Рига известная и неизвестная - Илья Дименштейн

Илья Дименштейн

Рига известная и неизвестная

Предисловие

«Я хочу вам подарить кофейную ложечку из довоенного «Отто Шварца, – произнес по телефону приятный женский голос. – Музею жалко – заваляется в фондах, а вы что-нибудь напишите». Так я познакомился с рижанкой Ириной Урсой. До войны в знаменитое кафе хаживала ее бабушка и администрация в знак благодарности сделала ей несколько маленьких презентов. Эта история, вошедшая в новую книгу, стала одной из многих рассказанных рижанами. Краевед Владимир Якушонок водит нас по незнакомому Болдераю, объясняет, почему там уцелели самые старые деревянные дома города – 17–18 веков, а бывший постовой милиции Михаил Егорович Асташенков вспоминает о Межапарке 1950-х и том, что чаще всего крали там в те годы…

Новую книгу «Рига далекая и близкая»» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина – подарила уникальные открытки, позволяющие по новому увидеть известные здания.

Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке более 100 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно рижский зоосад, которому в 2012 исполняется сто лет.

Никогда прежде я не писал о «немецкой оккупации». О Риге того времени рассказывают документы и рижане, с которыми мне удалось встретиться.

На этот раз не прошел я мимо знаковых зданий – Домского собора, церкви Екаба, Петра, синагоги на улице Пейтавас. Их прошлое и настоящее приоткрывают реставраторы, архитекторы, настоятели и даже мастера по часам. Мало кто другой знает часы в башне Петра лучше Игоря Щукина – обслуживает их четверть века.

О том, с кого лепили знаменитый фонтан «Нимфа» – у Оперного театра, и на каком рынке ваяли главный памятник Сталину, вы узнаете в главе о памятниках.

Сегодняшняя Рига – это не только современные проекты, супермаркеты и банковские клерки, это и десятки людей, которые стараются сохранить уходящее прошлое. «Чудики» – говорил о таких Шукшин. Среди них продавец «блошиного рынка, бывший инженер Слава, реставратор военной техники Андрей Красноперов, краеведы Владимир Якушонок и Артур Рейльян, летчик, создатель авиамузея под открытым небом Виктор Талпа, артист одного из московских театров, каждый отпуск возвращающийся в отчий дом – на улицу Вецпилсетас, Ян Янович Якобсон…

Барахолки и рынки

В народе «Латгалес тиргус» называют по-разному: кто барахолкой, кто блошиным рынком. Но базарчик в Московском форштадте на улице Садовникова – достопримечательность нашей столицы.

В великолепной книге Гиляровского, знатока старой Москвы, «Москва и москвичи» рассказывалось о знаменитом дореволюционном рынке Хитрове. Наш блошиный и видится мне как Хитровка. И хотя здесь редко увидишь беспризорника, сходны они по разнообразию товаров. Чего только не купишь на нашей Хитровке! Гаечные ключи любых размеров любого года выпуска, амуницию советской армии, давно списанную в тираж сантехнику, которой в магазинах нет с начала девяностых. Однажды остановился возле прилавка с необычным товаром – видавшие виды вэфовские приемники, бэушные советские радиодетали, осциллограф. «Разве кому-то это надо?» – поинтересовался у продавца… «Есть любители. Я сам из их числа», – неожиданно ответил мужчина в очках, чем-то напомнивший мне изобретателя Шурика из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». «Если у вас есть время, я готов рассказывать».

Славик – так зовут продавца – бывший сотрудник конструкторского бюро завода «Гидрометрприбор». В начале 1990-х на рынке было много итээровцев – техническая элита почивших конструкторских бюро «Альфы», «Коммутатора», ВЭФа. Некоторые предприятия вроде бы работали, но зарплату люди не видели по полгода. В такой ситуации оказался и Славик.

Как-то они с семьей возвращались с дачного участка – перебивались с хлеба на воду. «Папа, а почему мы не можем продать яблоки с нашего участка, вон их сколько у нас?» – поинтересовался 12-летний сын. И на следующий день они уже были на набережной, где в конце 1980-х располагалась толкучка. Начинал Слава с даров собственного сада, потом продавал ненужную в доме технику, инструмент.

«Вскоре я стал незаменимым человеком, – вспоминает собеседник. – В стране был дефицит, не хватало простых деталей для ремонта утюгов, пылесосов, а у меня все это было под рукой. Если я не мог помочь, то обязательно давал совет, где что можно купить».

Впрочем, было и такое, о чем неприятно вспоминать. Некоторые бывшие коллеги, завидев его на рынке, делали вид, что не узнают. Кто-то полагал – сломался человек, спился и нет у него другого выбора, кроме как на барахолке торговать. Но это заблуждение – Слава вообще не пьет.

Сегодня у него не так много покупателей. Зато почти каждого знает в лицо. Это «чудики» – радиолюбители, конструирующие что-то для души, «коротковолновики», строящие радиостанции, ламповые усилители для музыки. В магазинах дорого, а качество не всегда на уровне. К тому же, по словам бывшего конструктора, советская техника была хоть и габаритной, но надежной.

«У меня собирается своего рода клуб технарей, желающих что-то создать, – рассказывает продавец. – Один, например, пытается продолжить опыт чешского ученого Николы Тесла, собиравшегося извлечь энергию из воздуха. Бывает даже член Национального совета по телевидению и радиовещанию. Он хоть и высоко забрался, а не может без барахолки. Нужны ему мои детали – он ведь в душе такой же «чудик», как и мы, советские технари».

Среди покупателей был и экс-премьер Марис Гайлис. Искал настольную лампу для каюты на яхте. У Славы была подвесная, но «командор» купил и ее. Не торгуясь – за 50 латов.

Пока мы разговаривали, к столу подошли отец с сыном лет двенадцати. Их заинтересовал осциллограф. «Это для вас будет дорого – 25 латов», – начал Слава. Однако это не остановило родителя – он купил технику, давно снятую с производства. «Пусть лучше сын этим занимается, чем у компьютера сидит. Это мы могли бесплатно в кружки юных техников ходить, а из них хотят сделать дешевую рабсилу», – жестко сказал отец.

Встречаются среди покупателей и коллекционеры радиоаппаратуры. В тот день, когда мы беседовали, у Славы можно было купить допотопные приемники «ВЭФ-Аккорд» и «ВЭФ-Балтика», «Фестиваль» и «Рига-10». Коллекционеры не просто покупают и ставят на полку, а восстанавливают до мелочей. Так, чтобы звучание потом было не хуже, чем у современных аппаратов.

Заходят и иностранцы. В основном немцы. Их интересуют старые приемники, фотоаппараты. Продавцы их ненавидят. «Они за сантим задавятся, – с лица Славы спадает добродушная улыбка. – Думают, что здесь обезьяны, готовые за банан визжать от восторга».

Бывают дни, когда покупателей можно пересчитать на пальцах одной руки. Летом выручка порой составляет 12–15 латов, а аренда киоска и стола в день обходится в 10. В лучшие дни удается заработать 40 латов. Но, судя по всему, богатым человеком Слава не стал. Вот диван нужно было менять, так он несколько месяцев выкраивал лишние 130 латов.

«Мне же в товар нужно вкладывать, – продолжает бывший конструктор. – На днях принесли измерительный инструмент с загнувшегося завода – порошковой металлургии. Инструмент хороший – не пропадать же добру».

…Рынок рынком, и все же на предприятиях технари получают побольше. Не думал ли Слава поменять место работы?

«Как-то уходил. Два года работал в другом месте. Знаете, что потерял? Независимость. Каждый маленький начальник норовит указать, построить».

…При незабвенном министре МВД Марисе Гулбисе «Латгальчик» собирались прикрыть, затем оставили в покое. Но иногда на рынке появляются крепкие ребята, которые пугают торговцев: скоро будете собирать манатки, здесь откроют супермаркет.

– Слава, а что будете делать, если рынок закроют?

– Не думал. Я, честное слово, не представляю жизни без него.

Центральный рынок открыли для посетителей в ноябре 1930-го. Это был понедельник. А в воскресенье на старой рыночной площади – у набережной Даугавы – лавочники пытались сбыть нераспроданный товар. О том, что тот рынок отслужил свое, свидетельствуют старые фотографии – его составляли сотни примитивных деревянных будок.

На набережной первый рынок прописался еще с 16-го столетия. Вонь, крысы, отсутствие нормальных складов, коммуникаций. Идея о строительстве нового рынка – между городским каналом и красными амбарами – появилась еще в царской Риге – в 1909–1910 годах. Планам помешала война. Вернулись к ним в 1922 году, когда Рижская дума приняла решение о строительстве нового рынка. Реализация заняла восемь лет.