Изоморф. Дилогия (СИ) - Лисина Александра

Вор

Пролог

Никогда мне не везло в канун Нового года. Начиная с того, что именно в это время я умудрился родиться; ровно через год после этого потерял отца; два года назад схоронил мать, а сегодня вечером в полнейшей прострации вышел из гематологического центра, с бессильной злостью сжимая в кулаке медицинское заключение.

– Олег, мне очень жаль, – буквально полчаса назад сказал врач, протягивая бумажку с диагнозом. – От мамы тебе достался дефектный ген, приведший к такому же заболеванию, как у нее. Но это еще не приговор. Тебе всего двадцать три. А в нашем арсенале существует немало препаратов, которые с определенной вероятностью даже твой лейкоз[1] уведут в ремиссию…

Угу. Как же. Мать в свое время взяла кредит на дорогущее обследование в столичных клиниках, переехала сюда и несколько месяцев жила на съемной квартире в надежде, что суперпрепараты продлят ей жизнь. Хотя бы до того дня, пока я не закончу универ и не найду постоянную работу. Но увы. Не дожила. И я, походу, не доживу. Потому что сегодня тридцать первое декабря. Потому что поликлиника уже закрывается, а место в стационаре появится только после праздников.

Нет, они не откажут и не отправят меня на лечение в район по месту жительства. Но ожидание сроком в две недели при наличии тридцати процентов бластов[2] в крови – это действительно хреновая перспектива.

Я знаю. Я через все это уже проходил, пока мотался с матерью по больницам. И про лекарства все, что мог, давно выяснил. Только верить в них перестал, ведь, несмотря на хорошую статистику, маме они не помогли. А у меня такой же ген. Значит, и болезнь, скорее всего, будет протекать точно так же.

Но тогда, получается, все? Я списан? Столько мучений ради повышенной стипендии, ночные подработки, незаконченная дипломка… все это было зря?

Я скрипнул зубами, запихивая бумагу в карман и, одернув куртку, двинулся прочь.

Думать ни о чем не хотелось. Поднявшийся ветер яростно рвал и без того взъерошенные волосы, стегал по лицу колючими снежинками и постоянно норовил забраться под одежду. В такую холодрыгу, будучи в расстегнутой куртке и без шапки, я регулярно ловил на себе неодобрительные взгляды прохожих, но какой смысл бояться простуды, когда со мной и так все уже ясно?

Единственное, что во всем этом было хорошего, это то, что кредит до конца отдавать не придется. И по наследству он больше ни к кому не перейдет, потому что ближайших родственников у меня не осталось.

Свернув с ярко освещенной улицы в парк, я поморщился от очередного порыва ветра и ускорил шаг. Так, напрямик, в темноте и по сугробам, до общаги можно добраться гораздо быстрее, чем огибая парк по дуге. Правда, торопиться было как раз некуда. В общежитии меня никто не ждал. А как только отгремят праздничные салюты, я, наверное, все-таки съезжу домой, чтобы решить вопрос с оставшимся после мамы жильем и квартирантами, за счет которых удавалось худо-бедно расплачиваться по кредиту. Заодно все трезво обдумаю, посчитаю. А там будет ясно, имеет ли смысл соглашаться на химиотерапию.

– Молодой человек! – вдруг окликнул меня незнакомый голос.

Я обернулся и с недоверием воззрился на вышедшего из-за дерева мужика. Лет тридцати пяти. Высокий, смазливый и холеный донельзя брюнет, одетый так, словно только что с тематической вечеринки явился – в старомодном черном камзоле с дурацкими кружавчиками, в зауженных брюках и с самым настоящим цилиндром на голове, из-под которого на худые плечи спускались тщательно завитые патлы.

– Случайно, не вы обронили? – поинтересовался этот тип, махнув рукой с зажатой между пальцев бумажкой. И я нахмурился, безошибочно опознав на ней печать гематологического центра с корявой подписью маминого… а теперь, получается, и моего… лечащего врача.

Блин. Когда только успел выронить?

Мужик тем временем развернул мятое заключение и, прочитав диагноз, цокнул языком:

– Олег Каменев? М-да… Не повезло тебе, парень.

– Вам-то какое дело?

– Да, в общем-то, никакого… за исключением того, что я мог бы тебе помочь.

Я не удержался и саркастически хмыкнул.

– На профессора-гематолога из НИИ с мировым именем вы, прямо скажем, не тянете. Или вы из этих… как их… экстрасенсов? Хотите продать волшебную травку от всех болезней или предложить новый бесконтактный метод лечения в надежде урвать бабла от того, кому больше не на что надеяться?

– Ни то, ни другое, – спокойно отозвался мужик и, выудив откуда-то из-за спины старомодную трость, скрестил на набалдашнике ладони. Набалдашник, кстати, был сделан в виде оскаленной пасти какого-то страховидла. Но что за зверь, я не разглядел. – Ты и без меня прекрасно знаешь, что болезнь неизлечима и развивается слишком быстро для того оптимистичного прогноза, который дал тебе врач. Всего пара месяцев как появились первые симптомы, и вот ты уже «счастливый» обладатель огромного количества бластных клеток в крови… у твоей матери, кажется, лейкоз прогрессировал так же быстро?

У меня пересохло в горле.

– Откуда вы знаете?

– А есть разница? – улыбнулся гость, бесшумно двинувшись в мою сторону. – Гораздо важнее то, что жить тебе осталось года полтора-два. На лечении. И месяцев семь в случае, если ты откажешься от химиотерапии. Но есть, скажем так, альтернативные пути. И один из них я готов тебе предложить.

Я машинально отметил, что следов за мужиком не оставалось, снег под его сапогами не скрипел, да и тени брюнет не отбрасывал. Но страха не было. После разговора с врачом я чувствовал себя настолько опустошенным, что не только не послал этого подозрительного товарища на хрен, но и хрипло спросил:

– Что за путь?

– Экспериментальный, – оценивающе прищурился брюнет, шагнув на заметенную снегом тропинку. – Сложный. С твоей точки зрения, наверное, даже сомнительный. А если уж быть совсем точным, то я собираюсь забрать у тебя душу.

Хм. Раньше, услышав такое, я бы, наверное, заржал, покрутил пальцем у виска и пошел себе дальше, но сейчас у меня из груди вырвался всего лишь горький смешок.

– Вы что, дьявол?

– В моем мире нет такого понятия, – мужик чуть наклонился и взглянул на меня сверху вниз. – Но даже если бы оно существовало, то сам факт того, что я могу забирать человеческие души, не делает меня вселенским злом. Это просто работа. А ты всего лишь очередной клиент. Такое объяснение тебя устроит?

Я вздрогнул, обнаружив, что на месте глаз у мужика зияют два черных провала, в которых, как в зеркале, отражаются звезды. Хотя нет. Небо-то сегодня пасмурное, звезд не видно. Так что это не наши звезды, а, наверное, его собственные? Или же они родом из того места, откуда он явился?

Тем не менее ни удивления, ни беспокойства я по-прежнему не ощущал. Видимо, здорово меня новости от гематолога приплющили. До сих пор вон душевая анестезия, итить ее за ногу, работает.

– Ладно, допустим, – кашлянул я, убедившись, что насчет мужика мне не померещилось. – Хочу только спросить: это всегда так? Вы приходите из ниоткуда, забираете кого хотите, и на этом все благополучно заканчивается? Никакого круговорота душ в природе, ада и рая, бога и дьявола? Есть только вы и… все?

– В моем мире – да. А в этом люди сильно все усложнили, поэтому я должен спросить у тебя разрешение.

– Разве оно на что-то влияет?

– Таковы правила: из чужого мира душу можно забрать лишь в том случае, если она сама этого захочет, – спокойно ответил мужик. – Если ты согласишься, то будешь жить. Молодым и здоровым, как раньше. Мир, в который я тебя заберу, во многом похож на Землю. Правда, законы природы там несколько отличаются от того, к чему ты привык, да и цивилизация развивалась по иному пути. Однако вряд ли это станет проблемой. Тело я тебе подобрал достойное, трудностей с привыканием возникнуть не должно. Хотя ты, наверное, гадаешь, почему я явился именно за тобой, а не, скажем, за людьми, которые вышли из онкоцентра получасом раньше или позже? – продолжил этот тип, когда я уже открыл рот для следующего вопроса. – Ответ прост: ты молод, неглуп, обречен на скорую смерть и был бы не прочь начать все сначала. Такие, как я, умеют считывать эмоции, не удивляйся, – добавил он, когда я недоверчиво прищурился. – Это одно из свойств того, кого в вашем мире называют сборщиком… или собирателем душ. Так вот, из всех возможных претендентов твои душевные качества мне показались наиболее подходящими. В остальном ограничений нет. Ты волен сам выбрать, кем станешь в новом мире. Я всего лишь предлагаю шанс, который не смогли дать ваши земные доктора.