Ведьма - Кирилл Борисович Килунин

1. Счастье под колючими звездами… (начало)

Некоторые ведьмы сразу рождаются ведьмами, они приходят на свет… но с ней случилось все не так, впрочем, как и продолжало случаться… не так, тик так – множество отзвуков эха в коридорах цикличности времени, так в первый раз, она родилась обычным младенцем – маленькой девочкой с большими карими глазами, удивленно взирающими на окружающие ее тени с белыми крыльями, еще при первом рождении у нее были темно русые – пушистые как молодая весенняя трава – волосы.

Все у ней было как у всех – в первый раз, пухлощекий младенец с розовыми щечками и трогательными округлыми пяточками, хрупкими, но цепкими ручками, тянущимися к тем, что кружат рядом… оп, я тебя поймала и теперь никогда не отпущу, ты мой….

Как и большинство рожденных в этих далеких северных землях – посреди метели, при появлении на свет она не кричала и очень долго училась улыбаться, быстро став серьезным и сосредоточенным в себе ребенком, постигшим уже к первому году своего младенческого бытия, что мир это – зима, поэтому нужно много спать и тогда возможно вам приснится настоящее лето, это два и возможно – три… Хотя она думала, что – четыре…

Здесь под колючими северными звездами лето чаще приходило во сне, конечно, оно, иногда случалось и наяву, это было как у всех – раз в году, но длилось оно всего лишь месяц, или около того, и по правде сказать, настоящим-то летом и не было, так стремительно все распускалось, цвело, пахло, благоухало, кружилось, вяло, пряталось и уходило в тлен… не успеешь открыть глаза, а их уже нужно закрыть.

А за настоящим летом все жители этого маленького северного городка ездили к южным морям, когда у офицеров квартировавшейся здесь части начинался отпуск. Это отпускное лето было не только теплее, но длилось дольше, почти два месяца и как во сне там кричали большие белые птицы над толщей теплой воды, под ногами шуршал желтый песок, шумели мурчащие волны и можно было загорать прямо на песке – упав на него и не боясь застудить себе, что то очень важное, то что возможно пригодится вам когда то.

Между тем, не смотря на страшные морозы и отдаленность от остального мира, это был очень уютный маленький городок, в котором – все друг друга звали по имени, знали все тайны друг-друга, и подчинялись уставу военного гарнизона, по сути, они просто были одной большой семьей.

И как принято в большой патриархальной семье, которой дан Устав, мужчины – офицеры – защитники – несли свою нелегкую службу, а женщины – феи домашнего очага и дети – смех и теплые объятья – ждали своих мужчин, создавая уют, а еще они очень ждали сезона отпусков, чтобы отправиться со своими мужчинами на Большую Землю. И Юлька тоже ждала…. Это было ее первое имя, которое дали ей родители, папа – морской офицер – капитан второго ранга – парадный кортик на боку, уже тогда хмурый, но надежный человек, и мама – старшая медицинская сестра, работающая в местном лазарете, – хохотушка и легкая как лебединый пух, теплые мягкие руки и поцелуй в макушку.

Уже к трем годам, Юлька знала, что такое полярный день и полярная ночь. Зимой день начинался ближе к двенадцати дня, но и тогда – солнце лишь выглядывало из-за далекого горизонта, словно показывался из края земли кусочек перезревшего мандарина, а темнело – к пятнадцати часам, и тогда приходила настоящая ледяная тьма, с пронзающими ветрами, воющими как стая голодных волков. Зато летом за окном, никогда не темнело, и гулять можно было круглые сутки, особенно когда отец в походе, а мама на очередном ночном дежурстве. И они гуляли, Юлька вместе с подружками, наигравшись в любимом дворике с бетонными башнями и миниатюрными крепостными стенами, девочки дружной стайкой птиц – неразлучниц, отправлялись к концу обитаемого мира – ржавому забору из сетки рабицы, за которой начиналась настоящая тундра, там за краем обитаемого мира видны были далекие сопки, там за оградой бродили страшные белые медведи, на самом деле они были – грязно серые и безумно большие, иногда там за краем мира – появлялись, отбившиеся от стада северные олени и ищущие их погонщики – местные чукчи в шкурах нерпы на голое тело, с красными лицами, такие лица были у индейцев в фильмах с Гойко Митичем, которые часто крутили в офицерском клубе, зимой, даже тогда когда во всем городе гас свет. Зимой часто бывало, что от сильного ветра одна за другой валились опоры электропередачи, и тогда весь гарнизон на неопределённое время оставался без электричества. Свет всегда был лишь в школах, госпитале, штабе ВМФ и офицерском клубе при этом самом штабе, зимой там постоянно крутили старое кино: и про тех самых индейцев, и про Анжелику, Синбада морехода, а еще про Асоль, Веселых ребят и Весну на Заречной улице. И даже когда в офицерском клубе было холодно, от этих фильмов сразу становилось тепло, они отгораживали от злых ветров и колючих звезд, они окутывали вас светлыми тенями отважных героев, как безумные ткачи каждую секунду они ткали миры, в которых добро всегда побеждает зло, и все подчинено одному закону – справедливости, и все знают, что такое справедливость, не деля ее на свою и чужую.

Однажды особо лютой на ветра зимой, тогда Юльке было четыре года и папа вел ее из детского сада домой, крепко держа за правую руку, они перебегали как два партизана от подъезда к подъезду, пытаясь поймать момент, когда порыв ветра ослабеет, очередной внезапный порыв ветра подхватил Юльку и оторвал от земли, тогда впервые она испытала ощущение полета, на половину захлебываясь ужасом, а на половину восторгом необычного ощущения. Она парила над землей, а ее держал за правую руку папа – самый надежный, отважный и любимый человек, а рядом пролетали с визгом и распахнутыми от удивления глазами местные полуничейные собаки.

Уже после, будучи далеко от вселенной своего детства – далекого северного городка под колючими звездами, за тысячи километров от этих земель, Юлька никак не могла позабыть огромную алую луну, размером с многоэтажный дом и северное сияние – танцующие спектральные краски невероятной красоты – растекшиеся и мерцающие в ритмах океанической волны или стука сердца большой белой птицы, оно было на все небо, или на всю