Обочина - Наталья Егорова

Наталья Егорова

Обочина

Мужская рука возит по коврику компьютерную мышь, дважды щелкает кнопкой. Равнодушный голос:

– А по специальности вы...

Другой голос - глуховатый, волнующийся:

– Инженер-конструктор... Там все написано...

Мы видим пользователя за компьютером. Это молодой холеный менеджер в идеально белоснежной рубашке, узкий черный галстук - как проведенная тушью линия. На его лице отпечаталось вежливое равнодушие. На черной столешнице перед ним - россыпь бумаг: выглядывает диплом, уголок паспорта, поверх всего - явно резюме, распечатанное на матричном принтере.

Пустая стена за его спиной оклеена голубоватыми обоями. Обстановка предельно рациональна и холодна.

Посетитель сутулится на офисном стуле, состоящем из сплошных хромированных трубок. Он довольно молод - лет 35, но на затылке начинает пробиваться плешь, а то, как суетливо он подсовывает менеджеру бумаги, говорит о глубокой неуверенности. Его ботинки в разводах от соли, и он старательно прячет их под стул.

– С конструкторскими системами вы, конечно, не работали, - не спрашивает, а утверждает менеджер. Посетителю требуется пара секунд, чтобы понять, о чем идет речь.

– А, с компьютерными? Нет... к сожалению... мы... - он торопливо подыскивает оправдания, но менеджеру уже все ясно с этим претендентом. Последний клик мышью, как приговор.

– К сожалению, сейчас у нас нет свободных вакансий по вашей специальности. Мы оставим ваши данные в базе, и обязательно свяжемся с вами, если будут какие-то изменения...

Белая дверь закрывается за спиной посетителя. На его лице со впалыми щеками - готовность принять очередной удар, тоскливая безнадежность. Коротко стриженные волосы надо лбом торчат жалким ежиком. Он неловко натягивает на лоб вязаную шапку, застегивает куртку немаркого бурого цвета, запихивает под нее вытянувшийся от носки самовязанный шарф. Он шагает по бесконечным холодным коридорам, освещенным безжалостным светом ламп. Звучит негромкий синтезаторный мотив. Посетитель совершенно не подходит этому офису с его прямыми линиями, чистыми цветами, одинаковыми рядами белых дверей.

Идут титры.

Посетитель едет в лифте, таком же холодном и хромированном, выходит на обледеневшую улицу. Поскальзывается прямо у входа и чуть не падает. Торопливо, бестолково размахивая руками, шагает по тротуару вдоль бесконечной однообразной стены здания к автобусной остановке. Прямо на наших глазах к остановке подъезжает автобус - посетитель переходит на неспортивную вихляющую рысцу, но автобус отъезжает, не замечая опаздывающего.

Посетитель издает возглас досады. Он запыхался, дыхание вырывается у него изо рта с клубами пара. Он потерянно застывает на опустевшей остановке, втянув голову в плечи - само воплощение невезения.

Заканчиваются титры.

Посетитель спрашивает у прохожего, как пройти к метро. Тот довольно неопределенно машет рукой в сторону, посетитель кивает и сворачивает на дорогу вдоль бетонного забора.

Здесь нет тротуара - только потемневшая слякоть обочины, припорошенная тонким слоем нового снега. По обе стороны тянутся бесконечные заборы из бетонных плит, перспектива теряется в дымке. Вокруг ни души, ни одна машина не проезжает мимо, однако посетитель не сходит с грязной обочины на мостовую, и продолжает упрямо разъезжаться в снежной каше, втянув шею в воротник, упрятав руки в карманы и зябко сутулясь. Из-под ног разлетаются бурые ошметки слякоти.

Монотонное движение сопровождается невнятно звучащими голосами. Ехидный мужской подначивает: "Если ты такой умный, что ж ты все за кульманом сидишь, а?" Голос жены: "Андрюш, а может, пойти тебе на компьютеры учиться? (слово "компьютеры" она произносит отчетливо, как человек, побаивающийся сложной техники) Семен Федорычу вон пятьдесят шесть, а он на курсы записался, здесь прямо, в соседнем доме у нас ходит..." Повторяется фраза менеджера: "К сожалению, сейчас у нас нет свободных вакансий по вашей специальности. Мы оставим ваши данные в базе, и обязательно свяжемся с вами, если будут какие-то изменения..." Пьяный мужчина юродливо выкрикивает: "Горбатишься всю жизнь, а потом спихнут просто на обочину, и все! С-сволочи..." Голос самого Андрея неуверенно произносит "Какая разница... Устроюсь куда-нибудь, чтоб недалеко ездить..."

Движение прекращается. Андрей стоит возле железных ворот, некогда выкрашенных светло-зеленым и простоявших под дождем и снегом не один год. Он поднимает взгляд, но бесконечная улица меж заборов уходит, кажется, в бесконечность. Он оборачивается на пройденный путь, но там улица выглядит точно так же.

Андрей подходит к воротам, заглядывает в щель. Перед ним будто вымершая дорога, покрытая нетронутым снегом, заснеженные остовы грузовиков с выбитыми стеклами, приземистые производственные здания вдали. Изнутри у ворот будка охранника, но она тоже заброшена, и сквозь оконный проем внутрь намело снега.

Андрей с усилием тянет створку ворот на себя. Та слегка подается, потом упирается в железный прут запора, но при этом нечто темное падает сверху под ноги Андрею. Тот наклоняется, поднимает с земли маленький предмет, счищает с него грязный снег.

Это темная фигурка, пластмассовое или керамическое нэцке - грошовый сувенир, изображающий жабу с толстощекой головой человека. Андрей вертит игрушку в пальцах, демонстрируя высунутый широкий язык, третий глаз с вертикальным зрачком на затылке человечка, а на заду у жабы - ехидный поросячий хвост.

Андрей неопределенно хмыкает, бросает последний взгляд за забор, затем растерянно смотрит то в одну сторону дороги, то в другую, словно и сам уже не уверен, куда идти. Впереди вроде бы намечаются здания, и, на ходу засовывая фигурку в карман, Андрей торопливо устремляется туда.

Он оказывается возле маленького грязного магазинчика с вывеской "Модная одежда". Часть букв оббилась, и здание выглядит исключительно заброшенным. За грязными витринами - несколько манекенов в мешковатой одежде, за ними угадываются ряды полупустых вешалок, одинокая касса...

На лице одного из манекенов Андрей невольно останавливает взгляд. Это девушка с резкими чертами лица, с нарисованной агрессивной стрижкой и макияжем в стиле вамп: очень черные ресницы, кроваво-красные губы. В сочетании с белой пластмассой кожи лицо выглядит неожиданно живым, как будто он смотрит не на манекен, а на настоящую девушку. Это подчеркивает и естественная поза манекена, и то, как небрежно наброшена на одно плечо джинсовая куртка.

Андрей с усилием отворачивается, отмечает бестолково рассыпанные в витрине разномастные туфли. Брошенный магазинчик притулился у бетонной стены, и конца дороге по-прежнему не видно. Ощущение одиночества только усилилось, Андрей чувствует себя все более неуютно.