Драматическая медицина. Опыты врачей на себе (с ориг. илл.) - Гуго Глязер

Гуго Глязер

ДРАМАТИЧЕСКАЯ МЕДИЦИНА

Опыты врачей на себе

ГЕРОИЧЕСКАЯ ПРОФЕССИЯ

(Предисловие к первому изданию)

«Светя другим, сгораю» — эти слова известный голландский медик Ван Тюльп предложил сделать девизом врачей, а горящую свечу — их гербом, символом.

Слова эти с полным правом можно поставить эпиграфом к новой книге известного австрийского ученого и общественного деятеля профессора Гуго Глязера.

Опыты врачей на самих себе — смертельно опасные и нередко кончавшиеся гибелью — всегда привлекали внимание, вызывали удивление и уважение. Но только замечательный историк медицины и популяризатор профессор Гуго Глязер сделал их темой книги.

Удачная мысль — собрать опыты, которые проводили врачи разных наций в разных странах мира на себе, описать их, показать красоту подвига, сделать достоянием широких кругов читателей — задача достойная и интересная.

Громкую известность получили некоторые из этих подвигов: например, героический поступок знаменитого гигиениста Макса Петтенкофера, который выпил культуру холерных вибрионов. Но автор не ограничился описанием этого знаменитого эксперимента, он рассказывает о столь же опасных, а нередко более опасных и кончавшихся трагически для малоизвестных или никому не известных врачей, не пожалевших своей жизни для выяснения проблем, важных для спасения людей.

«Маленькие великие люди» — так называл Максим Горький эту категорию незаметных, самоотверженных, свершающих свои подвиги не по приказу, а по велению сердца.

Гуго Глязер известен в СССР и как поборник австро-советской дружбы (он председатель Австро-Советского общества) и как ученый — автор выдающихся научных трудов и, наконец, как писатель — историк медицины. Широкую известность в СССР, в частности, получила переведенная на русский книга «Исследователи человеческого тела от Гиппократа до Павлова», в которой ярко рассказано о важнейших событиях истории медицины и биологии.

Гуго Глязер неоднократно бывал в Советском Союзе. Он избран почетным доктором Первого московского медицинского института имени И. М. Сеченова и почетным членом Всесоюзного историко-медицинского общества.

Тема героизма и самоотверженности врачей близка Гуго Глязеру, потому что он еще в молодые годы, являясь сотрудником лаборатории знаменитого бактериолога и биохимика Пауля Эрлиха, принимал участие в отыскании средств борьбы с заразными болезнями.

Для издания своей книги в СССР автор написал несколько новых страниц, посвященных подвигу героев-космонавтов — Юрия Гагарина и Германа Титова.

«Человек проник в космос и возвратился оттуда. Этого достигли через три с половиной года после запуска первого советского спутника, и нигде — даже в лагере величайших реакционеров и противников Советского Союза — не нашлось никого, кто бы усомнился в неизмеримом значении этого события. История науки и техники могла записать: с величием этого успеха несравнимо ничто. История человеческого героизма обогатилась новой блестящей главой».

Жизнь идет вперед, и все новые и новые отряды самоотверженных борцов за здоровье человека вступают в смертельную схватку с заболеваниями, рискуя своим здоровьем, своей жизнью, на себе испытывают условия, в которых придется человеку завоевывать космическое пространство.

Надо думать, что «Драматическая медицина» будет с интересом прочитана широкими кругами читателей.

Проф. Б. Д. ПЕТРОВ

I. В ПОИСКАХ ВОЗБУДИТЕЛЕЙ БОЛЕЗНЕЙ

Медицина, которая служит человеку, слагается из искусства и науки, и над ними простирается чудесный покров героизма, без которого не может быть медицины. Это относится не только к великим людям и событиям, о которых пойдет речь в этой книге: о тех, кто проглатывал микробы, чтобы испытать их опасность или доказать их безвредность; о тех, кто принимал только что полученный химический препарат, не имея представления о его воздействии на организм; или о тех, кто пытался осуществить вряд ли превзойденный по своему мужеству опыт — провести тонкую резиновую трубку через вену руки в полость сердца; или о других, что проводили на себе не менее смелые опыты, ставившие их жизнь под угрозу. Нет, это распространяется также и на врачей будней, на великого и малого практика, который, не чувствуя страха, подходит к постели страдающего от тяжелого заразного недуга, щупает его пульс, заглядывает в горло и при этом думает не о себе, а о своем малыше, который выбежит навстречу, чтобы обнять его, врача, возвращающегося от постели ребенка, больного, пожалуй, дифтерией.

Это может быть и не дифтерия, ужасавшая когда-то всех матерей, которые боялись этого посланника смерти детей больше, чем всех других болезней, вместе взятых. Эта болезнь может оказаться обычной безвредной краснухой. Но и она больше не безвредна, с тех пор как стало известно, какую опасность представляет краснуха для ребенка, созревающего во чреве матери. Если в этот период мать перенесет краснуху, то ребенок с почти стопроцентной вероятностью появится на свет с каким-либо уродством. И он, врач, отец этой зарождающейся жизни, все же идет к больному краснухой чужому ребенку, гладит его по головке, успокаивает мать, не думая о том, что тем самым он совершает героический поступок, которому не будет завидовать никто из других отцов и за который он не получит не только награды, но и подчас даже денежного вознаграждения за свой труд. Этот неприметный, анонимный, не известный никому и никем не воспетый героизм — естественный героизм врача, которому тысячи и тысячи раз за десятилетия своей профессиональной деятельности приходится рисковать споим собственным здоровьем и здоровьем своих близких, так как он подчиняется высшему человеческому закону — голосу своей совести.

Исследователь проглатывает холерные вибрионы

Каждый, кто выделяется из массы, должен быть отмечен особо, каждый из тех, готовых принести себя в жертву великих героев и мучеников, которые проделывали опыты на самих себе. Забыв о них, история медицины, история человечества вообще, поступила бы несправедливо. Трудно сказать, кто и когда был первым. Ясно одно: история героизма врачей никогда не закончится. В центре когорты этих людей стоит один из наиболее известных врачей — Макс Петтенкофер. С рассказа о его подвиге и можно начать наше повествование.

Это не первый опыт врача на себе, и если мы столь высоко оцениваем героический поступок Петтенкофера, это объясняется особыми историческими обстоятельствами того времени, а также важностью затронутой проблемы. Опыт был произведен 7 октября 1892 года 73-летним профессором-гигиенистом Максом Петтенкофером, который, чтобы доказать правильность защищаемой им теории, выпил на глазах у свидетелей культуру холерных вибрионов. Результат этого, граничащего почти с самоуничтожением опыта был прямо-таки удивительным: Петтенкофер не заболел холерой.

В те времена холера уже давно была известна в Европе и наводила ужас. До первой четверти XIX века считалось, что холера — эпидемическое заболевание, распространенное лишь в дальних странах, и ее, таким образом, нечего бояться в Европе. Это мнение изменилось после того, как в 1817 году в Индии неожиданно по невыясненным причинам вспыхнула эпидемия азиатской холеры, начавшая оттуда свой путь на Запад. Два года спустя эпидемии впервые в истории охватила Африку, куда она была занесена караванщиками, и примерно в то же время проникла через Китай в Европейскую часть России, вначале в Оренбург, где сразу же неожиданно для всех приняла эпидемическую форму, примечательную не столько количеством смертельных случаев, сколько массовой заболеваемостью. Ярость эпидемии была укрощена долгой, холодной зимой. Но в Одессе холера смогла развернуть все свои силы. Там умерло около половины всех заболевших. Эти статистические данные полностью совпадают с полученными в первую мировую войну во время холерной эпидемии в крепости Перемышль.

При возникновении эпидемии в Одессе, разразившейся во времена, еще очень отдаленные от эпохи бактериологии, распространение заразы пытались предотвратить с помощью кордонов. Но дальше попыток дело не пошло. В 1830 году холера достигла Москвы, где ею, правда, болело лишь небольшое число жителей. Иначе обстояло дело в Германии. Там холера распространилась несколько месяцев спустя. В августе 1831 года в Берлине были отмечены первые случаи смерти от холеры, затем настала очередь Гамбурга. Однако некоторые области Германии остались не затронутыми эпидемией. Холера, так сказать, перепрыгнула через них, проникнув во Францию и Англию, откуда она затем была завезена в Северную Америку. Транспортные условия того времени обусловливали относительно медленное распространение холеры.