Безумие стали - Андрей Погудин

Андрей Погудин

Безумие стали

Пролог.

Треск на мосту стоял такой, словно на остров пожаловала вся валезийская конница. Через бойницы окон слышалась ругань возниц, окрики воинов, ржание тягловых драгуаров. Несмотря на свои сорок пять зим, Скальд Нивельхейм легко сбежал по лестнице и пересек двор, направляясь к малым воротам. В больших уже показалось начало процессии – несколько приказчиков на поджарых конях руководили движением каравана с особым грузом. Страж Долины миновал крепостную стену и резко остановился, точно наткнулся на невидимое препятствие. Размеры глыбы впечатляли.

Цельный кусок белого мрамора высился на огромной подводе, запряженной сорока тяжеловозами. Щелкали кнутами возницы. Толстые бревна моста трещали, прогибались под таким весом, но пока держали. Монолит медленно плыл к берегу, подобный ладье на колесах. Глядя на лезущие из дерева скобы, Скальд взмолился Триединым, чтобы глыба скорее достигла острова, ведь с другой стороны опоры и пролеты уже каменные.

Во времена Десятилетней войны переправу на Кабистан сожгли перед врагом, сражения перенеслись на воду, а после победы Валезии мост восстановили, но так же из дерева, не вполне доверяя заверениям Мировингов в дружбе. Тогда не могли представить, что когда-нибудь через Твердь повезут такую громадину, подумал Скальд. И приспичило его величеству заказать столь большой камень!

Медленно, но верно, подвода приближалась. Нивельхейм внимательно наблюдал за её продвижением. Мост выдержит – внезапно пришло понимание. Строили на совесть, а морёный от гниения дуб до сих пор крепок, беспокоиться не о чем. Вон и возницы это почувствовали, перестали надрываться, уже выцеливают ворота, чтобы не задеть, не попортить ценный груз. Хотя, что ему сделается, камню-то? Скальд нашел взглядом старшину и закричал:

– Дюк, хватит уже пялиться! Смотри, чтобы эти горлопаны арку не зацепили!

– Слушаюсь, милорд! Войдет как меч в ножны!

– Да что мне каменюка эта, главное – ворота не сломать, – пробурчал эрл, но только отмахнулся, занимайся мол.

Острый еще глаз бывалого воина различил в толпе всадников на том берегу красный штандарт с черным орлом. Нивельхейм поморщился, бросил последний взгляд на сползающую с моста подводу и, убедившись, что тут обойдутся без него, пошел в замок. Конрад фехтовал во дворе с Батчем. Скальд было остановился посмотреть на сыновей, но, спохватившись, продолжил путь – надо подготовиться к визиту знатного гостя. Знакомый герб принадлежал Витерборам, герцог Палийский со свитой проезжал здесь неделю назад, направляясь в столицу Кабистана по торговым делам, требующим его личного присутствия в Гашеме. К тому же в прошлый раз Бруно намекал на разговор о политике. Эрлу была противна сама мысль о придворных интригах, а при рассуждениях о возможном заговоре портился аппетит и ныли зубы, но старший из Витерборов мог заставить себя слушать. Нивельхейм отдал необходимые распоряжения и сменил запыленный плащ на стеганый акетон. Когда герцог поднялся в зал, Страж Долины ждал его за накрытым столом с лицом столь приветливым, словно в замок Твердь пожаловал сам король Родрик Лангобард.

– Милорд Бруно! Рад вас видеть! Как дорога, как поживают наши соседи?

– Утро доброе, любезнейший Скальд. Всё в порядке, вижу, вам уже доложили о моем прибытии.

– Я наблюдал за переправой и заметил ваш герб.

– Ах, да. Эта ужасная глыба перегородила весь проезд, мне пришлось ждать, пока она минует мост. Груз, конечно, следует в Таггард? Только его величеству может потребоваться мрамор таких размеров для новой поделки, кои он называет скульптурой.

– Вы абсолютно правы, милорд, – сказал Скальд, изобразив улыбку. – Прошу к столу. Вина?

Наполняя бокалы зарийского стекла зарийским же красным, он исподтишка наблюдал за герцогом. Тот казался довольным, значит, все дела уладил на славу. Чуть уставший, ну так после такой дороги любой притомится, тем более Витербор старше его на десяток зим. Худощавое лицо, оправдывающий герб орлиный нос, подстриженные на два пальца выше ушей черные с сединой волосы, цепкий и умный взгляд карих глаз – очень похож на портрет Лацио Беды, украшавший век назад золотые монеты Валезии. Но характером герцог удался никак не в слабовольного предка. Отведав запеченных в меду карасей, он откинулся на стуле и, пригладив шапочку волос, возобновил разговор, продолжения которого Нивельхейм так страшился.

– Любезнейший Скальд, я вижу, что вы с внутренним содроганием ждете, когда я вновь начну вас смущать своими предложениями и намеками. Бросьте. Давайте поговорим вот о чем. Валезию охраняют пять Стражей, но лишь один из них по праву занял свой пост – ваш дед. Остальные – выскочки, вовремя подсуетились, за что и получили титул, земли и почести. Не спорю, какие-то заслуги у них имелись, но всё это в прошлом, а мы живем настоящим. Скажу больше: я полностью согласен с Робургом Завоевателем.

– Неужели? – вопросил Скальд. – В прошлую нашу встречу мне так не показалось.

– Вы просто меня превратно поняли, – ничуть не смутился Витербор. – С моей стороны было бы откровенной глупостью не верить в его заслуги. Как это не горько сознавать, но Лацио Витербор страдал от мягкотелости и нерешительности, а вместе с ним страдало и королевство. Маршал армии прекрасно это видел и сделал то, что должно – взял власть. Честь и хвала ему, что почти бескровно. Дальнейшие события показывают, что Робург поступил правильно, под его руководством Валезия расширилась и превратилась в цветущее и сильное государство, мы живем почти век без крупных войн. Однако, конфликты начинают случаться, последний из них – восстание речных баронов, коему вы были свидетелем и даже принимали участие в его подавлении.

Нивельхейм молча почесал скрытый бородой шрам, оставленный стрелой одного из мятежников. Да, заварушка случилась знатная, будь тот ублюдок малость точнее, и гнить бы мне сейчас на островном кладбище, подумал эрл. Хоть и в родовом склепе, но всё равно неприятно.

– Почему в мирной и сытой Валезии находятся недовольные? Вы задавали себе этот вопрос, любезный Скальд?

– Всем угодить невозможно, – буркнул прямолинейный Речник, чувствуя, куда клонит собеседник.

– Вы правы, но недовольство должно что-то питать. Например – слабая власть, рождающая глупые законы. История повторяется, дорогой Скальд. Если в прошлом допустил слабину мой предок, то сейчас нашему благополучию угрожает уже Родрик Лангобард, недостойный потомок Робурга Завоевателя. Подождите, не спорьте! Его величество увлечен только своими картинами и скульптурами, ему наплевать на нужды народа, дворян и государства. Что значит только недавнее поднятие пошлин на ремонт иностранных судов в Золотой Гавани? Купцы Кабистана просто кипят! Гильдия корабельщиков написала указ, Северин подмахнул, а король не стал вникать и шлепнул печатью. Что в итоге? Торговля ухудшилась вместе с отношением к нам других стран Беломорья. Нужен ли Валезии такой правитель?