О догмате Искупления - Василий Быстров

Василий Дмитриевич Быстров

О догмате Искупления

Архиепископ Феофан (Быстров, 1873-1940)

Родился 1 января в с. Подмошье Санкт-Петербургской губернии в семье священника. Окончил Санкт-Петербургскую духовную академию (1896). С 1897 г. преподавал в ней библейскую историю. В 1898 г. пострижен в монашество и рукоположен в сан иеромонаха. Архимандрит (1901). Магистр богословия, защитил диссертацию на тему “Тетраграмма или Ветхозаветное Божественное имя Иеговы” (1905). Инспектор Санкт-Петербургской духовной академии (1905). Ректор Санкт-Петербургской духовной академии (1909). Епископ Ямбургский, викарий Санкт-Петербургской епархии (1909). Епископ Таврический и Симферопольский (1910), Астраханский (1912), Полтавский и Переяславский (1913). Архиепископ (1918). В эмиграции с 1920 г. Пребывал в Константинополе, затем в Сербии (1921). Принимал участие в работе церковного Собора в Сремских Карловцах (Сербия) (1921). С 1925 по 1931 гг. жил в Болгарии, затем переехал во Францию. Скончался 6 (19) февраля в г. Лиммерэ (Франция) (по другим сведениям на Афоне).

Доклад об учении митрополита Антония (Храповицкого) о догмате Искупления.

Доклад архиепископа Феофана Полтавского (1874-1940) был написан им во второй половине 20-х годов и содержит в себе опровержение учения митр. Антония (Храповицкого) [I].

Публикуемый текст Доклада значительно отличается от того сокращенного варианта, который дважды публиковался: Русским Валаамским обществом и в 1997 г. обществом св. Василия Великого.

Центральной темой Доклада является учение митр. Антония о едином естестве человеческом, разбору которого посвящена первая глава. Архиепископ Феофан на основании прп. Максима Исповедника и других отцов Церкви доказывает, что в богословии единое естество человеческое может пониматься только логически отвлеченно, но никак не в качестве метафизической или физической реальности: “В отношении же к неделимым тварного естества, и в частности к людям, понятие “единого” берётся в смысле безусловного единства только отвлеченно, поскольку всякое понятие рода или вида одно. В применении же к действительности оно указывает лишь на одинаковость природы всех неделимых данного рода.” А это значит, что невозможно и коллективное Богообщение, которое проповедуют как протестанты (и “восточного обряда”, как о. Александр Шмеман), так и православные, как о. Иустин (Попович).

Эта тема отсутствует в уже опубликованных вариантах Доклада, тогда как “Жизнеописание митр. Антония” (архиеп. Никон (Рклицкий), Нью-Йорк,1961. Т. 8) свидетельствует, что именно с опровержения этого учения начинался оригинальный текст Доклада архиепископа Феофана Архиерейскому Синоду РПЦЗ.

Другой по важности темой, мало затронутой прежними публикациями, является ошибочное учение митр. Антония о первородном грехе.

Введение .

Цель символических сочинений “под каким бы названием они ни были известны – символов, вероопределений, вероизложений и пр., состоит в том, чтобы дать понять вероучение известной Церкви… в том самом виде, в каком оно действительно исповедуется обществом или лицом, от имени которого представляется. Определенность, самая изысканная точность, точность простирающаяся нередко до щепетильности, до расстановки слов и знаков препинания, является необходимой принадлежностью произведений задавшихся подобной целью: при малейшей погрешности против точности она будет не достигнута” [II].

Удовлетворяет ли этим требованиям вновь составленный Катехизис митр. Антония? По нашему мнению, решительно нет.

Он не только не отличается точностью, но в некоторых вопросах даже отступает от догматического учения Православной Церкви.

Это мы прежде всего и главным образом утверждаем относительно догматического учения его об Искуплении, к рассмотрению которого и перейдём.

1. Учение о естестве

Отвергая общепринятое церковное учение о спасении рода человеческого искупительной Голгофской жертвой, митр. Антоний создаёт свою собственную теорию о спасении рода человеческого сострадательной любовью Христа Спасителя через посредство единого естества человеческого. В кратких чертах учение это сводится к следующим положениям.

“Перестрадав в Своей любящей душе наше несовершенство, нашу порочную волю, [во время Гефсиманских страданий] Господь, – говорит митр. Антоний, – влил в нашу природу источник новых живительных сил, – всем, кто того пожелает и пожелал, начиная с благоразумного разбойника” [III] . Но “по какому закону бытия происходит это общение Искупителя с искупляемыми, да и наблюдаемое нами влияние сострадающей воли одного человека на другого?

“Есть ли это только сознательное подчинение воли любимого воле любящего, или здесь происходит нечто более глубокое, объективное, в самой природе душ наших? Конечно, последнее, – ответим мы…

“В переходе сострадающей, исполненной любви, энергии Искупителя в духовную природу верующего и призывающего Его помощь человека обнаруживается чисто объективный закон нашей духовной природы, открытый в наших догматах, но не замеченный в нашей догматической науке” [IV] . Чтобы точнее выразить этот закон, необходимо выяснить, что разумеется под “естеством”, когда говорится, что Сын Божий воспринял наше естество [V].

“В догматических курсах при истолковании догмата Троицы и Богочеловечества совершенно правильно выясняется, что лицо или ипостась – это индивидуальное начало, каковых три во Святой Троице, но одно в Богочеловеке, а естество или physis – это сама природа, сумма свойств той или иной природы: Божеской, ангельской, человеческой. Таковое естество в Троице одно, а в Богочеловеке два” [VI] .

“Мы под природой, особенно под природой человеческой, привыкли разуметь только отвлечение и суммирование свойств, присущих каждому человеку в отдельности и, следовательно, составляющее общее отвлечённое понятие, и только. Иначе учит о естестве Божественное откровение и наша церковная догматика. Едино естество Трёх Лиц Пресвятой Троицы; и мы не говорим, что у нас три Бога, но единый Бог; у Него единая воля, единая мысль, единое блаженство. Отсюда видим, что естество, или природа, не есть отвлечение нашим умом общих признаков от различных предметов или лиц, а некая реальная сущность, реальная воля, реальная сила, действующая в отдельных Лицах” [VII] .

Могут возразить, говорит автор, что “это так лишь в высочайшем естестве Божием: о триединстве мы знаем только в Нем, а в отношении к ограниченным существам, начиная с людей и продолжая животными, растениями и камнями, разве не правильно общепринятое воззрение на естество, как на отвлечённое понятие, содержащее в себе общие каждой особи свойства её жизни? Разве вы решитесь утверждать, что у всех людей одна воля и что Иван, Пётр и Павел, хотя и три лица, но один человек?”

“Представьте себе, на последний вопрос св. Григорий Нисский отвечает именно утвердительно. Мы не раз ссылались в печати на его послание “К Авлавию о том, что не “три бога.” В этом послании св. Григорий отвечает Авлавию, что такое выражение как: “три человека” – неправильно, потому что человек один, а существуют различные человеческие личности” [VIII] .

Правда, мы не сознаем и не чувствуем этого единства природы.

“Или вот другая картина жизни, написанная св. Василием Великим с натуры. Описывая полное единодушие и победу над себялюбием современных ему монахов, св. Василий продолжает так: “общежительники изглаживают в себе грех праотца Адама, возобновляют первобытную доброту; потому что у людей не было бы разделения, ни раздоров, ни войны, если б грех не рассек естества. Они-то суть точные подражатели Спасителю и Его житию во плоти. Ибо, как Спаситель составил лик учеников, даже и Себя сделал общим для апостолов, так и сии… Они-то соревнуют жизни ангелов, подобно им во всей строгости соблюдая общность. Они-то предвосхищают блага обетованного царствия в доброхотном житии и общении, представляя точное подражание тамошнему жительству и состоянию. Они-то ясно показали жизни человеческой, сколько благ доставило им вочеловечение Спасителя, потому что расторгнутое и на тысячу частей рассеченное [единое] естество человеческое по мере сил своих снова приводят в единение и с самим собой, и с Богом. Ибо это главное в спасительном домостроительстве во плоти – привести человеческое естество в единение с самим собой и со Спасителем и, истребив лукавое рассечение, восстановить первобытное единство, подобно тому, как наилучший врач целительными средствами вновь связывает тело, расторгнутое на многие части” (гл. 18 подвижнических уставов)” [IX].