято утверждать вслед за Бюффоном, произошли от обезьян, но это только на время. Арабы считали наоборот, будто мы, обезьяны, выродившиеся людишки, проклятые Аллахом. Мы выпускаем наши книги, прочитав которые новое поколение перейдёт на новый уровень расширенного сознания. Это вам "не попса выбирает пепси"! Мировоззренческие вопросы! Наши книги помогут нам разобраться, кто от кого произошёл и куда нам идти. Ах, что-то я всё теоретизирую, теоретизирую... Я с вами ещё не поделилась своими впечатлениями о Западной Европе? - Мартышка откинулась в кресле и закурила "Русский стандарт".

- Никак нет, хотя я слышал о некотором триумфе. Премия Роттердамского фестиваля как изгнаннице из Африки в Россию. Премия имени Владимира Соловьёва за вечную женственность. Пушкинская премия в Гамбурге как лучшей русской поэтессе...

- Ну да, ну да, - скромно потупилась Игнатьевна, - у меня даже в голове перепутались все границы! Священные камни Европы, по которым ступала то одна, то другая нога Достоевского. Как всё это дорого сердцу русского сочинителя!